ОДИН ДЕНЬ, уходящий В ВЕЧНОСТЬ или История одного пальто

«Обще­ствен­ная позиция»

(про­ект «DAT» № 01 (272) от 08 янва­ря 2015 г.

 

Неиз­вест­ное об известном

 

Одно­об­раз­ный гул само­ле­та сме­нил свою тональ­ность, и его слег­ка кач­ну­ло. Дин­му­ха­мед Куна­ев мед­лен­но под­нял гла­за от доку­мен­тов и посмот­рел на помощ­ни­ка. Через несколь­ко минут ему сооб­щи­ли, что аэро­порт Алма-Аты не при­ни­ма­ет и борт пошел на сни­же­ние в Караганду.

Отло­жив бума­ги, Куна­ев погру­зил­ся в при­ят­ные мыс­ли по про­шед­ше­му дню. Закан­чи­вал­ся 1978 год и в Москве про­ве­ли свое­об­раз­ное ито­го­вое засе­да­ние Полит­бю­ро ЦК КПСС. Обсуж­де­ние нача­лось в 10 утра и про­дол­жа­лось до обе­да. В два часа дня Лео­нид Бреж­нев, гене­раль­ный сек­ре­тарь ЦК КПСС, при­гла­сил всех на обед. Настро­е­ние у всех было при­под­ня­тое и шутей­ное. Год завер­шал­ся с хоро­ши­ми пока­за­те­ля­ми, и наце­лен­ность на 1979 г. была уве­рен­ная и пози­тив­ная. Обед закон­чил­ся при­ят­ным собы­ти­ем: сек­ре­тарь ЦК Кон­стан­тин Чер­нен­ко, отве­чав­ший за общие, внут­рен­ние, про­то­коль­ные вопро­сы, попро­сил всех прой­ти в сосед­нюю ком­на­ту. Там всем вру­чи­ли толь­ко что поши­тые зим­ние паль­то и папа­хи. Идея при­над­ле­жа­ла Чер­нен­ко. А исхо­дил он из того, что верх­няя зим­няя одеж­да у боль­шин­ства чле­нов Полит­бю­ро не бли­ста­ла новизной.

В осо­бен­но­сти у сек­ре­та­ря ЦК по идео­ло­гии Миха­и­ла Сус­ло­ва, быв­ше­го во мно­гом аске­том. Он почти всю свою зар­пла­ту пере­да­вал на нуж­ды дет­ско­го дома. Жил в неболь­шой двух­ком­нат­ной квар­ти­ре. На быто­вые вещи и удоб­ства, а тем более одеж­ду, он не обра­щал осо­бо­го внимания.

Зим­нее паль­то его было ста­рым, деся­ти­лет­ней дав­но­сти. Отме­тим здесь и то, что Диме­ке Куна­ев тоже отда­вал весь свой доход, полу­ча­е­мый им за ака­де­ми­че­скую дея­тель­ность, в поль­зу дет­ско­го дома.

А тут им всем пред­ло­жи­ли обнов­ки в виде спе­ци­аль­но сши­то­го ста­рым масте­ром из Риги зим­не­го паль­то и папахи.

Плот­ное англий­ское сук­но тем­но-серо­го цве­та хоро­шо гар­мо­ни­ро­ва­ло с блед­ным кара­ку­лем. Чер­нен­ко спе­ци­аль­но под­черк­нул, что мех кара­ку­ля при­вез­ли из Казах­ста­на. Он и Бреж­нев счи­та­ли себя боль­ши­ми зна­то­ка­ми по Казах­ста­ну. Чер­нен­ко слу­жил в погран­отряде, в Хор­го­се, а Бреж­нев рабо­тал здесь в годы целины.

