«Общественная позиция»
(проект «DAT» №34 (305) от 08 октября 2015 г.
ДАТ-Диалог
Более 50 авторитетных неправительственных организаций подписали обращение к депутатам сената парламента и президенту страны с просьбой наложить вето на проект Закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам деятельности неправительственных организаций». О причинах такого шага мы попросили рассказать президента Международного фонда защиты свободы слова «Адил соз» Тамару Калееву.
– Тамара Мисхадовна, кто уже только не расписывал достоинства нового документа! Все работящие НПО окажутся в шоколаде: единый источник средств, распределяет гранты по конкурсу неправительственный, то есть свободный от диктата власти и от коррупции орган, полная прозрачность, особо старательным выдаются еще и премии… Чем вы недовольны?
– Будущий закон дружно восхваляют те, кому он позволит жить сытно и спокойно. У нас ведь давно так повелось: чем хуже для народа документ, тем активнее его пропаганда – вспомните Земельный кодекс, позволивший олигархам согнать крестьян с земли и создать себе латифундии: новый Трудовой кодекс, лишающий рабочих и их профсоюзы последних прав. А сколько написано и сказано о пользе нынешней катастрофы с тенге! Точно так же и с законом об НПО: нас пытаются прельстить государственными грантами и премиями и скромно умалчивают о драконовских нововведениях, которые позволят очистить армаду неправительственных организаций от горстки «критиканствующих» правозащитников и заодно подкормить своих псевдо-активистов.
Начнем с того, что гранты, премии и прочие коврижки закона – не для правозащитных НПО. В новом законопроекте вообще отсутствуют понятия «права человека», «демократические принципы», «международные стандарты». Иными словами, тем, кто пытается измерять нашу корявую действительность нормами ратифицированных Казахстаном международных документов, зариться на государственные закрома бесполезно.
– Такие НПО никогда и не работали на средства бюджета, насколько я знаю, живут за счет международных грантов, и новый законопроект это разрешает.
– Гранты в этом проекте – не главное, хотя агитаторы их всячески выпячивают. Главное – зачистка гражданского общества.
Вспомним, как зачищали политическое поле? Никого не называли экстремистами или врагами народа. Просто – лидера «Настоящего Ак жола» убили в частном порядке из мстительных побуждений, обычный, почти бытовой криминал. Другого лидера этой партии замучили уголовными преследованиями, арестами и штрафами, – но все же он ведь сам ушел из политики, по доброй воле, никто его не гнал. А что «Алгу» не зарегистрировали, так она как ни пыталась, так и не смогла выполнить простейшие условия регистрации. А что Компартию приостанавливали перед выборами, – так ведь нарушала, пусть по мелочи, а нарушала циркуляры, кто ей виноват?
Вспомним, как зачищали и продолжают зачищать информационное поле: просто начинили закон о СМИ, как минами, учетно-статистическими нормами. Еще в начале века мы пытались убедить тогдашнее Министерство культуры и информации (или Министерство культуры, информации и общественного согласия, или Министерство культуры информации и спорта, этот Уполномоченный орган по СМИ у нас тасуется каждые два года, не упомнишь), что закон о СМИ нужно хотя бы избавить от выходных данных, обязательных экземпляров и фактически подцензурных требований к регистрации. Тогдашняя руководительница юридического департамента просто вытаращила на нас глаза: а как же мы будем вести учет?
Полтора десятилетия прошло, какие только международные договоры и пакты Казахстан ни ратифицировал, сколько рекомендаций от ООН ни получил, – а законодательный воз и ныне там, стал еще тяжелее. Но это только неискушенному глазу он кажется неповоротливым, а должностные кучеры управляют им очень ловко. Только в 2014 году по искам Управления внутренней политики Алматы наказано 32 издания, все – за нарушение выходных данных и непредоставление обязательных экземпляров в Национальную государственную книжную палату, национальную библиотеку, библиотеку парламента Республики Казахстан, в уполномоченный орган, закрыты же – только два независимых издания, «Правдивая газета» и «ADAM bol». В этом году за те же несчастные выходные данные, нарушение которых наши акиматы де-факто трактуют как преступление, закрыт на три месяца журнал «ADAM». «ADAMу» нет и года, собственник, думая о перспективе, поставил в заявлении о постановке на учет два языка, русский и казахский. А пока раскручивались, наращивали финансовые мышцы, подыскивали хороших казахоязычных журналистов – тут как тут акимат со своим «низ-зя, наказать!». А почему нельзя, если Конституция провозглашает свободный выбор языка творчества? Вопрос для наших администраторов и судей, увы, риторический. И так из года в год, за исключением разве что 2012-го, когда суд закрыл «Республику» и близкие ей 30 с лишним изданий, напрямую обвинив не в административных правонарушениях, а в так и не доказанном экстремизме.
