«Общественная позиция»
(проект «DAT» №2 (366) от 19 января 2017 г.
ДАТ-ДИАЛОГ
События конца ушедшего и начала наступившего годов, связанные с новыми отставками и назначениями, арестами лиц, на протяжении многих лет находившихся в кадровой обойме главы государства, решимость президента Назарбаева перераспределить полномочия между ветвями власти не могут не волновать даже тех казахстанцев, кто совсем далек от политической жизни. Страна в тревожном ожидании: к чему все это приведет и какую судьбу им уготовила Акорда? О трендах власти на современном этапе развития Казахстана – наш диалог с кандидатом философских наук, политологом Валиханом ТУЛЕШОВЫМ.
– Валихан, как политолог, чем вы объясните последние отставки в Акорде и аресты высокопоставленных лиц из окружения президента? Началась зачистка политического поля накануне транзита власти?
– Сразу хочу оговориться: я далек от всяких конспирологических теорий и поэтому считаю, что отставки и аресты, отстранение от должностей и отправка на пенсию достаточно известных госслужащих – это следование определенным трендам, возникшим в последнее время. Это чистая прагматика.
Прежде всего, верхушка власти, конечно, в целом и в главном озабочена грядущей передачей власти и старается «отстрелять» некоторых нижестоящих, которые не вписываются в ее представление о более современном и преданном образе госчиновника. В социальных сетях и в прессе уже достаточно высказались по этому поводу наши аналитики, отмечая те или иные аспекты.
Но я хочу сказать о другом. Для осознания всех процессов, которые происходят в нашем государстве, надо понять, что оно, начиная с известных поправок в Конституцию, стало сегодня классически гибридным государством: не реформированная, а лишь модифицированная советская модель экономического развития, формально созданы политические институты, но нет институционального развития, права и свободы личности гарантированы не судом, а человеком, который занимает высшую должность в стране, смешанный, гибридный тип идеологии и т.д.
Отсюда и неразвитость рыночной экономики, демократии и самосознания людей, системный авторитаризм с настоящими антидемократическими поползновениями. Что, в конечном счете, и привело к социально-экономическому кризису, падению уровня жизни людей, падению конкурентоспособности государства и т.д.
– Что скажете по поводу возможной близости транзитного периода? Если к тому же принять во внимание, что Нурсултан Назарбаев снова заговорил о разделении полномочий властных структур, даже создал специальную рабочую комиссию, которая уже провела свое первое заседание.
– В таком гибридном государстве, как Казахстан, вопрос сохранения режима является вопросом № 1, поскольку власть на самом деле не целостна и не сконцентрирована, она слаба с точки зрения лояльности гражданского общества. Поэтому активизировались избирательные репрессивные акции. Теперь любого, кто «пикнет», могут «отвести за руку в суд».
И именно в этом смысле началась трансформация кадровой политики нашего гибридного государства. Усиление изображения демократии через выборы и действие общественных советов, комиссий, через имитацию изъявления собственного мнения «простыми людьми» связано у нашего гибрида с насаждением, навязыванием традиционных ностальгических запросов общества (в чистую, ответственную, добрую и бескорыстную власть, например).
Сокращение доходов государства, перераспределенного несколько раз национального продукта, заставляют власть искать новые способы раздачи ренты. Поэтому одних вышвыривают, других под каким-либо предлогом сажают, третьих просто забывают. Это не в чистом виде попытка избавиться от плохих управленцев, на которых уже не хватает денег.
Нет, это вариант, когда не лояльных режиму плохих управленцев необходимо заменить на абсолютно лояльных. Ими легче рулить при «ручном управлении». Все эти вещи стали происходить после того, как, предвидя в недалеком будущем свой уход (после смерти Ислама Каримова), президент анонсировал будущую смену власти и стартовала открытая для ведущих кланов, но завуалированная через комиссию по распределению полномочий для обывателя борьба кланов.
– Но, как мне кажется, борьба кланов во власти перманентно присутствовала на протяжении почти последних двадцати лет. Когда время уже подходит к ожидаемому периоду трансформации власти, она усугубилась с подачи одной из сторон битвы за престол. Разве не так? И тут во главе Комитета национальной безопасности появляется Карим Масимов, которого во властных коридорах стали называть не иначе, как «политический палач». Если из истории сталинско-бериевских репрессий мы знаем о «деле врачей», «ленинградском деле», «японских шпионов» и многих других, то в современном Казахстане тоже на горизонте маячит нечто подобное. Так, буквально в понедельник, 16 января, стало известно еще об одном громком аресте, но уже связанного с «разглашением госсекретов».