Осо­бен­но дово­лен был министр обо­ро­ны СССР Дмит­рий Усти­нов. Он тут же пред­ло­жил под­нять тост за Казах­стан. Гово­рил о том, что все при­ле­га­ю­щие воен­ные окру­га полу­ча­ют мяс­ное доволь­ствие от этой рес­пуб­ли­ки. Потом отме­тил, что воен­ная эли­та стра­ны, начи­ная от пол­ков­ни­ков и выше, носят кара­ку­ле­вые папа­хи казах­стан­ских живот­но­во­дов. «Полу­ча­ет­ся, что и желу­док, и голо­ва нашей армии обес­пе­чи­ва­ют­ся вами», – пошу­тил              Д. Усти­нов, обра­ща­ясь к Куна­е­ву. Заклю­чил он тем обсто­я­тель­ством, что теперь и все чле­ны Полит­бю­ро будут ходить в мехах от Казах­ста­на. Эту шут­ли­вую тему все при­ня­ли и поче­му-то под­хо­ди­ли к Куна­е­ву и бла­го­да­ри­ли его. Димаш Ахме­до­вич был даже несколь­ко обес­ку­ра­жен таким раз­во­ро­том затя­нув­ше­го­ся обе­да и при­гла­шал всех в гости.

Вспо­ми­ная теперь об этом, Куна­ев внут­ренне улыб­нул­ся и напол­нил­ся при­ят­ным пред­чув­стви­ем от пред­сто­я­щей посад­ки на род­ную зем­лю. Еще в Москве он пере­дал рас­по­ря­же­ние о том, что­бы зав­тра, 30 декаб­ря, у него в каби­не­те собра­лись все руко­во­ди­те­ли аппа­ра­та ЦК КП Казахстана.

И вот сти­хия при­ро­ды вме­ша­лась в его пла­ны. Вме­сто Алма-Аты он совер­ша­ет посад­ку в Кара­ган­де. В боль­шой депу­тат­ской ком­на­те аэро­пор­та он сра­зу дал рас­по­ря­же­ние нико­го из област­ных руко­во­ди­те­лей не тревожить.

При про­хо­де он вни­ма­тель­но рас­смот­рел пере­пол­нен­ный зал ожи­да­ния. К нему осто­рож­но подо­шел для докла­да заме­сти­тель началь­ни­ка аэро­пор­та. Он корот­ко доло­жил, что Алма-Ата не при­ни­ма­ет из-за тума­на. В аэро­пор­ту ско­пи­лось семь бор­тов раз­ных рей­сов. Алма-Ата может через час дать раз­ре­ше­ние на посад­ку бор­та №1, учи­ты­вая его осна­щен­ность нави­га­ци­он­ны­ми приборами.

Куна­ев еще раз взгля­нул в зал и вздох­нул. Он поду­мал о пред­но­во­год­нем настро­е­нии этих людей, о семьях. Сколь­ко сей­час ожи­да­е­мо­сти в них, в тех, кто их встречает.

Уже после полу­но­чи ему доло­жи­ли, что взлет для бор­та №1 разрешен.

– А осталь­ные когда поле­тят? – спро­сил Кунаев.

– К утру ожи­да­ет­ся улуч­ше­ние, воз­мож­но, отпра­вим всех за день, – доло­жил заместитель.

– Кто боль­ше всех в опоздании?

– С утра сидит наш пря­мой кара­ган­дин­ский рейс в коли­че­стве 37 чело­век. Одна­ко там и само­лет тех­ни­че­ски не готов. Будем решать до кон­ца дня.

– Орга­ни­зуй­те необ­хо­ди­мые про­це­ду­ры вме­сте с моим помощ­ни­ком и поса­ди­те этих пас­са­жи­ров на наш само­лет, – ска­зал Куна­ев и стал собираться.

– Но это ведь зай­мет вре­мя. – начал неуве­рен­но и с испу­гом заме­сти­тель началь­ни­ка аэропорта.

– Я подо­жду, – корот­ко и реши­тель­но ска­зал Куна­ев и стал про­ха­жи­вать­ся длин­ны­ми шага­ми по комнате.

Когда в само­ле­те Димаш Ахме­до­вич занял свое место, подо­шел помощ­ник и доло­жил, что все испол­не­но. Само­лет уве­рен­но взле­тел в кара­ган­дин­ское небо и взял курс на Алма-Ату.