Хотя, может быть, я слишком хорошо думаю о наших управленцах, подозревая их в наличии изощренного коварства и дальновидности. Возможно, первопричиной отстойных законопроектов, постановлений и распоряжений является обыкновенное скудоумие. Вот в прошлом году, когда принимался новый КоАП, мы много времени провели в мажилисе, доказывали, что нельзя закрывать СМИ за технические ошибки, это несовместимо с Конституцией. Наиболее просвещенные депутаты нас поддержали. А министерско-прокурорские лица искренне удивлялись: причем здесь Конституция? – и объясняли: выходные данные есть в законе о СМИ, значит, за нарушение положено наказание…
Так или иначе, для удушения «неправильных» гражданских объединений в законопроекте об НПО используются те же методы, что уже позволили зачистить информационное и политическое поле. Мы, слава Богу, не Россия, зачем нам вызывать возмущение мирового сообщества, ставя на НПО клеймо «иностранного агента»? Наша власть добивается той же цели подавления гражданского общества с восточной тонкостью: никаких унизительных ярлыков, только учет и контроль! Просто обяжем все поголовно НПО, претендуют они на бюджетные деньги или нет, встать на учет в новой централизованной Базе данных неправительственных организаций: пусть сообщают, кто у них работает, откуда получает деньги, на что и как их тратит. Эти сведения, которых потребуют наверняка, мы и так их предоставляем в налоговые и статистические органы, не говоря уж о донорах. Но сколько будет дополнительных вопросов и каких? Как, например, считать волонтеров? Они народ вольный, приходят и уходят, когда захотят.
Так что «подводными камнями», о которые многие из нас могут расшибить головы, являются проверки этих сведений. Их, по замыслу, проводит Уполномоченный орган в сфере государственного социального заказа, – предусмотрен и такой в новом законопроекте, скорее всего, эту роль отдадут Министерству культуры. А основанием для проверки являются, по законопроекту, государственный мониторинг реализации грантов, жалобы физических и юридических лиц, публикации в СМИ и т.д. И поскольку у нас СМИ – это все содержимое интернета, значит, любая кляуза в facebook – основание для шмона. Если же учесть, что сведения об НПО собирают местные акиматы, что к проверке можно привлечь любые государственные органы, – такой толпой недочеты можно найти у кого угодно. Сегодня ты сообщил, что у вас в штате 10 человек, через месяц проекты закрываются или начинаются, в НПО уже 5 или 15 сотрудников – и сведения уже недостоверные. Если вы занимаетесь пропагандой дружбы народов и разъяснением очередных исторических посланий, вас, скорее всего, пожурят, а то и вообще не удостоят проверкой, а вот если оппонируете власти – найдут любой повод и выбросят из Базы, то есть запретят работать. Но мало этого, помимо сведений в единую Базу необходимо, строго до 31 марта, предоставлять Уполномоченному органу еще и дополнительный отчет по неизвестным параметрам, и это требование сопровождается дополнением в КоАП: штраф и приостановление за промедление или несоответствие. Как вы думаете, сколько у нас останется независимых НПО уже через год-два после того, как закон вступит в силу?
– Наверное, столько же, сколько независимых СМИ. Вообще действительно, очень похоже на ситуацию со СМИ, «своим» – миллионы, независимым – штрафы, приостановления и закрытия за технические мелочи; министерство управляет, а доносят повсеместно и снизу доверху.
– Совершенно верно. Останутся единицы, битые-перебитые, много раз судимые, штрафованные и закрытые, как «ДАТ». Сейчас местные исполнительные органы, то есть отделы внутренней политики акиматов ведут так называемый мониторинг, а по сути, слежку за продукцией СМИ, теперь они будут отслеживать еще и деятельность НПО. Я подняла утвержденную Министерством связи и информации методику ежедневного мониторинга СМИ, в ней в числе прочих такие нарушения: «превышение 20% рекламы от общего объема вещания в сутки, за исключением бегущей строки. При трансляции рекламы ее звук не должен быть громче звука транслируемой программы. При использовании рекламы в виде наложений, в том числе способом бегущей строки, превышение ее размера семи с половиной процентов площади кадра и нарушение текстового или информационного материала в телепередачах» и т.д.
Бред? Трудно назвать иначе, но ведь его никто не отменял, он в силе по сей день. Где гарантия, что в методике мониторинга деятельности НПО не будет такой же ахинеи? Я уверена, что будет, и она будет применяться выборочно, именно к тем, кого нужно «вычистить».
