ПОСЛЕДНИЙ БУНТ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

1992 год. Неко­гда могу­чая дер­жа­ва – Совет­ский Союз – развалилась.

Преды­ду­щий год мож­но было назвать пара­дом неза­ви­си­мо­сти. Хотя на рефе­рен­ду­ме боль­шин­ство наро­дов выска­за­лось за Союз, быв­шие брат­ские рес­пуб­ли­ки все рав­но торо­пи­лись уйти из под рос­сий­ско­го кры­лыш­ка и объ­явить себя само­сто­я­тель­ны­ми. При­бал­ти­ка, Укра­и­на, Кав­каз. Послед­ним неза­ви­си­мость про­воз­гла­сил Казах­стан. Нача­лась дележ­ка союз­но­го иму­ще­ства. Тол­ком никто ниче­го не знал. Что делать? Как даль­ше жить? Какие отно­ше­ния будут меж­ду быв­ши­ми союз­ны­ми рес­пуб­ли­ка­ми? Раз­го­ра­лись меж­на­ци­о­наль­ные кон­флик­ты. И в это вре­мя в раз­ва­ли­ва­ю­щей­ся Совет­ской Армии вспых­нул бунт строй­ба­тов­цев. На Байконуре.

В сов­ко­вые вре­ме­на не было рабо­чих-гастар­бай­те­ров. По Сою­зу в поис­ках длин­но­го руб­ля разъ­ез­жа­ли бри­га­ды шабаш­ни­ков. Летом орга­ни­зо­вы­ва­лись сту­ден­че­ские стро­и­тель­ные отря­ды (ССО), в кото­рых мож­но было непло­хо под­за­ра­бо­тать к сти­пен­дии. Но и шабаш­ни­ки, и сту­ден­ты в основ­ном рабо­та­ли в кол­хо­зах и малень­ких горо­дах. На круп­ных строй­ках стро­и­тель­ны­ми рабо­та­ми веда­ли раз­лич­ные СМУ, РСУ, стро­и­тель­ные тресты. Все они были зава­ле­ны объ­ек­та­ми, и всем при­хо­ди­лось пла­тить. Стро­и­те­ли по тем вре­ме­нам зара­ба­ты­ва­ли хоро­шо, им выде­ля­ли квар­ти­ры, обще­жи­тия, путев­ки в сана­то­рии и пансионаты.

Но была в Совет­ском Сою­зе и почти бес­плат­ная рабо­чая сила – армей­ские стро­и­тель­ные бата­льо­ны. «Два сол­да­та из строй­ба­та заме­ня­ют экс­ка­ва­тор» – при­сказ­ка тех вре­мен. Стро­и­ли они в основ­ном армей­ские объ­ек­ты, но ино­гда их гна­ли на стро­и­тель­ство и граж­дан­ских зда­ний. Про стро­и­тель­ство гене­раль­ских дач и кот­те­джей и гово­рить не надо. Это само собой под­ра­зу­ме­ва­ет­ся. Бра­ли в строй­бат в основ­ном вся­ких ущерб­ных, от кото­рых отка­за­лись в про­стой армии: огра­ни­чен­но год­ных к воин­ской служ­бе, отси­дев­ших по мало­лет­ству в коло­нии, суди­мых, а часто тех, кто про­сто не гово­рил на рус­ском язы­ке. Мно­гие спор­тив­ные объ­ек­ты Олим­пи­а­ды 1980-го года постро­е­ны рука­ми уйгу­ров-строй­ба­тов­цев из Казахстана.

Дедов­щи­на в строй­ба­те цари­ла жут­кая. Рабо­та­ли в основ­ном моло­дые сол­да­ты, «дедуш­ки» лишь коман­до­ва­ли. Про­цве­та­ли неустав­ные отно­ше­ния. Офи­це­ры раз­го­ва­ри­ва­ли с сол­да­та­ми исклю­чи­тель­но матом и при помо­щи мор­до­боя. Пьян­ство. В Совет­ской Армии вооб­ще мно­го пили, но в строй­ба­те пили по-черному.

