Пятница , 11 июля 2025

Валютный союз в стиле ДОНА КОРЛЕОНЕ

«Обще­ствен­ная позиция»

(про­ект «DAT» №13 (284) от 02 апре­ля 2015 г.

 

Про­щай, тенге?

 

Пре­зи­дент РФ Вла­ди­мир Путин пред­ло­жил сво­им кол­ле­гам по Тамо­жен­но­му сою­зу – Казах­ста­ну и Бела­ру­си – создать союз валют­ный. По его сло­вам, коор­ди­на­ция моне­тар­ной поли­ти­ки будет про­дол­жать­ся, а в валют­ном сою­зе будет про­ще реа­ги­ро­вать на финан­со­во-эко­но­ми­че­ские угро­зы для защи­ты обще­го рын­ка. От это­го пред­ло­же­ния труд­но отка­зать­ся. Поче­му – об этом рас­суж­да­ет эко­но­ми­че­ский обо­зре­ва­тель Каз­ТАГ в Гер­ма­нии Игорь Киндоп.

 

Оче­вид­но, что созда­ние валют­но­го сою­за меж­ду тре­мя госу­дар­ства­ми и вве­де­ние еди­но­го пла­теж­но­го сред­ства име­ет, в первую оче­редь, поли­ти­че­ские цели. Здесь как нико­гда умест­на ленин­ская цита­та – «поли­ти­ка есть кон­цен­три­ро­ван­ное выра­же­ние эко­но­ми­ки». Сколь­ко бы пре­зи­дент Путин ни гово­рил об эко­но­ми­че­ских пред­по­сыл­ках, целе­со­об­раз­но разо­брать­ся в том, дает ли это какие-то эко­но­ми­че­ские пре­иму­ще­ства Казах­ста­ну на самом деле.

В первую оче­редь, логич­но задать вопрос: о какой коор­ди­на­ции моне­тар­ной поли­ти­ки идет речь? Ни Казах­стан, ни Бела­русь не име­ют в пол­ной мере само­сто­я­тель­ной моне­тар­ной поли­ти­ки – курс валю­ты прак­ти­че­ски фик­си­ро­ван, канал вли­я­ния на эко­но­ми­ку через про­цент­ную став­ку не рабо­та­ет. Рос­сий­ский рубль уме­ет пла­вать луч­ше любо­го из сво­их кол­лег. Тем не менее моне­тар­ные собы­тия послед­не­го полу­го­да совсем не гово­рят о какой-то сла­жен­ной поли­ти­ке и балан­се инте­ре­сов всех игроков.

Совсем наобо­рот – паде­ние кур­са руб­ля отно­си­тель­но дол­ла­ра чрез­мер­но силь­но повы­ша­ет цено­вую кон­ку­рен­то­спо­соб­ность рос­сий­ской эко­но­ми­ки отно­си­тель­но стран-парт­не­ров по Тамо­жен­но­му сою­зу. Бела­русь пыта­ет­ся ком­пен­си­ро­вать этот эффект попыт­ка­ми тор­го­вых войн и фак­ти­че­ской под­держ­ки кон­тра­бан­ды запад­ных това­ров в РФ, ну и нало­га­ми на покуп­ку валюты.

В свою оче­редь Казах­стан не стре­мит­ся обес­пе­чить пари­тет сто­и­мо­сти валют и деваль­ви­ро­вать тен­ге по поли­ти­че­ским моти­вам. В резуль­та­те стра­да­ют про­из­во­ди­те­ли север­ных реги­о­нов и любые про­из­вод­ства, кон­ку­ри­ру­ю­щие с рос­сий­ски­ми фир­ма­ми. Таким обра­зом если и есть коор­ди­на­ция моне­тар­ной поли­ти­ки, то про­ис­хо­дит она в поль­зу силь­но­го и более кон­ку­рен­то­спо­соб­но­го рос­сий­ско­го государства.

В тео­рии пред­по­сыл­ки фор­ми­ро­ва­ния опти­маль­но­го обще­го валют­но­го про­стран­ства мож­но све­сти к несколь­ким слу­ча­ям. Во-пер­вых, счи­та­ет­ся, что госу­дар­ства могут перей­ти на еди­ную валю­ту или жест­ко зафик­си­ро­вать валют­ные кур­сы друг дру­га, что то же самое, если обес­пе­чи­ва­ет­ся мобиль­ность тру­до­вых ресурсов.