Куна­ев с теп­ло­той взгля­нул на огни это­го рабо­че­го горо­да. Бога­тый край, хоро­шие люди здесь рабо­та­ют, поду­ма­лось ему. Надо сме­лее выдви­гать отсю­да кад­ры. Он вспом­нил отно­си­тель­но недав­но назна­чен­но­го вто­ро­го сек­ре­та­ря Кара­ган­дин­ско­го обко­ма Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва. Молод, 38 лет, метал­лург. Чем-то он напо­ми­нал ему его про­шлое. Чем? Он не мог точ­но опре­де­лить­ся. Ноч­ная уста­лость бра­ла свое.

Надо будет при­гла­сить его в цен­траль­ный аппа­рат рес­пуб­ли­ки и при­смот­реть­ся к нему побли­же, – поду­ма­лось ему.

Все­гда свои раз­ду­мья, а в осо­бен­но­сти, если это отно­си­лось к кад­ро­вым вопро­сам, он пере­про­ве­рял тща­тель­но и скру­пу­лез­но. Ни один руко­во­ди­тель обла­сти или мини­стер­ства еще не под­во­дил его резуль­та­тив­но­стью или ины­ми поступками.

Само­лет набрал нуж­ную высо­ту. Куна­ев, по дав­но усто­яв­шей­ся инже­нер­ной при­выч­ке про­ве­рять испол­не­ние, взгля­нул через про­свет в ниж­ний салон само­ле­та. Пас­са­жи­ры сиде­ли с весе­лым настро­е­ни­ем и даже не подо­зре­ва­ли, на каком они само­ле­те летят.

Его вни­ма­ние при­влек невы­со­кий, сухо­ща­вый парень, кото­рый оди­но­ко сто­ял в проходе.

– Поче­му сто­ит? – спро­сил он у помощника.

– При посад­ке торо­пи­лись. Ока­зал­ся лиш­ним. Коман­дир при­ка­зал оста­вить, – доло­жил помощник.

– При­ве­ди­те его в мой салон, – ска­зал Куна­ев и сел за оваль­ный стол. Когда вошел обра­тив­ший на себя вни­ма­ние пас­са­жир, он при­гла­сил его сесть напро­тив. Моло­дой казах, разу­ме­еть­ся, узнал, кто перед ним, и роб­ко, неуме­ло сел.

Диме­ке Куна­ев стал по степ­но­му обы­чаю рас­спра­ши­вать его о жиз­ни, рабо­те и семье и улыб­нул­ся с доб­ро­той. Ока­за­лось, что парень химик-метал­лург, рабо­та­ет в соот­вет­ству­ю­щем инсти­ту­те Ака­де­мии наук Казах­ста­на. С вол­не­ни­ем он даже стал рас­ска­зы­вать, над чем рабо­та­ет, углу­бив­шись в ката­ли­за­то­ры, в при­ме­си метал­лов. Куна­ев, сам метал­лург, пре­крас­но его пони­мал и в кон­це спро­сил о быте и жилье.

Тут Бей­сен­бай Жан­быр­ба­ев немно­го засму­щал­ся. Ока­за­лось, что он с женой и дву­мя детьми сни­ма­ют ком­на­ту в Алма-Ате‑1 и, закон­чив аспи­ран­ту­ру, про­дол­жа­ет свои изыс­ка­ния в инсти­ту­те. При­е­хал в Алма-Ату из Жам­был­ской обла­сти, Мой­ын­кум­ско­го рай­о­на. Потом опять начал гово­рить что-то про свою рабо­ту. Куна­ев уже слу­шал его впол­си­лы, думал о сво­ем. Сколь­ко таких моло­дых семей в Алма-Ате? Сколь­ко еще надо стро­ить жилья? От раз­ду­мий его вывел помощ­ник, сооб­щив­ший о сни­же­нии бор­та в аэропорт.

Собрав доку­мен­ты, Димаш Ахме­до­вич еще раз взгля­нул на моло­до­го чело­ве­ка и улыб­нул­ся про себя. «А ведь не про­сил жилья, – поду­ма­лось ему, – гово­рил все вре­мя о работе».

