Так называемое «дело Талапкера Иманбаева», экс-руководителя Фонда обязательного медицинского страхования (ФОМС), на стыке прошлого и нынешнего веков стало, пожалуй, самым скандальным – после «дела Акежана Кажегельдина». Шутка ли: глава ФОМС растратил бюджетные средства, украл у государства более 906 млн. тенге – фантастическая сумма по тем временам, да еще руководил ОПГ. Народ поверил информации официальных рупоров властной пропаганды и предал его имя анафеме.
«Бывший руководитель ФОМСа находится в международном розыске с 1998 года. Все это время Талапкер Иманбаев проживает в Соединенных Штатах, куда выехал из республики по ученической визе», – сообщали казахстанские СМИ, подпитываемые Генпрокуратурой, которая еще 10 лет назад обещала вернуть «беглеца» в родные пенаты. Однако с началом «дела Рахата Алиева» око государево почему-то «поймало тишину» в отношении «беглеца» от ФОМС. Казалось, все – Талапкера Иманбаева в Казахстане «похоронили».
Ан нет. Когда уже редакция «ДАТа» во всеуслышание заявила о своем уходе в очередной трудовой отпуск, к нам прозвонился … «беглец» от ФОМС. Конечно, такое мы не могли упустить, поэтому, в нарушение своего отпускного графика, решили выпустить специальный номер. «Гвоздь» его – интервью с Талапкером ИМАНБАЕВЫМ.
Талапкер ИМАНБАЕВ: Если бы я не стал изгнанником, не дожил бы до суда
Итоги работы ФОМС за первые семь месяцев, на 30 июня 1996 г.:
застраховано 12,674,673 человека, более 80% всего населения
заключено 72,866 договоров с работодателями
825 договоров с лечебно-профилактическими учреждениями
создано 20 областных отделений ФОМС и 259 районных филиалов.
–Талапкер Талаптанович, прежде всего хотелось бы спросить: вы до сих пор остаетесь Иманбаевым или…
– Я не менял ни имени, ни фамилии.
– Но прошло более десяти, как вы, скажем так, пропали. Где вы пребывали все это время?
– Вы знаете, я нигде, никогда и ни от кого не прятался. Мой адрес в США был известен соответствующим казахстанским органам с 2000 года, я так и живу там уже 14 лет.
– За это время выросло целое поколение казахстанцев: ваши дети выросли, отец – Талаптан ага ушел в мир иной… Человеку, не побывавшему в вашей «шкуре», наверное, трудно представить всю тяжесть бремени и времени, разлуку с родными, с Родиной.
– Некогда было ощущать «тяжесть времени», приехав в чужую страну без знания языка, без денег и без работы. Учил английский, искал работу, а как нашёл, стал пахать как большинство американцев – бездельников здесь не держат. Троих детей надо было кормить, дать им достойное образование.
– Но почему именно сейчас вы решили выйти из «тени» через СМИ?
– Во-первых, с арестом Рахата Алиева снизилась прямая физическая угроза для членов моей семьи. За все время пребывания моей семьи в США, люди Рахата давали нам о себе знать.
Во-вторых, Казахстан возрождает обязательное медицинское страхование, и хотелось бы, чтобы система была выстроена на правильных принципах – равноправные хозяйственные отношения между медицинскими учреждениями, Фондом и страхователями. Кстати, самым сложным было в те годы собирать взносы с местных органов власти для детей и пенсионеров – по этому поводу у меня было много конфликтов с областными акимами.
В-третьих, я понимаю, как тяжело было сотрудникам Фонда и другим участникам реформы противостоять валу антипропаганды, обрушившемуся на них. Против меня был использован геббельсовский принцип пропаганды: «Ложь должна быть чудовищна, чтобы в неё поверили». Было просто опасно говорить позитивно о Фонде. Даже нейтральные интервью вызывали острую реакцию. Например, после интервью газете «Аргументы и факты. Казахстан» (№ 29, 1998 г.) министр здравоохранения Василий Николаевич Девятко был освобожден от занимаемой должности.
