• Настоящая статья является логическим продолжением размышлений, изложенных автором в статье «Чем мы больны?» («ДАТ», №12, 27.03.2014)
Сырьевая направленность нашей экономики и определяемое этим обстоятельством заболевание (голландская болезнь), безусловно, сказывается на всех составляющих нашего больного организма. Аксиома лексики любого врача – болезнь не щадит наши слабые экономические точки. Приходится больше затрачивать деньги на то, чтобы искоренить болезнь в том или ином ее дополнительном осложнении. Все мы хорошо знаем цифру золотовалютного резерва страны. В начале текущего года он определялся объемом в 95 млрд. долларов.
Зададимся естественным вопросом. А сколько это? Много или мало? Какая сумма нужна нам в «народной кубышке», чтобы в критических реалиях будущего остаться на плаву? Не мы придумали этот мир. Еще деды наши зарывали золото в клад или в иную укромность, с неуклюжей тревогой просчитывая амплитуду «черного дня».
Ведь даже неспециалисту понятно, что, замораживая деньги в резерве фонда, мы должны урезать какие-то затраты настоящего. Иначе говоря, объем резервирования обязан иметь расчетную разумность, которая должна быть адекватна рискам времени и соразмерна народу. Вспомните гениальное произведение А. Пушкина «Скупой рыцарь». Там, с одной стороны, сын – Альберт, без гроша за душой, с другой – отец-барон, скопивший на «черный день» шесть сундуков золота. Прекрасная трагикомедия. По существу, Пушкин изложил две крайние формы резервирования: от нуля до тупого накопительства.
Но нам нужно определиться, сколько нужно держать в «сундуке», а сколько потратить на наше бедное настоящее.
Давайте посмотрим на этот вопрос сравнительно с теми, кто давно встал на путь рынка, а также бросим взгляд на наших соседей. В таблице приведены цифры, которые вполне доступны для размышления. Определяясь в реалиях стран и расчетах, автор исходил из такой репрезентативности (выборки), чтобы наше видение соизмерялось со странами – передовыми, соседями, нефтяными и т.д. Как передовые ориентиры, приведены цифры по США, Германии и Евросоюзу. Как нефтяные, приведены показатели по Норвегии и Азербайджану. В качестве соседей нами определены цифры по России, Китаю, Турции, Узбекистану и Киргизии.
Анализ таблицы показывает (4 столбец), что золотовалютные резервы в расчете на одного казахстанца составляют 5523 доллара. Это очень высокий показатель резервирования. Его превышение по сравнению с Китаем составляет 235% и больше, чем у Турции в 3,6, Азербайджана – в 4,4 раза. Если соотнести его величину с передовыми странами, то он превышает немецкий аналог на 207%, Евросоюза – в 3,6 и США – в 12 раз.
Средний показатель по земному шару превышается нами в 3,4 раза. Только Норвегия опережает нас по такому удельному показателю на 190%. Однако это не означает, что мы стоим на втором месте по резервированию. Вне рамок нашего обсуждения арабские нефтяные страны, где показатели по таким аналогичным фондам в расчетах на одного человека еще выше.
Лидером резервирования запасов являются Саудовская Аравия, Катар и ОАЭ. В этих странах разработаны четкие государственные планы по диверсификации производства. Они имеют значительное практическое исполнение и нацелены на высокотехнологическое производство и услуги. Это, например, развитие зеленой энергетики, банковская сфера, медицина и даже планы по увеличению производства сельскохозяйственной продукции.
А ведь когда начинался нефтяной бум, это были по существу бедные государства кочевников, с полным отсутствием промышленности, и даже безграмотные. Но они смогли пройти путь достойно, решая попутно социальные проблемы населения.
Как совершенно справедливо отметил предыдущий король Саудовской Аравии: «Аллах не мне, королю, подарил нефть, а стране. Он подарил это любимому народу своему – арабам».
