Смена министра по инвестициям и развитию сигнализирует, что в экономике индустриальный приоритет уступает место инфраструктурному
Переход Асета Исекешева на должность акима Астаны оказался не таким заметным на фоне смены главы президентской администрации и мажилиса, но с точки зрения экономики именно это кадровое решение является наиболее важным. Исекешев работал на индустриальном участке, провозглашенном в экономике ключевым, рекордные 7 лет – с момента назначения его в мае 2009 министром индустрии и торговли.
Затем менялись только названия этого ведомства, но он неизменно оставался во главе, еще и получив в придачу статус вице-премьера. После оптимизации кабмина в августе 2014 Исекешев, правда, этого статуса лишился, зато стал одним из «суперминистров» – возглавляемое им ведомство объединило сразу несколько министерств, курируя и промышленность, и транспорт, и связь, и информацию, и инвестиции, и геологию, и даже космическую деятельность.
Его переход на должность акима столицы можно расценивать как формат дальнейшего продвижения. Ведь в карьере Исекешева не хватало именно опыта регионального управления, после обретения которого он уже будет теоретически готов к новым высотам. Но нам все же важнее понять, чем для индустрии запомнилась эта «семилетка»
Чемпион по господдержке
При Асете Исекешеве была принята и реализована первая пятилетняя программа форсированного индустриально-инновационного развития, а также принята и запущена вторая промышленная пятилетка. Качественное исполнение этих программ – отдельный вопрос. Но к числу достижений можно причислить сам факт, что доведена до конца госпрограмма и обеспечена ее преемственность. Обычно госпрограммы у нас либо заменяются другими раньше срока, либо вообще упраздняются. Индустриализация в итоге не превратилась в чисто конъюнктурное явление, а стала уже, как минимум, среднесрочным трендом. Ее содержательное наполнение, повторимся, — это другая тема, но нельзя отрицать того, что промышленная политика в стране сформирована.
Создана законодательная база – были приняты закон о господдержке индустриально-инновационной деятельности, нормы которого позднее включили в Предпринимательский кодекс, закон об инновационной деятельности, о специальных экономических зонах, а также огромное количество подзаконных актов.
Сформирована инфраструктура для поддержки индустриального развития и инноваций, включая различные технопарки, индустриальные зоны, инновационные кластеры, СЭЗ, центры коммерциализации технологий, Казахстанский институт развития индустрии, систему инновационных грантов и иных мер финансовой поддержки. Нельзя не отметить и создание сети центров обслуживания предпринимателей и инвесторов, где с ними работают по принципу «одного окна».
В целом проще сказать, каких институтов поддержки индустрии и инноваций у нас нет, чем перечислять существующие. Заимствованы самые разные зарубежные практики и модели. Создание такой мощной правовой и институциональной инфраструктуры можно назвать ключевым итогом, также как и то, что поддержка индустрии стала безусловным приоритетом экономической политики. Отрасль во время управления Асетом Исекешевым обрела мощные лоббистские возможности и пользовалась практически всей поддержкой, какая запрашивалась – вплоть до субсидирования потребительских кредитов на покупку автомобилей отечественной сборки.
Не дотянули до рынка
В то же время КПД господдержки индустрии оказался далек от желаемого. Перерабатывающий сектор не стал лидером ни по доле в экономике, ни по темпам роста. С 2012 по 2015 объем экспорта несырьевых товаров непрерывно сокращался, за это время упав с $21,4 млрд до $12,9 млрд, то есть на 40%. Объем ВДС обрабатывающей промышленности снизился с 2012 по 2015 с 3,4 трлн тенге до 2,8 трлн тенге, число занятых в этой сфере сократилось с 543,5 тыс человек до 517,4 тыс.
За это время практически не появилось новых производств, способных выпускать продукцию, конкурентоспособную на мировых рынках. И это неслучайно, поскольку в промышленности не удалось пока создать сильную конкурентную среду. Конкуренция ведется за доступ к государственным ресурсам, а не за рынки, за государственных и квазигосударственных, а не частных потребителей. У банковской сферы и частных инвесторов так и не появилось интереса к обрабатывающему сектору. Финансировать его проекты они согласны лишь при участии государства.
Инфраструктура для поддержки инноваций создана, но самих инновационных продуктов мало, и растущие показатели инновационной активности внушают мало доверия. Завершившаяся первая и идущая сейчас вторая пятилетки оказались, действительно, промышленными. И в техническом плане основные задачи выполнены – строились и запускались предприятия. Для советского периода, возможно, эти результаты были бы удовлетворительными. Но рынок требует, чтобы предприятие было рентабельным, и его продукция отвечала запросам потребителей. А на это промышленные пятилетки совсем не были рассчитаны.
Так что индустриальный каркас создан, но интегрировать его в рынок еще не удалось. Впрочем, вряд ли в этом вина одного министра, ответственного за индустрию. Речь идет об экономической политике в целом – сложно создать конкурентоспособные производства «сверху».
Власть это прекрасно понимает, и поэтому Асет Исекешев был не «задвинут», а переведен на не менее значимый пост. Конечно, в его переходе, как и во всяких кадровых назначениях такового уровня, доминирующую роль играет политический фактор. Тем не менее, смена главы министерства по инвестициям и развитию — не просто персональные перестановки. Исекешев был лично ответственным за итоги индустриализации. Сейчас эта тема понемногу отходит на второй план, на первый выходят транспортные проекты. Поэтому на посту нового министра мы видим Жениса Касымбека, курировавшего транспортную сферу и ранее возглавлявшего минтранском.
Думается, в представлении власти дождаться диверсификации отечественной экономики и стимулов к росту проще не от ГПИИР, а от новых амбициозных транзитно-транспортных проектов.
Forbes.Kz, 23 июня 2016