– Давайте прокрутим время назад: что вас тогда побудило вдруг выбрать стезю добровольного изгнанника? А вас тогда в провластных СМИ назвали беглецом. В конце 90-х годов прошлого века представители КНБ и МВД трубили на весь мир о том, что вы с собой унесли около 60 миллионов долларов США, принадлежащих якобы Фонду обязательного медицинского страхования – ФОМС. Сумма немалая не только по тем временам – страна находилась в полнейшем экономическом и финансовом коллапсе, – но даже по нынешним, казалось бы, благополучным?
– Надо называть вещи и факты своими именами. Так вот, Налоговая полиция г. Алматы во главе с Рахатом Алиевым, затем КНБ во главе с ним же раздували сфабрикованное «дело» против меня. Так же, как и придумывали суммы, о которых вы говорите – 60 миллионов долларов.
Я заявляю, что никаких денег ФОМС я не брал. Ни один человек не сказал, что давал мне деньги или что я требовал деньги. Пользуясь случаем, хочу сказать большое спасибо всем, кого допрашивала рахатовская Налоговая полиция, кто, будучи под большим прессом, говорил правду и не оклеветал меня.
Я думаю, что называть меня «изгнанником» неправильно, я сам выехал из страны в тот же день, когда Рахат Алиев забрал моё дело из Министерства внутренних дел в Налоговую полицию. Ожидать объективного расследования дела от такой личности, как Рахат Алиев, было безнадёжно. Как показали последующие трагедии, я наверняка не дожил бы до суда.
Тем более что, как генеральный директор Фонда, защищая успешное развитие реформы медицинского страхования, я вступил в конфликт с Мухтаром Алиевым (отец Рахата Алиева и бывший министр здравоохранения – Ред.), «серым кардиналом» здравоохранения тех лет. С внедрением ФОМС вертикальная распределительная система финансирования ЛПУ (лечебно-профилактические учреждения – Ред.) и больниц изменилась на горизонтальную, контрактную, с оплатой за реально вылеченных больных. Новая система не оставляла места для субъективного фактора, фаворизма: пролечил больше людей – больше заработал, эксперты ФОМС нашли нарушения – плати штраф.
Конфликт с самим Рахатом Алиевым начался с того, что я отказался быть членом «команды будущего президента Рахата Алиева». Ещё в 1997 году я был приглашён на встречу с Рахатом Алиевым в «Рахат-Палас отель», где Рахат безапелляционно заявил мне, что он – будущий президент Казахстана, и я должен работать на него. Когда я отказался, сказав: «Как профессионал, я работаю на избранного президента и государство и что, не дай бог, вдруг тебя выберут, то я сразу же уйду из госслужбы». По его реакции я понял, что он психически ненормален. Мне повезло, встреча была один на один, телохранителей не было.
Пользуясь случаем, хочу заявить, что анонимки на меня писал Ерасыл Абылкасымов (экс-депутата мажилиса парламенте РК – Ред.), который всегда был алиевским приспешником.
– Кстати, в ту пору наша газета «СолДАТ» тоже пострадала от него: он несколько раз подавал на нас в суд. А в чем конкретно Абылкасымов обвинял вас в своих анонимках?
– Первое: он был рупором Мухтара Алиева и громко озвучивал все его команды, охаивая ФОМС. Второе: свои анонимки он подписывал от имени коллектива ФОМС, хотя он никогда не был в штате ФОМС. Как-то раз, во время класса по повышению квалификации сотрудников, в здание ФОМС неожиданно явился Ерасыл Абылкасымов, выскочил на трибуну и начал огульно охаивать работу Девятко – министра здравоохранения. Я был у себя в кабинете, когда ко мне с ошеломленными глазами вбежала координатор класса и сообщила, что какой-то посторонний человек ворвался на трибуну и на чем свет стоит ругает Минздрав. Когда я пришёл, достаточно было услышать одно предложение, чтобы понять, что это не конструктивная критика, а набор грязных сплетен.