– И это абсолютно ожидаемо. Для меня во всяком случае. Все началось почти одновременно с назначением на должность председателя КНБ Карима Масимова. Возможно даже, что Карим Масимов получил карт-бланш от самого президента, поскольку он для последнего оказался самым последовательным и верным помощником. И это делает его сегодня претендентом №1 на пост будущего главы государства.
А президент Назарбаев, как человек очень внимательный, чрезвычайно умный и талантливый, не мог не заметить и не обратить внимания, что в государственных кругах появилось очень много людей, весьма вольно высказывающихся на те или иные темы, но которые не так усердно выполняют свои обязанности или ведут себя, как неприкасаемые. Качество госслужащих высшего эшелона, качество нашей бюрократии, мне кажется, и он стал это специально замечать в преддверии передачи власти, стало стремительно падать. И это, конечно же, также было связано с тем, что большинство из них существенно улучшило свое материальное положение или, попросту говоря, наворовало (если не сами, то через своих подставных людей). Внешние признаки никогда не обманывают, теория поведения доказывает это.
– Так эти нувориши ведь его же руками выращенные продукты: выкинул одних, поставил других – хотя известно, что такими пересадками проблема не решается?! А в конечном итоге все они, как сами говорят, «выполняют команду елбасы»…
– Вот именно. Еще он, наверное, обратил внимание на невыполнение некоторыми чиновниками своих прямых обязательств перед президентом. Конечно, имея такое сильное влияние на президента, Карим Масимов мог сам и через своих ставленников донести до него свой месседж относительно кадровой ситуации накануне стартовавшей кампании. Ерлан Идрисов, например, так и не сделал из министерства и послов привлекателей инвестиций и проектов. Нуртай Абыкаев постарел, наверное, устал и стал безынициативным, вернее, некреативным, что сделало его не нужной фигурой. Аслан Мусин замкнулся и потерял связь с элитой после того, как его оторвали от неформального руководства западными областями, от ренты, через которую он покупал, например, лояльность граждан западного региона. А Дутбаев оказался человеком не совсем искренним, поскольку «пошла информация». Мне кажется, вот на них-то и обратил внимание Карим Кажимканович, в первую очередь. Высказанное кем-либо недовольство по частным вопросам или о политике президента стало важным поводом для сомнений в лояльности режиму.
Поэтому первый тренд – это желание самых близких к президенту чиновников, в простонародье «кандидатов в преемники», избавиться от ненадежных и начать активные действия по продвижению собственного кандидата. Когда посажены за решетку действительно противостоящие политическому произволу гражданские активисты и общественные деятели (начиная с Арона и заканчивая Максом, Талгатом и другими), делать это проще, поскольку на некоторое время народ запуган.
Второй, но второстепенный тренд, который накладывается на первый как контекст или сито, – это выражение усиливающегося национального сознания казахов и борьба за его правильную интерпретацию в коридорах власти. Здесь становятся важными все «мелочи»: от знания казахского языка – до внешних проявлений («оговорки по Фрейду», стиль поведения, внешность, характер ответов на вопросы журналистов и т.д.).
В совокупности эти «мелочи» могут испортить имидж того или иного представителя власти, создать представление о нем как о чиновнике с некоторыми амбициями или замыленным образом.
– Какие могут быть амбиции у бывшего заместителя руководителя Администрации президента Баглана Майлыбаева? Народ даже не знал, чем он вообще занимается, какие вопросы курирует, не говоря о том, что и в лицо-то его никто не знает.
– Баглан Майлыбаев очень часто слушал комплименты в свой адрес от окружающих его блогеров и политологов. К примеру, об его авторстве идеи «Мангилик ел», которую президент презентовал от своего имени. Хотя в моей двухтомной книге «Азиатский путь: история 21 века», выпущенной в 2010–2011 годах, этот философский концепт прозвучал раньше.
Когда стали под него копать, то обнаружили много интересных связок, коррупционных схем, которые, если честно сказать, были и раньше. Отсюда поворот внимания к идеологическому блоку в целом, к представителям которого всегда найдутся «особые претензии». Не исключая даже Марата Тажина.