Во-вто­рых, при высо­кой сте­пе­ни откры­то­сти эко­но­ми­ки затра­ты на регу­ли­ро­ва­ние обмен­ных кур­сов могут быть слиш­ком высо­ки и вызы­вать рост инфля­ции внут­ри стра­ны. Все мы пре­крас­но зна­ем, как мгно­вен­но доро­жа­ю­щие импорт­ные това­ры посте­пен­но тянут за собой и цены на оте­че­ствен­ные продукты.

В‑третьих, при высо­кой сте­пе­ни дивер­си­фи­ка­ции эко­но­мик стран-чле­нов валют­но­го сою­за воз­мож­но ниве­ли­ро­ва­ние спе­ци­фи­че­ских рис­ков и шоков. То есть паде­ние в одной стране (сек­то­ре, отрас­ли) ком­пен­си­ру­ет­ся ростом в дру­гой. Здесь важ­но иметь в виду и раз­мер рынка.

В слу­чае объ­еди­не­ния откры­тых эко­но­мик с высо­кой долей това­ро­обо­ро­та меж­ду дву­мя стра­на­ми необ­хо­ди­мо при­нять пред­по­ло­же­ние о нали­чии моне­тар­ной поли­ти­ки в каж­дой стране и гиб­ких валют­ных кур­сов меж­ду стра­на­ми. В малых откры­тых эко­но­ми­ках, высо­ко­за­ви­си­мых от внеш­не­го импор­та и не име­ю­щих спо­со­ба повли­ять на вели­чи­ну это­го импор­та, про­ис­хо­дит сле­ду­ю­щий эффект: чем выше сте­пень откры­то­сти, тем мень­ше вли­я­ния име­ет моне­тар­ная поли­ти­ка на эко­но­ми­ку и без­ра­бо­ти­цу. Напом­ним, что про­цент­ная став­ка не толь­ко регу­ли­ру­ет пред­ло­же­ние и спрос на кре­ди­ты в стране, но и вли­я­ет на сто­и­мость ее валюты.

В край­нем слу­чае любые коле­ба­ния валют­ных кур­сов отра­жа­ют­ся не на улуч­ше­нии тор­го­во­го балан­са, а на изме­не­нии инфля­ции в стране. В этом слу­чае при деваль­ва­ции про­ис­хо­дит сокра­ще­ние реаль­но­го дохо­да насе­ле­ния через изме­не­ние усло­вий тор­гов­ли с дру­ги­ми стра­на­ми. Мы это наблю­да­ли не пона­слыш­ке рань­ше, и сей­час пра­ви­тель­ство про­во­дит плав­ную деваль­ва­цию. Будучи клас­си­че­ской малой откры­той эко­но­ми­кой, для Казах­ста­на деваль­ва­ция без дивер­си­фи­ка­ции эко­но­ми­ки – это игра с отри­ца­тель­ной сум­мой, в кото­рой пра­ви­тель­ство в любом слу­чае проигрывает.

При фор­ми­ро­ва­нии валют­но­го сою­за меж­ду малы­ми откры­ты­ми эко­но­ми­ка­ми про­ис­хо­дит отказ от регу­ли­ро­ва­ния обмен­ных кур­сов по при­чине того, что регу­ли­ро­ва­ние обмен­но­го кур­са созда­ет боль­ше про­блем, чем пре­иму­ществ. Это един­ствен­ная при­чи­на перей­ти к фик­си­ро­ван­ным валют­ным кур­сам. Одна­ко это спра­вед­ли­во лишь для малых эко­но­мик, так как раз­мер име­ет значение.

Если мы всту­па­ем в валют­ный союз с РФ, то фак­ти­че­ски наша моне­тар­ная поли­ти­ка пере­хо­дит в под­чи­не­ние цен­траль­но­го бан­ка сосед­ней стра­ны. Это озна­ча­ет, что для рас­че­тов мы исполь­зу­ем валю­ту, эми­ти­ро­ван­ную дру­гим госу­дар­ством, то есть про­ис­хо­дит вполне легаль­ная дол­ла­ри­за­ция (или руб­ле­ви­за­ция) эко­но­ми­ки. В мире суще­ству­ют все­го несколь­ко госу­дарств, кото­рые про­во­дят ана­ло­гич­ную политику.