Сек­рет­ный город Ленинск в КазССР и объ­ек­ты кос­мо­дро­ма, есте­ствен­но, воз­во­ди­ли стро­и­тель­ные вой­ска. На фев­раль 1992 года на тер­ри­то­рии Бай­ко­ну­ра нахо­ди­лись 12 воен­но-стро­и­тель­ных отря­дов. Каж­дый по чис­лен­но­сти пре­вос­хо­дил армей­ский полк, каж­дый имел соб­ствен­ную инфра­струк­ту­ру, был пол­но­стью авто­ном­ным. Рас­по­ла­га­лись они в стро­гом гео­мет­ри­че­ском поряд­ке вдоль асфаль­ти­ро­ван­но­го шос­се, свя­зы­вав­ше­го все пло­щад­ки запус­ка ракет и город Ленинск. И не толь­ко их: там же на бое­вом дежур­стве сто­я­ли ком­плек­сы про­ти­во­ра­кет­ной обо­ро­ны, а в шах­тах – стра­те­ги­че­ские раке­ты ответ­но­го ядер­но­го удара.

Жили в Ленин­ске по союз­ным мер­кам хоро­шо. Город и воен­ные объ­ек­ты нахо­ди­лись на мос­ков­ском обес­пе­че­нии. Хоро­шая зар­пла­та, в мага­зи­нах пол­но това­ров, кото­рых в дру­гих горо­дах уже дав­но не виде­ли. Сол­дат кор­ми­ли сыт­но и усло­вия жиз­ни у них были немно­гим луч­ше, чем в про­стых стройбатах.

Но после ката­клиз­мов Пере­строй­ки и рас­па­да СССР кос­мо­дром Бай­ко­нур ока­зал­ся на гра­ни выми­ра­ния. Пер­вы­ми «пре­ле­сти» новой жиз­ни испы­та­ли на себе воен­ные стро­и­те­ли. В казар­мах забы­ли, что такое постель­ное белье, баня. В сто­ло­вых нача­ли выда­вать чер­ви­вое мясо. Сол­да­ты голод­ны и гряз­ны, пол­но­стью запу­ще­ны и нико­му не нуж­ны. Офи­це­ры сами не зна­ют, что будет в бли­жай­шее вре­мя. Не сле­ду­ет забы­вать, что если боль­шин­ство офи­це­ров и пра­пор­щи­ков в строй­ба­те были сла­вя­на­ми –рус­ски­ми и укра­ин­ца­ми, то основ­ная мас­са сол­дат были из Мол­да­вии, Кав­ка­за, Сред­ней Азии. Мно­го было каза­хов. Роди­те­ли поста­ра­лись на свою голо­ву, что­бы дет­ки были поближе.

В Казах­стане созда­ет­ся новая Кон­сти­ту­ция, ста­ли акту­аль­ны­ми вопро­сы при­над­леж­но­сти Бай­ко­ну­ра. Все это актив­но обсуж­да­ет­ся мест­ным насе­ле­ни­ем, офи­це­ра­ми, сер­жан­та­ми и сол­да­та­ми. Начи­на­ют выяс­нять: кто кому «папа», кто «стар­ший» или «млад­ший» брат. Рез­ко меня­ет­ся отно­ше­ние офи­це­ров к рядо­во­му соста­ву: руко­при­клад­ство, физи­че­ское под­чи­не­ние, уни­же­ние, оскорб­ле­ние по наци­о­наль­но­му признаку…

Офи­це­ры отни­ма­ли у сол­дат сахар и кон­фе­ты, ста­ро­слу­жа­щие заби­ра­ли у моло­дых новое обмун­ди­ро­ва­ние, вся тяже­лая чер­но­вая рабо­та – для пер­во­год­ков. Одно­го сол­да­та офи­цер пре­вра­тил в… бок­сер­скую гру­шу. Несколь­ко меся­цев каж­дый вечер ста­вил его в угол и отра­ба­ты­вал уда­ры. Когда сол­дат падал, сослу­жив­цы выно­си­ли несчаст­но­го во двор, обли­ва­ли водой и сно­ва ста­ви­ли в угол. Наблю­дать за изби­е­ни­ем было раз­вле­че­ни­ем всей роты. Дру­гой сол­дат, при­зван­ный из Тал­ды­кур­ган­ской обла­сти, сын чаба­на, через четы­ре меся­ца служ­бы стал немым. Отцы-коман­ди­ры на виду у все­го лич­но­го соста­ва ста­ви­ли его на чет­ве­рень­ки, застав­ля­ли изоб­ра­жать бара­на и затем жесто­ко изби­ва­ли. Так несчаст­ный ока­зал­ся в госпитале.