Я думаю, что президент возвратил Тажина как кризис-менеджера на свое предприятие, в котором давно устарело оборудование – не более. Почему именно «оборудование»? Потому что самих людей до сих пор не считают за субъекты каких-либо политико-идеологических идей, ценностей, концептов, а считают только лишь бессознательной рабочей силой, которой надо управлять.
– А что может изменить один Тажин в условиях тотального авторитаризма власти? Эта система сама же породила «бессознательную рабочую силу» и теперь пытается заставить ее думать и работать…
– Марат Тажин выполнил задачу провести саммит ОБСЕ в 2010 году в Астане, но у него тогда был карт-бланш. Он имел дело не со своим гражданским обществом и проблемами внутри своей страны, а выполнял приказ президента, во что бы то ни стоило, провести саммит. Тогда страна еще не была в таком плачевно-критическом состоянии, как сегодня. Хотя уже тогда она превратилась в гибридное государство: создали кучу институтов, разделили ветви власти, но институционального развития, как мы знаем, не произошло. Тогда еще была некая уверенность, что кризис быстро закончится. Да, когда-то Тажин убеждал президента, что надо бороться с коррупцией, с Рахатом Алиевым. Но это были просто советы в не столь плохие времена. Да, умные, да своевременные, наверное. Еще он общался с оппозицией, но его уже тогда стали «вести», не рискуя обвинять в соглашательстве. И как только он «прокололся» с историей об истории казахов, его тут же переместили.
Сегодня ситуация совершенно другая, противоположная. Страна подошла к рубежу, когда люди увидели признаки экономического и политического краха. Когда они заметили огромные разломы, угрожающие их существованию, и стали приподнимать голову, интуитивно стремясь к политическим реформам.
А разбогатевшие правящие круги, которые являются собственниками всей экономики страны, но не имеют при этом никакого представления о настоящей демократии и либеральной рыночной экономике, абсолютно не заинтересованы в политических изменениях. Поэтому в целом политика меняться не будет, а Тажин, конечно, пойдет по острию лезвия.
В глубине души он человек амбициозный. Ему, конечно, надо бы опереться на просыпающееся гражданское общество, но это не является целью нашего гибридного государства. Для такого режима важно завуалировать свою действительную цель – сохраниться любыми способами. Поэтому изменения даже с его участием будут, возможно, правильными, но абсолютно незначительными.
Они будут значительными лишь тогда, когда само гражданское общество консолидируется и начнет само инициировать необходимые политические реформы. В том числе и в вопросе о перераспределении полномочий, а не просто в каких-то частных проблемах идеологии, истории, политики, экономики и так далее. Важно, чтобы Тажин как гражданин, а не как первый заместитель руководителя АП, по мере своих возможностей старался наладить мирный, тактичный и глубоко системный диалог с нарождающимся сувереном – гражданским обществом, чтобы переход к настоящей демократии не стал таким болезненным и трагическим, как в Украине или Кыргызстане, например.
Но как госслужащему, мне кажется, этого в полной мере ему не позволят сделать, так как властям хочется, как прежде, создать имитацию, иллюзию или незначительную модификацию, фейк, симулякр президентской формы правления, тогда как речь уже давно идет о кардинальной конституционной реформе в направлении создания президентско-парламентской формы правления.
– Кстати, борьба с коррупцией в стране тоже фейк, как многим кажется…
– Третий тренд – он самый обычный и практически маловажный, поскольку в гибридном государстве чиновнику бессмысленно не воровать. Это коррупционный тренд. Уже много чиновников сидят за коррупцию, и их могло быть гораздо больше, однако режим отпускает совершенно беспринципных. Габдуллин и Матаевы сидят, а один бывший депутат, который обирал предпринимателей и содержал «бригаду», безоговорочно отпущен на «вольные хлеба». Таких, как последний, очень много, если судить по бездействию парламента в отношении произвола, творимого властями в отношении честных граждан и гражданского общества в целом.
Бишимбаев мог бы не «сесть», если бы каким-либо образом не затронул идеологическую сферу государства. А так получается, что он дискредитировал имидж «птенцов президента», «болашакеров», которые встроились в систему и научились обогащаться за ее счет, не делясь.
В целом, подводя итог сказанному, подчеркну, что нашему гражданскому обществу обязательно необходимо будет быстрее созревать. У него появляются многочисленные шансы, чтобы не просто противостоять попыткам гибридного режима сохраняться не известно сколько времени, но чтобы реально делать наше государство демократическим и свободным.
– Спасибо за беседу!
Ермурат БАПИ