Напомню, что Саудовская Аравия в числе первых заболела «голландской болезнью». Однако высокие отпрыски арабских семей, получившие блестящее западное образование и возвратившиеся на родину, быстро поставили правильный диагноз. Уже в течение десяти лет экономика этого богатого полуострова изменила вектор своего развития. Сегодня солидная резервность их фондов объясняется задачами еще более поисковыми, в смысле диверсификации, а также значительным социальным бонусом коренных арабов. Каждый ребенок, родившийся на этой земле, получает бонус до 32 тыс. долларов США.
Аналогичные рассуждения можно привести и по Норвегии. Здесь, в частности, выплата пенсии осуществляется из средств Нефтяного фонда страны.
Кстати, Норвегия, вложив определенные средства от нефти в сельское хозяйство, ушла от вопроса продовольственной зависимости и обеспечивает себя мясом, молоком и, конечно, рыбой. Надо ли говорить, что это происходит практически у черты заполярного круга. Попутно, с целью диверсификации, развивалась гидроэнергетика, торговый флот, химическое и нефтяное машиностроение. Сегодня жители Норвегии имеют наивысший социальный бонус в мире и практически построили коммунизм, о котором мы все мечтали в советском прошлом.
В ином формате функционирует экономика наших соседей – Китая и Турции. Невысокий удельный показатель резервов этих стран объясняется значительной степенью диверсификации экономики, что позволяет им с предсказуемыми рисками смотреть на ожидаемые удары кризиса. Практически весь спектр мировых товаров производится в этих странах. При таких условиях Китай, напротив, пошел на значительные расходы со своего резерва, на внешних рынках.
Особенно заметно это с приходом нового руководителя страны. Китай вложил 20 млрд. долларов в авиационную промышленность Франции. При своей поездке в Центральную Азию и Казахстан президент Си Цзиньпин подписал договор о выделении 40 млрд. долларов этому региону. Напомним, что 10 млрд. от этой суммы взял Казахстан. Свыше 20 млрд. долларов направлено на инвестиции в Африку. Таким образом, Китай в короткий период времени истратил около 90 млрд. долларов своих резервов на инвестиции.
Анализ резервности у наших южных соседей не корректен. У Киргизии его вообще нет. В Узбекистане он в 8,3 раз меньше, чем у нас.
Россия со своим удельным показателем запаса в 3472 долларов на одного человека отстает от нас в 1,5 раза.
Как мы видим, золотовалютный резерв Казахстана значительный. Мы входим в ее удельных показателях на 1 человека в 10 мировых лидеров.
Безусловно, каждый житель РК задастся вопросом: какова ее разумная величина? Неужели только из-за страха перед ударами кризиса мы должны держать в сундуке почти 100 млрд. долларов с вялотекущей их работой по доходности, в каких-то пусть очень консервативных и очень надежных бумагах? Но это всего лишь бумаги. А нам нужны заводы и поля, на которых мы хотим работать.
Что касается анализа 5 столбца таблицы, то он только усиливает сказанное и еще больше указывает на нашу «голландскую болезнь». Как видно из цифр, мы здесь в безусловных лидерах и, пожалуй, стоим в одном ряду с арабскими нефтяными странами. Близка к нам Россия (24%). Эта страна тоже имеет одинаковый с нами диагноз, и мы лежим в одной больничной палате. Возможно, где-то рядом лежат Ангола и Колумбия, но нам от этого не легче. Высокая цифра Китая (26%) в этой номинации определяется ее значительным товарным экспортом. Однако это заработанный резерв, а не сырьевой халявный, голландский жир.
Золотовалютный резерв Казахстана по отношению к нашему ВВП (41%) позволяет решать любые задачи с разумной оглядкой на кризисную составляющую. Эти задачи должны быть нацелены на наше богатое и достойное будущее уже через 5–10 лет, а не через 20–30 лет. И если нет такого понимания у правительства, то пусть оно ищет другой народ для своих пустопорожних деяний. Наш народ устал ждать и давно созрел для более достойной жизни.
Но сделать мы это желаем не через мифическую раздачу фонда, как предлагает иные пустословы. Сделать это мы желаем через наши казахстанские производства, которые может и должен построить наш народный фонд будущих поколений. Потому что мы и есть это поколение.