Я забрал у него микрофон и сказал, что в здании ФОМС нет места грязным сплетням, и попросил его покинуть помещение.
Одну анонимку он написал в начале сентября 1997 года в городскую Налоговую полицию города (начальником которой в то время был Рахат Алиев), в которой он обвинял руководство ФОМС в «разбазаривании 1,5 миллиарда тенге на приобретение детского питания и вакцин». Сразу нагрянула Налоговая полиция. Результатом их проверки стала справка о том, что все действия ФОМС соответствуют нормативным документам. Вся сумма на целевые программы ФОМС: вакцинация детей, детское питание, сахарный диабет – была 217 миллионов тенге. В тот год в бюджете страны не было денег на эти социальные программы. Все знают, что если хотя бы один раз не обеспечить исполнение социальной программы (как бесплатное детское питание), то потом её просто вычеркнут. Все программы были выполнены в полном объёме. Всё было распределено по разнарядке Минздрава, никаких ФОМСовских наценок не было. Эти факты отражены в справке, подписанной Налоговой полицией 10 сентября 1997 года. Справку эту до сих пор я храню как доказательство своей невиновности.
В анонимке, которая дошла до самого президента, Ерасыл Абылкасымов, назвав меня «птенцом из гнезда Кажегельдина», обвинял меня по всем аспектам деятельности ФОМС.
Да, 1996–1997 годы были самыми тяжёлыми: старые методы хозяйствования уже не работали, а новые рыночные не набрали силу. Врачи не получали зарплату, не хватало самых необходимых медикаментов, замерзшие больницы… Именно в те годы ФОМС фактически спас инфраструктуру здравоохранения от городов до отдаленных аулов, врачи перестали уходить. В первый же год ФОМС выплатил медицинским учреждениям более 8 миллиардов тенге по договорам с 865 ЛПУ, собрав эти деньги по 97 289 договорам с работодателями, более 13 миллионов казахстанцев было застраховано к концу 1996 года.
Эта была наиболее социально ориентированная реформа, защитившая право граждан на качественное медицинское обслуживание без вытягивания денег из карманов населения. Я оставил отлаженную систему – с обученным персоналом, с отработанными методиками расчетов за медицинские услуги, с прозрачной финансовой отчетностью, с компьютерным обеспечением до районного уровня и эффективно действующим контролем качества медицинских услуг.
– С проделками Рахата понятно. А в чем выразился конфликт Мухтара Алиева с вами? Чего он хотел?
– Во-первых, Мухтар Алиев хотел моего прямого негласного подчинения ему лично. Я помню, как он мне позвонил после моего отказа оплатить издание его книги и прямо сказал: «Ты должен понять, кто я есть в Казахстане».
Во-вторых, с внедрением ФОМС и горизонтальных договорных финансовых взаиморасчетов Алиев начал терять контроль за финансовыми потоками в здравоохранении и влияние на людей. Его целью стал возврат к старой распределительной системе денежных потоков, к которой они прочно присосались за все эти годы.
Поскольку успехи ФОМС были налицо и реформа была широко поддержана самими сотрудниками здравоохранения, прямые атаки на реформу были обречены на провал. Поэтому они провели массированную масс-медиа атаку по дискредитации меня, как генерального директора ФОМС. Это позволило алиевской клике начать планомерное разрушение всей системы Обязательного Медицинского Страхования, что мы сейчас и видим.
Мне до глубины души обидно, как можно было разрушить успешные результаты тяжелой и напряженной работы более 1800 честных, высококвалифицированных профессионалов ФОМС по прихоти двух человек – Мухтара и Рахата Алиевых. Разрушением ФОМС они заявили всей стране о своей безграничной силе и планах.
– Газета «ДАТ» в 1998 году писала о том, что за якобы похищением денег ФОМС стояли высокопоставленные чиновники правительства, а вас «пустили в бега» как «козла отпущения». С высоты пройденных лет, на ваш взгляд, была ли права наша газета? Может, вы внесете какие-то поправки?