Посмот­рев на сво­е­го помощ­ни­ка, сказал:

– Зав­тра на три часа при­гла­сишь ко мне Гон­ча­ро­ва и вот это­го моло­до­го чело­ве­ка. Потом посмот­рев на часы, добавил:

– Уже три часа ночи, полу­ча­ет­ся, что не зав­тра, а сего­дня. Сове­ща­ние завер­шим до обеда.

Декабрь в Алма-Ате каприз­ный месяц. Солн­це, снег и туман все кру­жат­ся в при­род­ной хаотичности.

Суб­бо­та, 30 декаб­ря 1978 года, был не луч­шим в этом ряду днем. Одна­ко каж­дый новый день Алма-Аты не похож на то, что было вче­ра. Он, этот новый день, мно­го луч­ше. Бей­сен­бай забе­жал домой и, несмот­ря на суб­бо­ту, заспе­шил на рабо­ту. Здесь он успел толь­ко раз­ло­жить свои бума­ги и собран­ный мате­ри­ал, когда взвол­но­ван­но к ним в отдел вле­тел парт­орг инсти­ту­та и повел его к директору.

– Поче­му тебя вызы­ва­ют в ЦК Ком­пар­тии Казах­ста­на? Ведь ты даже не ком­му­нист? – пытал его парторг.

После того как Бей­сен­бай изло­жил­ся в сво­их ноч­ных собы­ти­ях, все немно­го успокоились.

Ста­ли рас­спра­ши­вать, что мог узнать Куна­ев о рабо­те инсти­ту­та, чем инте­ре­со­вал­ся и т.д. Одна­ко вре­мя под­хо­ди­ло, и дирек­тор дал Жан­быр­ба­е­ву свою маши­ну до кон­ца дня.

В при­ем­ную ЦК Бей­сен­бай попал на удив­ле­ние про­сто. Вме­сте с ним в ожи­да­нии здесь сидел убе­лен­ный седи­ной, плот­ный рус­ский муж­чи­на 60 лет.

В назна­чен­ный час в при­ем­ную вошел помощ­ник и очень учти­во поздо­ро­вал­ся с тем, кто сидел рядом с Жанбырбаевым:

– Лео­нид Бори­со­вич, с насту­па­ю­щим Новым годом!

После при­вет­ствия всех вве­ли в каби­нет к Куна­е­ву. Димаш Ахме­до­вич очень теп­ло поздо­ро­вал­ся с Лео­ни­дом Гон­ча­ро­вым. Это был один из самых силь­ных мини­стров в Казах­стане, создав­ший луч­шую сеть рес­пуб­ли­кан­ских авто­мо­биль­ных дорог в СССР. Алма­тин­цы хоро­шо зна­ли его по объ­ек­там сто­ли­цы. Это «Медео», Дво­рец име­ни Лени­на, Дом пио­не­ров и мно­гие другие.

Все самые важ­ные и ответ­ствен­ные дела Куна­ев пору­чал имен­но это­му чело­ве­ку. Они были прак­ти­че­ски одно­год­ка­ми и очень доро­жи­ли сво­и­ми близ­ки­ми отношениями.

– Лео­нид Бори­со­вич, – начал Куна­ев, – что ты сда­ешь из жилья в Алма-Аты?

– Четы­ре пят­на. Один – на ули­це Гого­ля, потом в «Орби­те», а дру­гие в мик­ро­рай­оне «Дорож­ник», – отве­чал министр.

– Поста­рай­ся сего­дня сде­лать доб­рое дело для наше­го моло­до­го чело­ве­ка. Выде­ли ему трех­ком­нат­ную квар­ти­ру. Вот тебе кар­точ­ка по при­е­му с моей резолюцией.

Попро­щав­шись, все вышли из кабинета.

Гон­ча­ров поса­дил Бей­сен­бая в свою маши­ну, и они выеха­ли на Ком­му­ни­сти­че­ский про­спект. Подъ­е­ха­ли к ули­це Гого­ля и раз­вер­ну­лись. Министр ука­зал на новый жилой дом и сказал:

– Вот пер­вый объ­ект. Он нами сда­ет­ся сегодня.