Обста­нов­ка в отря­дах нака­ля­лась испод­воль, но уже во вто­рой поло­вине фев­ра­ля они пере­во­дят­ся на казар­мен­ное поло­же­ние. Кара­уль­ным пере­ста­ли выда­вать ору­жие. Все это спро­во­ци­ро­ва­ло сол­дат на ухищ­рен­ные спо­со­бы обще­ния меж­ду отря­да­ми: появи­лись ноч­ные посыль­ные и пер­вые при­зна­ки орга­ни­зо­ван­но­го сопро­тив­ле­ния. Доста­точ­но было искры… Она про­ско­чи­ла 23 фев­ра­ля: в сто­ло­вой одно­го из отря­дов 110‑й пло­щад­ки, где отме­ча­ли день Крас­ной Армии, про­изо­шла дра­ка меж­ду офи­це­ром и рядо­вы­ми. Несколь­ко зачин­щи­ков «деду­шек», чечен­цев, аре­сто­ва­ли и поса­ди­ли на «губу». Разъ­ярен­ные сол­да­ты отпра­ви­лись выру­чать сво­их това­ри­щей. Что скры­вать прав­ду и делать из них «пла­мен­ных бор­цов за спра­вед­ли­вость»? Боль­шин­ство были подо­гре­ты алко­го­лем и ана­шой. Ими была пред­при­ня­та попыт­ка захва­тить ору­жие в воен­ной комен­да­ту­ре. Одна­ко часо­во­му, охра­няв­ше­му воро­та, оче­ре­дью из авто­ма­та уда­лось ранить води­те­ля авто­мо­би­ля, иду­ще­го на таран, и тем самым предот­вра­тить захват и рас­про­стра­не­ние по Бай­ко­ну­ру авто­ма­тов, писто­ле­тов, штык-ножей, гра­нат и дру­гих боеприпасов.

После неуда­чи с захва­том комен­да­ту­ры вна­ча­ле неболь­шая тол­па воз­буж­ден­ных сол­дат бро­си­лась гро­мить бли­жай­ший воен­ный горо­док: сол­дат­ские казар­мы, штаб, сто­ло­вую, скла­ды. Зазву­ча­ли при­зы­вы: «По домам! Пошли с нами! Бей! Гро­ми! Кру­ши!» Почти все сол­да­ты-стро­и­те­ли зара­зи­лись этим все­об­щим пси­хо­зом. Тол­па ста­ла рас­ти и пока­ти­лась от одно­го воен­но-стро­и­тель­но­го город­ка к другому.

По слу­чай­но­сти 110‑я пло­щад­ка была самой край­ней. Обвя­зав голо­вы белы­ми поло­тен­ца­ми, строй­ба­тов­цы тол­пой пошли к Ленин­ску. При про­хож­де­нии оче­ред­ной пло­щад­ки к тол­пе бун­ту­ю­щих при­со­еди­нял­ся оче­ред­ной отряд стро­и­те­лей. Ска­зать, что они шли мир­но и орга­ни­зо­ван­но, нель­зя. Были и пьян­ки, и гра­бе­жи, и маро­дер­ство, и раз­бой. Изби­ва­ли офи­це­ров и пра­пор­щи­ков, били сол­дат, кото­рые к ним не хоте­ли при­со­еди­нять­ся. Ну что вы хоти­те, почти поло­ви­на строй­ба­тов­цев отси­де­ла в коло­ни­ях и тюрьмах!

24 фев­ра­ля колон­ны бун­ту­ю­щих сол­дат собра­лись на стан­ции Тюра­там. На при­вок­заль­ной пло­ща­ди целый день шел сти­хий­ный митинг. Сол­да­ты жда­ли поезд, но все поез­да, даже товар­ные, по спе­ци­аль­но­му ука­за­нию в тече­ние двух суток про­ле­та­ли стан­цию без оста­нов­ки. В кон­це кон­цов, коман­до­ва­ние Бай­ко­ну­ра сда­лось. Всех сол­дат офи­ци­аль­но отпра­ви­ли яко­бы в отпуск, из кото­ро­го вер­ну­лись еди­ни­цы. Нача­ли оста­нав­ли­вать все поез­да, сле­до­вав­шие как в Сред­нюю Азию, так и в евро­пей­скую часть стра­ны. На них сажа­ли вме­сте с сопро­вож­да­ю­щи­ми стро­и­те­лей, в пути их кор­ми­ли, в пунк­тах назна­че­ния под рас­пис­ку сда­ва­ли воен­ко­мам. За две неде­ли уда­лось таким обра­зом сокра­тить чис­лен­ность лич­но­го соста­ва строй­от­ря­дов на 9 с лиш­ним тысяч чело­век. Тлев­шие угли погасли…