– Во-первых, никакого похищения не было. Все материалы следствия подтверждают это. Судебная экспертиза подтвердила, что руководство Фонда не совершило никаких незаконных действий. А сам приговор поражает своей абсурдностью и фальсификацией фактов. Например, в установляющейся части приговора написано, что свидетель Н. перевел деньги по указанию Иманбаева, то есть меня. Далее в тексте приводятся дословные показания этого же свидетеля, что он не получал таких указаний от меня. Ни один свидетель ни на следствии, ни в суде не дал показания против меня.
С первого дня работы Фонда моим приоритетом было построить прозрачную финансовую систему социальной защиты, ясную как застрахованным, так и врачам, работодателям и контрольным органам. Каждый участник в системе медицинского страхования знал, что и как делать. На республиканском уровне были разработаны и утверждены десятки документов: типовой договор, положения, реестры пролеченных, методики расчёта цен за медицинские услуги и другие.
Очень помогло, что удалось привлечь на работу в ФОМС многих профессионалов из системы здравоохранения, настоящих энтузиастов медицинского страхования. Внутри ФОМС я ввел автоматизированную систему бухгалтерского учёта 1-С и стал получать отчёты из областей в электронном виде ещё с середины 1996 года.
Ясные требования и процедуры упрощали работу с ЛПУ. Например, в первый же квартал работы Фонда была остановлена волна приписок, ЛПУ показывали до 30% и больше пролеченных, чем было на самом деле. Совместные коллегии-директораты с Минздравом обеспечивали уровень обратной связи, позволявший оперативно принимать решения.
За время моей работы было более 10 проверок финансово-хозяйственной деятельности Фонда только Генеральной дирекции со стороны республиканских контролирующих органов. Серьёзных финансовых нарушений ни в одной из проверок выявлено не было.
А после двух лет работы к нам уже приезжали перенимать опыт из России и Киргизии. Я подал премьер-министру заявление об уходе только после утверждения бюджета ФОМС на 1998 год, оставив после своего увольнения эффективно работающую систему, элементы которой живы до сих пор.
К сожалению, система медицинского страхования и оплаты по результатам работы была целенаправленно разрушена, и система здравоохранения Казахстана вернулась к старой распределительной системе финансирования.
Конечно, и у нас тогда были недочеты, как и в любой работающей организации, которые были устранены в рабочем порядке. Так как я не брал сам, нечего было нести кому-то. Наоборот, это помогало выстраивать здоровые профессиональные рабочие отношения как с руководством, так и с коллегами из Минздрава, Минфина, Аппарата правительства. Я до сих пор вспоминаю с большим уважением таких профессионалов, как Василий Николаевич Девятко, Максут Каримович Кульжанов – из Минздрава, Александр Сергеевич Павлов, Рахимберген Курмангалиевич Токсеитов – из Минфина, Наталья Артемовна Коржова – из Минтруда, акимов – Данияла Ахметова, Галымжана Жакиянова и Имангали Тасмагамбетова, многих других, которые сделали эту реформу успешной. В ту пору всей реформе здравоохранения давал большой толчок Акежан Магжанович Кажегельдин. А разрушили ее Алиевы и их прихлебатели. Они и сфабриковали дело против меня.
Рахат обкатал на моём случае механизм и приёмы дискредитации личности и реформы, используя все масс-медиа, которые он контролировал. Дискредитируя меня, они дискредитировали ФОМС с целью забрать назад под алиевский контроль финансовые потоки в здравоохранении. ФОМС работал так эффективно, что критиковать его работу было равносильно тому, что плевать против ветра. Результаты говорили сами за себя, и главное – врачи на местах поддержали реформу.
– Помнится, ФОМС тогда курировал вице-премьер правительства того времени Имангали Тасмагамбетов. Кстати, некоторые рахатовские источники его причисляли к вашей «пропаже» …
– Имангали Нургалиевич очень много сделал для становления медицинского страхования. В начале 1996 года он лично провёл в каждом из 19 областных центров встречи с общественностью, разъясняя суть новой реформы. У нас были хорошие профессиональные отношения. Не забудьте, что Рахат Алиев планомерно готовился стать президентом Казахстана: расчищал поле от возможных соперников, как Имангали Тасмагамбетов, рекламировал «антикоррупционера генерала Алиева», и что особенно опасно было – создавал преданную ему лично группу вооруженных боевиков – спецназ Налоговой полиции.