– Здесь, – про­кри­чал Бей­сем­бай, – здесь хочу!

– Хоро­шо, зай­дешь в мини­стер­ство к это­му чело­ве­ку, – ска­зал Гон­ча­ров и поста­вил свою резо­лю­цию на карточке.

Ново­год­няя исто­рия на этом закончилась.

В пер­вых чис­лах янва­ря 1979 года Бей­сен­бай Жан­быр­ба­ев с семьей въе­хал в новую трех­ком­нат­ную квар­ти­ру по ули­це Гоголя.

В том же году Нур­сул­тан Назар­ба­ев был пере­ве­ден в Алма-Ату сек­ре­та­рем ЦК Ком­пар­тии Казах­ста­на. В Москве немно­го раз­ду­мы­ва­ли, но реко­мен­да­ция Куна­е­ва пере­ве­си­ла все сомне­ния. Да и тру­до­вая био­гра­фия Назар­ба­е­ва под­хо­ди­ла для тако­го решения.

По исте­че­нии 10 лет, в 1988 году, семья Дин­му­ха­ме­да Куна­е­ва, нуж­да­ясь в сред­ствах перед Новым годом, и через тре­тьих лиц про­да­ла паль­то, кото­рое было сши­то ста­рым евре­ем из Риги для чле­нов Полит­бю­ро в 1978 году. Высо­кое каче­ство изде­лия и то, что оно мало носи­лось, опре­де­ля­ло его пре­вос­ход­ный товар­ный вид.

Высо­кий сла­вя­нин, посмот­рев на паль­то, спро­сил только:

– Сколь­ко?

– При поши­ве за нее было удер­жа­но 290 руб­лей с зар­пла­ты, – отве­ти­ла про­да­вав­шая. – Про­сто чело­век этот сего­дня очень нуждается.

Муж­чи­на мол­ча запла­тил 290 руб­лей и уехал на машине…

Народ, пре­тен­ду­ю­щий на свою древ­ность, зна­ю­щий сво­их семь пред­ков, чтя­щий ару­а­хов, не смог обес­пе­чить ста­рость сво­е­му вели­чай­ше­му сыну. Чело­ве­ку, выше кото­ро­го в Казах­стане в 20‑м сто­ле­тии нико­го не было.

Сего­дня повсе­мест­но ста­вят местеч­ко­вые памят­ни­ки баты­рам и биям. Автор с удо­воль­стви­ем посмот­рел в декаб­ре теле­пе­ре­да­чу, как южно­аф­ри­кан­ские негры поста­ви­ли девя­ти­мет­ро­вый памят­ник Н. Ман­де­лу, в свя­зи с годов­щи­ной его смерти.

За вре­мя руко­вод­ства Куна­е­ва в 2 раза уве­ли­чи­ва­ет­ся насе­ле­ние Казах­ста­на. В восемь раз воз­рос про­мыш­лен­ный потен­ци­ал рес­пуб­ли­ки и в шесть раз сель­ское хозяйство.

Но самое боль­шое раз­ви­тие полу­чи­ла стро­и­тель­ная отрасль. Объ­ем стро­и­тель­но-мон­таж­ных работ в рес­пуб­ли­ке уве­ли­чил­ся в 68 раз. По обще­му эко­но­ми­че­ско­му потен­ци­а­лу, в годы его руко­вод­ства было созда­но семь Казах­ста­нов в срав­не­нии с 1955 годом. Имен­но в 1955 году Куна­е­ва, кото­ро­му в это вре­мя испол­ни­лось 43 года, назна­чи­ли Пред­се­да­те­лем Сове­та Мини­стров Казах­ской ССР. Но самое глав­ное – все казах­стан­цы уве­рен­но смот­ре­ли в буду­щее. Стал узна­ва­е­мым, друж­ным и силь­ным. Исто­ки наше­го согла­сия и ста­биль­но­го мира берут свои кор­ни от его деяний.