Проект явно готовился и принимался мажилисом в большой спешке, в нем куча противоречий, ошибок и несогласованностей; в парламенте сейчас просто девятый вал законопроектов, похоже, перед очередным «самороспуском». Я вот, сколько ни читала, так и не поняла, чем сведения, которые НПО будут предоставлять в единую базу данных, отличаются от сведений, которые они обязаны предоставлять, под угрозой приостановления, Уполномоченному органы? То ли это одно и то же, то ли разные документы, то ли специально нагнали туману, чтобы было больше простора для расправ…
Но самое печальное, или самое противное, что и в среде «праведных» НПО гармонии с появлением этого закона не предвидится. Потому что средства будет распределять так называемый «оператор». Такая вот предлагается новая структура из 65 сотрудников и 10 департаментов. Она создается правительством в форме акционерного общества, единственным акционером будет само правительство, и на содержание «оператора» уже в следующем году планируется потратить полмиллиарда тенге – это, замечу, в эпоху строжайшей экономии бюджета и сокращения управленческих структур. Скорее всего, будут образованы и какие-то общественные комиссии по подведению итогов конкурсов, как в свое время распределялись среди телекомпаний радиочастоты: 2 представителя от НПО, 4 депутата, 9 чиновников. Сколько заседали те комиссии, столько директор Национальной ассоциации телерадиовещателей Казахстана Шолпан Жаксыбаева заявляла о несогласии с итогами конкурса, – и оказывалась в подавляющем меньшинстве. У тех комиссий всегда выигрывали конкурс СМИ, которые ближе к власти или, паче того, принадлежат властным деятелям. Так и здесь, самые серьезные гранты и премии наверняка будут отданы «ГОНКО» – государственным некоммерческим организациям, – это явление и его ироническое название давно существует и у нас, и в России. Это те якобы неправительственные организации, которые официальный Казахстан возит с собой на мероприятия в Вену, Варшаву, Брюссель, чтобы за рубежом слышали голос местной общественности, славящий политику власти.
НПО – не СМИ, их у нас нарегистрировано чуть ли не 27 тысяч. Есть среди них серьезные, уважаемые организации, которые решают проблемы детей, женщин, инвалидов. А есть и немало НПО-шек, созданных родней больших и маленьких бастыков под определенный конкурс. И кто, скажите, выиграет конкурс, получит грант и премию – независимая женская лига или какой-нибудь центр сохранения семейных ценностей, зарегистрированный снохой или племянницей тети члена этой конкурсной комиссии, не говоря уж о родственниках самого многочисленного «оператора»? Если учесть, что по уровню коррупции Казахстан по-прежнему в числе стран-лидеров…
– Как вы думаете, кто реальный инициатор этого законопроекта?
– Тут, скорее всего, целый ряд заинтересованных структур. В первую очередь, думаю, люди при больших погонах, неважно, реально имеются у них эти погоны или виртуально, только в душе.
Мы ведь понимаем, что парламент принимает знаковые, политические законы уже после их одобрения в структурах, деятельность которых прячется от общества за семью ширмами. А для генералов от власти идеальное общество – пронумерованное, устрашенное и рассаженное по клеткам. Вот и новый законопроект преследует ту же цель: рассортировать гражданское общество, выбраковать нестандарт, поставить на каждого тавро и засадить в единую поднадзорную базу. Иногда для пущей убедительности при этом говорят об интересах борьбы с терроризмом, экстремизмом и прочими глобальными ужасами, но это аргументы для особо доверчивых.
Наверняка искренне заинтересованы в таком законе чиновники культурно-спортивного министерства. Здесь опять та же ситуация, что и с законодательством о СМИ: зачем самим считать, сколько и каких у нас неправительственных организаций, проще ввести в закон многообразные «выходные данные» и построже, вплоть до уничтожения, карать за малейшее отступление. А что это противоречит Конституции, что статистика ставится выше прав человека – ну кого это колышет, кроме журналистов и правозащитников?
Ну и, конечно, повлияли грядущие парламентские выборы, о которых никто еще официально не сообщал, но в близости, которых никто не сомневается. На однородном политическом поле уже вырван последний партийный сорняк – окончательно закрыта Коммунистическая партия, приостановлены и заблокированы издания, которые могут добавить ложку дегтя в бочки медовой агитации.
Теперь пора придушить и НПО, которые суют нос в предвыборную кухню, считают, какой из партий предоставлено больше места в СМИ, и вообще оценивают процедуру нашего самобытного «народного волеизъявления» по стандартам реальной демократии.
– Правозащитные организации направили обращение одновременно и в сенат, и президенту с просьбой наложить вето. Но ведь сенат может просто отклонить этот законопроект?
– А вы о таком когда-нибудь слышали? Я – нет. Хотя мы сами не раз взывали к депутатам верхней палаты, и по закону о телерадиовещании, и по закону о СМИ, и по закону об интернете. Так что обращением в сенат мы соблюли формальные процедуры, а реально разрешить ситуацию способен только президент. Хотя, может быть, я ошибаюсь, и сенат в кои-то веки проявит принципиальность.
Владимир ХАРЧЕНКО,
«D»