Рахату нужно было выбить из меня ложные показания против Тасмагамбетова и Кажегельдина. Зная любовь «доктора Алиева» к психотропным препаратам, меня бы накачали наркотиками в Налоговой полиции, взяли бы мою подпись, и перед судом «неожиданно» я бы умер от сердечной недостаточности. Я не сомневаюсь даже сегодня, что так бы и произошло.
– Что примечательно: за все эти годы президент Назарбаев ни разу не упоминал ваше имя среди казахстанских «беглецов». Почему?
– Я не могу говорить за Нурсултана Абишевича. Может быть, у него есть информация об истинной подоплёке моего дела…
Кстати, он же давал свое согласие, когда правительство меня назначило генеральным директором ФОМС 9 ноября 1995 года. Тогда, кроме листа бумаги – постановления правительства РК о моем назначении, ничего не было: ни штата, ни бюджета, ни помещения. Спасибо покойному Марату Оспанову – председателю Комитета по использованию иностранного капитала в то время. Он разрешил мне пользоваться кабинетом и компьютером, которые я занимал, будучи его заместителем. Когда Комитет переехал, всё здание было отключено от отопления. Весь декабрь я работал с кандидатами на должность областных директоров в неотапливаемом кабинете (компьютеры выбивало, если включишь обогреватель). Дело было настолько новым, что 7 из 20 кандидатов, представленных областными акимами, пришлось отказать в утверждении. Закон вступал в силу менее чем через два месяца, нужны были сильные профессионалы в регионах…
Работники системы здравоохранения ждали и готовились к реформе. Много элементов системы (оплата по подушевому тарифу, реестры больных и т.д.) были отработаны в деталях на региональном уровне, как, например, в Жезказганской области. Нужно было только обобщить их опыт и внедрить по всей стране. Это не была навязанная сверху реформа. Наоборот, Указ президента «О медицинском страховании» дал законодательную базу для успешного развития одного из крупнейших секторов экономики – сектора здравоохранения, который в развитых странах составляет более 10% от ВВП.
Но закон не будет работать сам по себе – нужны правительственные, отраслевые и региональные нормативные акты, переводящие закон в ряд конкретных действий для каждого участника медицинского страхования. Здесь мне пригодился мой весь предыдущий опыт (от инженера – главного технолога завода до заместителя председателя Комитета по использованию иностранного капитала при правительстве) по подготовке таких документов и рабочих инструкций.
– И несмотря на все это, наконец, цитирую «Интерфакс-Казахстан», «в 2001 году суд заочно признал Талапкера Иманбаева виновным в хищениях крупных средств ФОМСа и приговорил к девяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима с конфискацией имущества. Согласно приговору суда, своими преступными действиями Иманбаев причинил ущерб государству в размере 906 млн. 557 тыс. 840 тенге»…
– Эта информация ещё раз подтверждает сфабрикованность моего «дела». Дело развалится в любом суде, кроме заказного, казахстанского. Кроме того, зная тенденцию к фальсификации документов у людей Рахата, мне удалось вывезти документы, необходимые для моей защиты.
– Если не секрет, как вам это удалось сделать в условиях тотальной слежки за вами? Кстати, поговаривали, что вы изменили внешность, благодаря чему вам удалось покинуть пределы страны.
– Насчёт слежки. Может быть, скучно стало следить за мной: дом – работа, работа – дом. Нет дворцов, островов, «светской» жизни. Насчет внешности, к сожалению, за пятнадцать лет я не смог сохранить внешность сорокалетнего парня. К этому интервью для «ДАТа» прикладываю свою фотографию.