Важ­ным послед­стви­ем это­го ста­но­вит­ся зави­си­мость без­ра­бо­ти­цы и выпус­ка в эко­но­ми­ке от про­цент­ных ста­вок, фор­ми­ру­е­мых за рубе­жом. Отсю­да невоз­мож­ность каким-то обра­зом вли­ять на без­ра­бо­ти­цу и дело­вую актив­ность через регу­ли­ро­ва­ние про­цент­ных ста­вок. Хотя мы не смог­ли до сих пор создать неза­ви­си­мой моне­тар­ной поли­ти­ки, у нас, по край­ней мере, есть шанс ее запу­стить. В валют­ном сою­зе это­го шан­са не будет.

Сте­пень дивер­си­фи­ци­ро­ван­но­сти так­же явля­ет­ся одной из пред­по­сы­лок фор­ми­ро­ва­ния валют­но­го сою­за. Пред­по­ла­га­ет­ся, что при высо­кой сте­пе­ни дивер­си­фи­ка­ции эко­но­ми­ки любой шок в отдель­ном сек­то­ре ока­зы­ва­ет мини­маль­ное вли­я­ние на всю систе­му. Более того, паде­ние в одном сек­то­ре может быть ком­пен­си­ро­ва­но ростом в дру­гом сек­то­ре. Здесь так­же име­ет боль­шое зна­че­ние сте­пень сход­ства эко­но­мик объ­еди­ня­ю­щих­ся стран.

В нашем слу­чае цена на нефть име­ет огром­ный эффект на Рос­сию и Казах­стан, а, к при­ме­ру, Бела­русь цены на нефть затра­ги­ва­ют не столь силь­но, так как она тор­гу­ет про­дук­та­ми неф­те­пе­ре­ра­бот­ки, а не сырой нефтью. Таким обра­зом валют­ный союз меж­ду наши­ми стра­на­ми, будучи рас­смот­рен с пози­ции дивер­си­фи­ка­ции, не толь­ко не сни­жа­ет уяз­ви­мость перед цено­вы­ми шока­ми, но даже уве­ли­чи­ва­ет эту уяз­ви­мость для Казах­ста­на, кото­рый не смо­жет в слу­чае необ­хо­ди­мо­сти выбрать «мень­шее зло» и про­ве­сти девальвацию.

Это, кста­ти, одна из при­чин, поче­му ни Нор­ве­гия, ни Вели­ко­бри­та­ния не явля­ют­ся чле­на­ми Евро­зо­ны, хотя обе стра­ны явля­ют­ся чле­на­ми Евро­пей­ской эко­но­ми­че­ской зоны (а Вели­ко­бри­та­ния еще и вхо­дит в ЕС). Нор­ве­гия явля­ет­ся круп­ным экс­пор­те­ром неф­ти, и ее эко­но­ми­ка силь­но уяз­ви­ма перед цена­ми на нефть. Объ­еди­ня­ясь в валют­ный союз с осталь­ной Евро­пой, Нор­ве­гия не может мани­пу­ли­ро­вать сво­им обмен­ным кур­сом и дела­ет уяз­ви­мой не толь­ко себя, но и дру­гие стра­ны сою­за перед воз­мож­ны­ми неф­тя­ны­ми шоками.

Вели­ко­бри­та­ния так­же явля­ет­ся экс­пор­те­ром неф­ти и газа, одна­ко струк­ту­ра ее эко­но­ми­ки отли­ча­ет­ся от струк­ту­ры эко­но­ми­ки кон­ти­нен­таль­ной Евро­пы, где доми­ни­ру­ет немец­кий под­ход к эко­но­ми­ке. В резуль­та­те моне­тар­ная поли­ти­ка кон­ти­нен­таль­ной Евро­пы не нахо­дит откли­ка у бри­тан­ско­го биз­не­са, а в нача­ле 90‑х годов даже откро­вен­но вре­ди­ла ему. Так­же сле­ду­ет вспом­нить и то, что у стран Пер­сид­ско­го зали­ва нет ника­кой общей валю­ты, хотя о ее запус­ке гово­ри­лось мно­го в свое время.

Таким обра­зом, Казах­стан не может обес­пе­чить пол­ную мобиль­ность рын­ка тру­да вме­сте с Рос­си­ей, и пер­вый тео­ре­ти­че­ский сце­на­рий не при­но­сит ника­ких выгод. Казах­стан не дивер­си­фи­ци­ро­ван и, как и Рос­сия, под­вер­жен цено­вым шокам на рын­ке сырья, поэто­му и от тре­тье­го тео­ре­ти­че­ско­го сце­на­рия мы не полу­ча­ем выгод.