Про­шло 18 лет. Офи­це­ры, участ­ни­ки тех собы­тий, сего­дня ста­ра­ют­ся обе­лить себя, сва­ли­вая вину на чужие голо­вы. Некто И. Горя­чев, быв­ший зам­по­лит одно­го из стро­и­тель­ных отря­дов, пря­мо обви­ня­ет Казах­стан в раз­жи­га­нии того бун­та. Дру­гой офи­цер, май­ор Васи­льев тогдаш­ний народ­ный депу­тат Вер­хов­но­го Сове­та РК, пря­мо заявил: «Собы­тия спро­во­ци­ро­ва­ли каза­хи, что­бы выгнать рус­ских с Бай­ко­ну­ра. Каза­хи из КГБ спе­ци­аль­но для это­го под­ня­ли мест­ное насе­ле­ние». Ста­рая как мир исто­рия, что­бы сва­лить с себя вину и пока­зать­ся белым и пуши­стым, нуж­но изга­дить дру­гих, обви­нить их во всех грехах.

Май­ор Васи­льев, вме­сто того что­бы вый­ти к сво­им сол­да­там вме­сте с гене­ра­лом Чух­ро­вым, коман­ди­ром всех отря­дов, 23 фев­ра­ля вод­ку жрал, отме­чая празд­ник. А Горя­чев, кото­рый в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях назы­ва­ет сво­их сол­дат не ина­че как подон­ки и мер­зав­цы, был по долж­но­сти заме­сти­те­лем коман­ди­ра по вос­пи­та­тель­ной рабо­те. По вос­пи­та­тель­ной! Имен­но на нем лежит ответ­ствен­ность, что сол­да­ты пошли не за его авто­ри­те­том офи­це­ра и комис­са­ра, а за «авто­ри­те­та­ми» ста­ро­слу­жа­щих. Не спра­ви­лись с рабо­той зам­по­лит Горя­чев и май­ор Васи­льев. Не соот­вет­ство­ва­ли долж­но­сти. Сол­да­ты для них были и оста­лись быд­лом и подон­ка­ми. Поэто­му и ищут они сего­дня несу­ще­ству­ю­щих вра­гов, что­бы обе­лить себя.

Смеш­но читать их вос­по­ми­на­ния. Доб­рый дядя Горя­чев утвер­жда­ет, что сол­да­там доста­точ­но было бы про­сто мир­но поки­нуть казар­мы, сесть воз­ле шта­ба Гла­вСпе­цВ­СУ и ждать, пока не будут выпол­не­ны их усло­вия. Пред­став­ля­е­те эту кар­тин­ку в Совет­ской Армии? Я не пред­став­ляю. Собра­ли бы офи­це­ров, позва­ли на под­мо­гу вер­ные части и потом бы – сапер­ны­ми лопат­ка­ми по голо­вам. В пер­вых рядах комис­сар Горя­чев. Поло­ви­на бун­тов­щи­ков в лаза­рет, поло­ви­ну в штрафбат.

Бунт воен­ных стро­и­те­лей Бай­ко­ну­ра пока­за­ли в про­грам­ме «Вре­мя», появи­лись ста­тьи в мос­ков­ских и казах­стан­ских газе­тах. Но все эти собы­тия про­шли как-то неза­мет­но. Их засло­ни­ла тра­ге­дия в Москве. В этот день там состо­я­лась пат­ри­о­ти­че­ская демон­стра­ция, участ­ни­ки кото­рой не были про­пу­ще­ны к моги­ле Неиз­вест­но­го сол­да­та и были изби­ты мили­ци­ей и ОМО­Ном. Демон­стран­ты пыта­лись про­рвать засло­ны. Одну цепь про­рва­ли, а вто­рую не смог­ли. Борис Ель­цин в это вре­мя на совер­шен­но пустой пло­ща­ди в при­сут­ствии толь­ко «сво­е­го дво­ра», почет­но­го кара­у­ла и оркест­ра воз­ла­гал цве­ты к моги­ле Неиз­вест­но­го сол­да­та. Почет­ный кара­ул печа­тал шаг, оркестр играл марш, а на сосед­ней ули­це омо­нов­цы били людей дубин­ка­ми и сапер­ны­ми лопатками.

Таким был послед­ний совет­ский «День защит­ни­ка Отечества».

Анель ТУРГАМБЕКОВА