Когда службы Рахата начали грубо допрашивать и преследовать мою беременную жену, я организовал выезд своей семьи к себе в США. Это было нелегко сделать, так как моя жена была под постоянным наружным наблюдением.
Да, единственное, что я не смог сделать, – это похоронить своего отца. Его сердце не выдержало потока грязи, вылитого на меня Алиевыми и их подручными, как Абылкасымов. Мой отец скончался именно в те месяцы, когда бесчинствовала рахатовская пресса.
– К слову, с вашим отцом – Талаптан ага Иманбаевым в 80-е годы мы вместе работали в Восточно-Казахстанской областной газете «Коммунизм туы». Он был художником-ретушёром редакции, одаренным мастером скульптуры. Я до сих пор помню этого чрезвычайно доброго, душой и сердцем отзывчивого человека. Мне помнится, его работы устанавливались как памятники в некоторых селах области…
К сожалению, с тех пор утекло много времени. А как вы сейчас оцениваете как бы «пропавшие» свои годы вне пределов страны?
– Эти годы для меня не были пропавшими. Я продолжал работать по десять часов в день, как и привык. Но теперь для Америки, а не для Казахстана. Благодаря своим знаниям инженера-физика сэкономил миллиона два долларов для компании, где я сейчас работаю. И самое важное для меня, с помощью Всевышнего мы с моей женой воспитали троих детей. Я смог, наконец-то, быть с моими сыновьями, поднатаскал их по физике и математике, что позволило им легко поступить в лучшие колледжи США. Старший сын завершает свою диссертацию в Джонс Хопкинс, средний сын закончил Станфорд, младший недавно занял первое место в Штате по математике. Я благодарен Америке не только за то, что она спасла мне жизнь, но и дала равные возможности мне работать, а детям получить достойное образование. В то же время у моего старшего сына, которому уже 26 лет, нет даже машины, а студенческих кредитов набрал выше крыши. У среднего сына – машине 15 лет, а для продолжения обучения опять придется брать кредиты. Но так живет вся трудовая Америка.
Эти годы были насыщенными: оказаться одной семье в чужой стране, без языка, без работы – это очень непросто. Но электроны бегают здесь по тем же законам, как и в Казахстане, даже формулы пишутся так же, так что мои знания инженера-физика оказались здесь востребованы. Многому пришлось учиться как на работе, так и в личной жизни.
– Спасибо за откровенное интервью! Надеемся, в скором времени вы вернетесь в родную страну!
– Казахстан всегда останется моей Родиной. Я рад за её экономические успехи, огорчаюсь за её неудачи.
Но после 15 лет проживания в демократической стране, где общественность просто не допустит бесконтрольного бесчинства одного человека, как получилось в случае Рахата Алиева, я не вижу пока таких политических механизмов в Казахстане. Нет общественных контрбалансов, которые не дадут появиться через полгода очередному «Рахату Алиеву».
Конечно, хотелось бы прийти на могилу отца и увидеться с моей мамой, пока она жива…
Ермурат БАПИ
ОФИЦИОЗ
Бывший руководитель ФОМСа находится в международном розыске с 1998 года. Все это время Талапкер Иманбаев проживает в Соединенных Штатах, куда выехал из республики по ученической визе. В 2001 году казахстанский суд заочно признал его виновным в хищениях крупных средств ФОМСа и приговорил к девяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима с конфискацией имущества. Согласно приговору суда, своими преступными действиями Иманбаев причинил ущерб государству в размере 906 млн. 557 тыс. 840 тенге. Суд признал виновным Иманбаева в создании организованной преступной группы и в ее руководстве, а также обвинил в том, что он в 1996-1997 годах, используя свое служебное положение, присваивал и растрачивал доверенные ему государственные денежные средства.
После неоднократных обращений Генпрокуратуры в компетентные органы Швейцарии было блокировано движение денежных средств на счетах Талапкера Иманбаева в банках этой страны. Также Казахстан неоднократно ставил перед минюстом США вопрос о его выдаче нашей стране, в том числе и после того, как экс-глава ФОМСа был заочно осужден.
«Интерфакс-Казахстан»