Напом­ним чита­те­лям для срав­не­ния: по дан­ным тща­тель­но­го мони­то­рин­га Сбер­бан­ка Рос­сии (Г. Греф), за годы нашей неза­ви­си­мо­сти общий эко­но­ми­че­ский потен­ци­ал Казах­ста­на уве­ли­чил­ся вдвое. Пред­се­да­те­лю Сбер­бан­ка Рос­сии, экс-мини­стру эко­но­ми­ки Гер­ма­ну Гре­фу мож­но дове­рять в этой циф­ре. Он этни­че­ский немец, родил­ся в Казах­стане, в Пав­ло­дар­ской области.

Одна­ко, несмот­ря на все выше­ска­зан­ное, сего­дня у нас не нашлось 5 тонн брон­зы на то, что­бы воз­вы­сить Куна­е­ва, хотя бы после жиз­ни. Наци­о­наль­ная эли­та и наше писа­тель­ство, обыч­но под­ни­ма­ю­щее такой вопрос, попро­сту бояз­ли­во пре­да­ло про­шлое и это­го чело­ве­ка в нем. С тря­су­щей жад­но­стью погля­ды­вая на награ­ды и бла­га сего­дняш­не­го и буду­ще­го дня.

Фон­ду Куна­е­ва необ­хо­ди­мо под­го­то­вить все доку­мен­ты для воз­ве­де­ния памят­ни­ка на месте, где сто­ит бюст это­го чело­ве­ка. Зако­на­ми Казах­ста­на это не воз­бра­ня­ет­ся. После чего мож­но объ­явить все­на­род­ный сбор средств. День­ги най­дут алма­тин­цы и дру­гие   пат­ри­о­ты страны.

Сего­дня у нас ста­вят мно­го местеч­ко­вых памят­ни­ков. А у Куна­е­ва – малень­кий бюст, уста­нов­лен­ный в совет­ские вре­ме­на по ука­зу Моск­вы. Мно­гие наши исто­ри­ки, да и писа­те­ли, с мен­таль­но­стью холо­па, сме­нив­ше­го хозя­и­на, пере­ста­ли упо­треб­лять его имя. Одна­ко народ, в осо­бен­но­сти во взрос­лой сво­ей части, его хоро­шо пом­нит. Про­сто у нас в стране НЕТ граж­дан­ско­го сооб­ще­ства, кото­рое может само­сто­я­тель­но ини­ци­и­ро­вать что-то боль­шее, чем кухон­ное сотря­са­ние мебе­ли и ушных пере­по­нок дав­но устав­шей жены.

В завер­ше­нии добав­люсь бук­валь­но тре­мя сло­ва­ми. У нас сего­дня появил­ся мод­ный, отча­сти наци­о­на­ли­сти­че­ский тренд – оха­ять или уда­рить посиль­нее какую-нибудь пара­диг­му про­шло­го совет­ско­го Казах­ста­на.  Бла­го для это­го нуж­на толь­ко сме­лая глу­пость и тру­сость. Забы­ва­ет­ся при этом, что мы в насто­я­щем ста­ли теми, кто есть, бла­го­да­ря тому вре­ме­ни. Срав­ним­ся с Афга­ни­ста­ном, Кир­ги­зи­ей и дру­ги­ми. Разу­ме­ет­ся, была дефор­ми­ро­ван­ная крас­ная идео­ло­гия и сораз­мер­но ей «малень­кий крас­ный человечек».

Но были и вели­кие сыны и про­сто тру­же­ни­ки совет­ско­го Казах­ста­на. Кто сего­дня пре­взо­шел писа­те­ля Мух­та­ра Ауэ­зо­ва, арти­ста Ерме­ка Сер­ке­ба­е­ва, уче­но­го Каны­ша Сат­па­е­ва, хозяй­ствен­ни­ка Нико­лая Голо­вац­ко­го, мини­стра Лео­ни­да Гон­ча­ро­ва? Если надо, давай­те напи­шем ещё сот­ни имён. Сего­дня с тру­дом мож­но назвать деся­ток, если не мень­ше (вру, ещё мень­ше), фами­лий тако­го уров­ня. Давай­те будем дру­жить со сво­им про­шлым и не пле­вать в колод­цы, выры­тые в совет­ском Казах­стане. Тем более что мы про­дол­жа­ем из него пить. По глу­по­сти, воров­ству и кор­руп­ции мы во мно­гом пре­взо­шли крас­ное вре­мя. По пози­тив­ным дея­ни­ям и пер­со­на­ли­ям еди­нич­ные слу­чаи. Дин­му­ха­ме­да Ахме­до­ви­ча Куна­е­ва же ещё не пре­взо­шёл никто.

