«Общественная позиция»
(проект «DAT» №40 (357) от 03 ноября 2016 г.
Постфактум
В обществе то и дело актуализируется вопрос о необходимости реформы административного управления, в первую очередь, сокращения чересчур уж распухшегося чиновничьего аппарата.
Вопрос, безусловно, уместный. Не только общественность, но и сама власть устами своего высокого начальства вынуждена признать сию проблему. Например, недавно сам глава Администрации президента Адильбек Джаксыбеков обмолвился: «Одна из проблем в госорганах – высокая текучесть кадров. При этом многие должности остаются вакантными продолжительное время. По итогам третьего квартала в системе Министерства финансов не заняты порядка 970 должностей, в Министерстве национальной экономики – более 900, в Министерстве сельского хозяйства – более 280. В регионах такая же ситуация… Нужно здесь нам полностью проанализировать: в чем тут дело, почему столько вакантных мест. Может быть, даже поставить вопрос о сокращении численности штата этих министерств? Экономия должна быть в этом плане», – предложил Джаксыбеков.
Конечно, можно по-разному интерпретировать тему, давать разные предложения. Но на сегодняшний день есть, как минимум, три госоргана, которые стоят особняком и требуют или переосмысления их функции, или просто ликвидации.
Министерство по делам религий и гражданского общества было создано на волне необходимости переоценки роли религий, сферы НПО в жизни общества. Проблемы, связанные с ростом религиозного экстремизма, тоже повлияли на принятие этого неоднозначного по нескольким причинам решения.
Во-первых, мне кажется, что вопросы внутренней политики всегда должны быть в зоне ответственности центральных органов (АП, канцелярии правительства), а не на уровне непонятного ведомства с невнятными полномочиями. Кстати, вновь созданное министерство до сих пор не определилось со своими задачами, а прозвучавшие недавно из уст руководства министерства фразы о целях ведомства имели чересчур общий смысл и ничего конкретного не привнесли.
Во-вторых, такое важнейшее направление, как борьба с религиозным экстремизмом, должно быть, в первую очередь, в сфере ответственности спецслужб и силовых ведомств. Не могу себе представить, чтобы отдельно взятый министр мог координировать усилия этих органов, это сфера, скорее всего, самого Совета безопасности: ему сам бог велел этим заниматься!
В‑третьих, само понятие и явление, как гражданское общество и взаимодействие с ним, тоже требуют особого внимания и, в первую очередь, со стороны центральных органов. Тот же мажилис, например, начал привлекать представителей ГО в процесс обсуждения законопроектов, что уже неплохо (теперь важно, чтобы предложения общественных деятелей не остались на бумаге, а были учтены во время принятия этих законов, иначе все это может оказаться профанацией самой идеи сотрудничества с НПО).
В‑четвертых, на мой взгляд, в руководство столь специфическим министерством привлечены далекие от этой сферы и не очень известные (и влиятельные) в самом гражданском обществе персоны. Что помешало задействовать в эту работу ряд видных деятелей гражданского общества, которые имеют соответствующую квалификацию и опыт?!
Второе ведомство, которое тоже создано недавно и вызывает определенные сомнения в своей целесообразности, – это Министерство оборонной и аэрокосмической промышленности. Ничего страшного не было бы в том, если бы оборонной промышленностью занималось Минобороны, а космическими делами – то же Агентство.
Складывается ощущение, что в недрах власти идет борьба за финансовые потоки в этой сфере, вот и создали новое министерство, чтобы выйти из-под опеки того же Минобороны. Весьма возможно, что сыграл свою роль фактор Тасмагамбетова, когда он был главой Минобороны (друзей и врагов у него хватает).
К тому же, учитывая растущий дефицит бюджета, трудно представить себе, что в эти сферы (особенно в космос) будут выделяться соответствующие запросам нового министерства средства: экономия должна быть обязательна для всех, да и с некоторыми непомерными амбициями нам надо распрощаться!
Третье ведомство больше известно в обществе «благодаря» скандальным коррупционным разбирательствам: это – Агентство по делам государственной службы и противодействию коррупции.
Я всегда задавался вопросом: если в каждом госоргане есть свой отдел кадров, то зачем же создавать целое министерство… кадров? Но, увы, ответа на этот вопрос нет.
Что касается второй части функции Агентства, то есть противодействия коррупции, то считаю, что актуальность пословицы про ворона, который другому ворону глаз не клюет, пока никто не отменял! Невозможно наличием очередной чиновничьей структуры обеспечить противодействие коррупции! Должны быть на то строгие законы, депутатский корпус на всех уровнях с широкими полномочиями, независимые СМИ, влиятельное и эффективное общественное мнение, суды и, наконец, спецслужбы и силовые органы. Иначе складывается ощущение, что в обострившейся межклановой войне отдельные ведомства не служат общегосударственным целям и задачам, а просто используются как инструмент расправы со своими конкурентами! Поэтому они и дублируют друг друга!
Такое ощущение, что в недрах нашей власти сидит сам Паркинсон, который реализует основные положения своих законов: «Чиновник стремится множить подчинённых, а не соперников, чиновники создают друг другу работу». А ведь вся эта вакханалия творится за наш с вами счет, уважаемые налогоплательщики!
Можно было бы затронуть такие важные темы, как административная реформа, создание мобильного и недорогого правительства и т.д. Можно было бы также назвать и другие министерства и ведомства, которые требуют соответствующей переоценки их места и роли.
Но не буду. Ибо саму тему адмреформы у нас испоганили и дискредитировали донельзя, сведя ее только к очередной перекройке министерского поля и не вникая в ее содержательную часть. Поэтому пока ограничусь этим.
Амиржан КОСАНОВ,
специально для проекта «D»