Во вто­ром слу­чае воз­ни­ка­ет боль­шой вопрос о целесооб­разности объ­еди­не­ния малой и боль­шой откры­тых эко­но­мик. В этом слу­чае очень боль­шая часть эко­но­ми­че­ских про­цес­сов будет опре­де­лять­ся эко­но­ми­че­ской поли­ти­кой РФ, и от казах­стан­ско­го пра­ви­тель­ства фак­ти­че­ски ниче­го не будет зависеть.

Это озна­ча­ет, что огром­ную часть чинов­ни­чье­го аппа­ра­та совре­мен­но­го Казах­ста­на мож­но про­сто уво­лить за нена­доб­но­стью, а сама стра­на ста­нет эко­но­ми­че­ским про­тек­то­ра­том, не имея шан­сов на неза­ви­си­мое раз­ви­тие. Стать про­тек­то­ра­том какой-нибудь дру­гой боль­шой откры­той эко­но­ми­ки, может, и име­ло бы смысл, но ника­кой дру­гой стране мы не нуж­ны. Оче­вид­но, что в этом сце­на­рии выгод мало­ва­то, осо­бен­но на фоне поли­ти­че­ских собы­тий, про­ис­хо­дя­щих в сосед­ней стране за послед­ний год.

Нако­нец, сле­ду­ет спро­сить, а можем ли мы дове­рять наше­му север­но­му парт­не­ру? Вспом­ним, что, когда заклю­чал­ся дого­вор о Тамо­жен­ном сою­зе, все участ­ни­ки про­цес­са гово­ри­ли о необ­хо­ди­мо­сти одно­вре­мен­но­го вступ­ле­ния в ВТО на рав­ных усло­ви­ях. Одна­ко Рос­сия всту­пи­ла в ВТО в 2012 году, а Казах­стан еще не всту­пил. Слож­но назвать это ина­че, чем под­ры­вом дого­во­рен­но­стей и эго­из­мом север­ных партнеров.

Затем Рос­сия в одно­сто­рон­нем поряд­ке, без кон­суль­та­ций с парт­не­ра­ми по Тамо­жен­но­му сою­зу, вве­ла санк­ции на импорт отдель­ных кате­го­рий това­ров из стран Запа­да. Здесь надо задать несколь­ко очень слож­ных вопро­сов. Дела­ют­ся ли так дела в спра­вед­ли­вом и рав­но­прав­ном сою­зе меж­ду странами?

А хотим ли мы участ­во­вать в зави­си­мом и неспра­вед­ли­вом парт­нер­стве? И в заклю­че­ние – на каких усло­ви­ях нам необ­хо­ди­мо рас­смот­реть пред­ло­же­ние, от кото­ро­го невоз­мож­но отказаться?

Игорь КИНДОП,

Каз­ТАГ

 

 

Кста­ти

Ану­ар УШБАЕВ,

финан­сист-экс­перт:

МЫ ПОТЕРЯЕМ

модель госу­дар­ства

АНУАР УШБАЕВ МЫ ПОТЕРЯЕМ МОДЕЛЬ ГОСУДАРСТВАЖаль, что эко­но­ми­ка, по срав­не­нию, ска­жем, с хими­ей или физи­кой, дает так мно­го места для рито­ри­ки, в свя­зи с чем мно­гим запуд­ри­ли моз­ги баналь­ной про­па­ган­дой. Но эти люди как раз, я наде­юсь, гото­вы услы­шать здра­вый смысл. А вот тех, кто там мнит себя эко­но­ми­ста­ми, стра­те­га­ми и т.д., и под­дер­жи­ва­ет эту ересь, очень и очень жаль.

Неко­то­рые из этих «эко­но­ми­стов» гово­рят, что, мол, да, мы поте­ря­ем кон­троль над моне­тар­ной поли­ти­кой, но не более того — в плане суве­ре­ни­те­та. Мы поте­ря­ем дале­ко не толь­ко кон­троль над денеж­но-кре­дит­ной поли­ти­кой — модель госу­дар­ствен­ных рас­хо­дов поме­ня­ет­ся фундаментально.

matritca.kz

Добавить комментарий

Республиканский еженедельник онлайн