В условиях, когда наша страна системно болеет «голландской болезнью», резервирование приобретает радикальное значение, определяя ее крайнюю форму, ввиду несоизмеримого с реальностью кризисной ситуации, ее излишнего накопительства.
Такие деяния напоминают автору простодушного Буратино, который по совету чужеземного ласкового кота Базилио закопал золотые монеты в поле чудес. С глубокой надеждой на то, что они вырастут и дадут богатый урожай халявных денег. Такая наивность непростительна для наших министров, чиновников и финансистов, отвечающих за экономический блок вопросов в правительстве.
В отличие от стран арабского нефтяного мира, наша казахстанская экономика начала свою деятельность на базе, пусть не высокотехнологичной, но мощной советской экономики, которая сегодня осталась невостребованной и разбазарилась. Наша инженерная и рабочая составляющая вытеснена на обочину.
Мы все хотим сильно поработать, но где? Почему нельзя было создать титановые имплантанты для стоматологии здесь, а их создают в Белоруссии и Израиле из нашего сырья? Почему неисчерпаемые запасы солодки (у нас это сорная трава) мы в виде корня и порошка отдаем за рубеж, где из них готовят дорогую косметическую и лечебную составляющую? Почему мы не производим технологичные масла и элитный бензин из нашей нефти? И, наконец, почему цифра наших накоплений не определяется скрупулезными расчетами ее разумности, а остальное не пускается на цели строительства высокотехнологических производств? Только в этом мне видится основная статья ее расходности, с тем, чтобы обеспечить наше будущее не деньгами, а предприятиями, которые дадут новую работу и возможность преумножить наши богатства.
Только построив в каждом регионе Казахстана 3–4 объекта с перспективным видением своего роста, на базе глубокой переработки сырья, и завоевав часть рынка, мы уйдем от «голландской болезни», поразившей нашу экономику. Тогда появится возможность привести цифру нашего Национального фонда резервирования в разумный и самодостаточный коридор в 2000–2500 долларов на одного казахстанца.
Пока же траты из нашего Нацфонда безрезультатны. По случаю кризиса 2008 года из него было выделено 10 млрд. долларов, и они попросту пропали в изощренных трещинах нашего банковского сектора.
При этом выделенные средства не выполнили поставленных задач. Банковский сектор не восстановил свой рейтинг, напротив, в нем обозначился финансовый прогиб из-за возросших критичных кредитов. В таком же формате деньги, выделенные на Азиаду и ожидаемые расходы на ЭКСПО-17. Вся наша резервность будущих поколений расходуется на понты, а не на реальное производство. В текущем году из Фонда выделено 1 трлн. тенге, в том числе и на развитие МСБ.
Какие объекты будут профинансированы или опять только торговые операции и латание очередных экономических дырок страны? Как потом будет смотреться наша национальная экономика, вся в кризисных заплатках и старых одеждах? Где радужное сияние и призывный гудок новых конкурентных заводов и фабрик?
А широко педалируемая в печати государственная программа ФИИР попросту дискредитировала себя. Где ее инновационно-прорывная составляющая? Это напоминает очередные казахские понты. Или мы уже все, где применяются три ключа и две отвертки, называем высокими прорывными технологиями?
Речь идет ведь о строительстве, в первую очередь, тех объектов, которые восполнят потенциал нашего экспорта. При этом подчеркнем очень важное сопровождение. Все такие объекты должны исполняться только на частной основе, с солидной составляющей договорного, государственного партнерства. Это и льготное кредитование, и соответствующая инфраструктура, и иное. Если сценарий строительства будет исполняться только государством, то мы опять ничего не добьемся. За счт позорных тендеров, откатов и прочего разгильдяйства такие объекты снова повиснут в недострое или попросту в памятнике. А это мы уже проходили.
Отдельный разговор об объектах сельского хозяйства. Для нашей страны позор быть в зоне продуктовой зависимости, переступив черту ее критической и пороговой безопасности.