Вот о чем поду­ма­лось мне в эти ново­год­ние дни. И вспом­ни­лось, какие доб­рые дела оста­вил после себя этот чело­век. Лич­но я не был зна­ком с Куна­е­вым. Но мы все­гда его хоро­шо чув­ство­ва­ли там, рабо­тая внизу.

Об этом я решил напи­сать неболь­шое сти­хо­тво­ре­ние. Это в обы­чае наше­го наро­да. Хотя эти сти­хи не столь­ко о нем, сколь­ко о том, как отнес­лись мы, как народ, к нему после его ухода.

 

Дин­му­ха­ме­ду КУНАЕВУ

Гла­за его искри­лись добром –

И серд­цем при­ни­мал он все решения.

Со все­ми он делил­ся, был истцом,

Ответ­ствен­ным за наши прегрешенья.

Не нако­пил ни денег, ни хором,

В нём было отчуж­де­ние от злата.

Народ его по-сво­е­му любил,

И поза­был, когда звез­да погасла.

Река исто­рии тво­рит­ся не людьми,

Они плы­вут под каж­до­днев­ным грузом.

Лишь толь­ко тот, кто нам сего­дня нужен,

Вби­ра­ет в себе дань про­дав­шей­ся любви.

Не бла­го­да­рен в раб­стве человек,

Еще глу­пей в сво­бо­де его век.

И толь­ко тот, кто сбро­сит зла­та шаль,

Уви­дит свет­лый мир и горест­ную даль.

Не власт­ны мы, что в памя­ти людей

Сти­ра­ют­ся дела минув­ших дней.

И тяжесть бытия – попить, поесть,

На всем про­шед­шем ста­вит жир­ный крест.

С сирот­ской робо­стью повер­ну­тое ухо,

Услы­шит толь­ко то, что про­сит брюхо.

Лишь ото­рвав­шись от мир­ских сует,

Мы видим с про­шло­го сия­ю­щий рассвет.

И если это мы с сего­дняш­ним сошьем.

Разум­ней ста­нет наш вос­крес­ший дом.

И память доб­рая в наро­де прорастет,

И вспом­ним мы кри­сталь­ный образ тот –

И это будет слав­ный Новый год.

Айдар Сеит-кожа

СЕЙДАЛИЕВ,

«D»

[email protected]

 

От редак­ции: 12 янва­ря – день рож­де­ния Д.А.Кунаева.      Ко всем, кто про­чи­тал насто­я­щую ста­тью, боль­шая прось­ба: дай­те про­чи­тать эту ново­год­нюю исто­рию семье, дру­зьям, сосе­дям и про­сто зна­ко­мым. И в ново­год­ние встре­чи под­ни­ми­те бокал за доб­рые дела. А если кто-то вспом­нит имя Куна­е­ва, то это очень хоро­шо. Его веч­ный дух дав­но это­го ждет.

Обще­ство наше сег­мен­ти­ро­ва­но и моза­ич­но. Наци­о­наль­ная эли­та, к сожа­ле­нию, фор­ми­ру­ет­ся по жузо­во­му, кла­но­во­му или ино­му прин­ци­пу. В стране нет сил, кон­со­ли­ди­ру­ю­щих­ся по граж­дан­ско­му при­зна­ку, через пар­тии и объ­еди­не­ния. И нет, к сожа­ле­нию, обще­ствен­но­го пони­ма­ния и ини­ци­а­ти­вы по тому, как воз­дать долж­ное и заслу­жен­ное это­му чело­ве­ку. С боль­шим удо­воль­стви­ем про­явим ожи­да­ние, если будут отзы­вы и пред­ло­же­ния по дан­ной публикации