Еще раз подчеркну. В первоочередном порядке нам необходимо нацелиться на такие объекты, которые из нашего лежащего под ногами сырья сделают пусть маленький, но конечный товар. А строить заводы по сборке планшетов, маленьких самолетиков, электродизелей, комбайнов и т.д. – это очередная индустриальная профанация и понты в квадрате. Именно отсутствие диверсификации нашего производства есть ПЕРВОПРИЧИНА, вследствие которой нам приходится с опаской за свое будущее держать огромный, плохо работающий на народ Нацфонд. При этом постоянно озираясь на любые чихания или трендовый вялотекущий понос других валют. Или с еще большей тревогой вглядываться на цену нефти. А она, как капризная дама, все время колеблется. А мы все копим, копим, копим… Безрезультатно.
Призовите, наконец, в правительственные органы настоящих инженеров-экономистов, которые смогут такое видение отстоять. Не тех, кто кончил институты заочно или вечерне, как это модно. Разумеется, и не тех, кто получил образование за взятки. И даже не тех докторов и кандидатов наук, которые купили свои дипломы на Черкизовской барохолке Москвы или в кулуарных, черных рынках остатков Академий наук. Возьмите тех безродных и без связей инженеров и экономистов, которые с трудом, но сами могут рассчитать финансовый баланс своей семьи.
В правительстве нет реального видения и планов по разумному и долгосрочному использованию Национального фонда будущих поколений. С отрешенным и тоскливым взглядом смотрит народ, как распиливают фонд, созданный для его будущего блага. И понимает он при такой созерцательности, что его снова обманывают, но не знает, насколько и как долго это будет продолжаться.
И опять сотрясает он своими горькими квартирными разговорами только кухонную мебель и барабанные перепонки давно уставшей жены. И с еще большей тоской смотрит он на детей своих, с возрастающей уверенностью, что их тоже обманут.
В наши «хабаровские» намерения по оживлению малого и среднего бизнеса я уже не верю.
Господа, правительственные экономисты! Возьмите лист бумаги и напишите самую простенькую калькуляцию затрат на производство 100 тонн печенья в Алматы. Внесите туда затраты на железнодорожный тариф зерна из Костаная, добавьте расходы на электроэнергию, чтобы ее испечь. Прикиньте бензин, чтобы привести и отвезти это до покупателя.
Рассчитайте нашу, ну, совсем малюсенькую зарплату – и вы все увидите сами. Килограмм нашего печенья будет стоить дороже, чем ее китайский и турецкий аналог в 1,5 раза. В реалиях сегодняшнего дня наши цены на транспортный тариф и услуги, на уголь и бензин уже стали неподъемными для экономики. Если через инструментарий технического и финансового регулирования не снизить эти цены, они повысятся, и надо сказать отечественному бизнесу, что мы в разводе.
С тем, чтобы в условиях наступившего ВТО, они не бежали потом с горячностью брошенной жены топиться в пруду мирового рынка. В условиях ВТО, с высокой производительностью труда, давно сформировавшихся рыночных стран, где этот показатель превышает наши цифры в 2–7 раз, мы будем вынуждены просто закрыть наши производства и сказать отечественным фермерам и товаропроизводителям: «До свидания!». А розовощекие выступления отдельных розовощеких чиновников о том, что мы готовы к конкуренции, будут звучать как похоронный марш этому уходу нашего производителя в иной мир.
Заключая настоящий раздел, отмечу, что все, что творится сейчас – было давно. История экономики – это мир аналогов с незначительной трендовостью. Вот что писал о резервных фондах бессмертный Шекспир аж в ХҮІ веке:
Растратчик милый, расточаешь ты
Свое наследство в буйстве сумасбродном.
Природа нам не дарит красоты,
Но в долг дает – свободная свободным,
Прелестный скряга, ты присвоить рад
То, что дано тебе для передачи.
Несчитанный ты укрываешь клад,
Не становясь от этого богаче.
Ты заключаешь сделки сам с собой,
Себя лишая прибылей богатых.
И в грозный час, назначенный судьбой,
Какой отчет отдашь в своих растратах?
С тобою образ будущих времен,
Невоплощенный, будет погребен.
Не о нашем ли Нацфонде будущих поколений сие?
Айдар Сеит-Кожа
СЕЙДАЛИЕВ,
«D»
[email protected]
