Акежан Кажегельдин: ГРУСТНАЯ КАЗАХСКАЯ ИСТОРИЯ не должна повториться в Узбекистане

Узбе­ки­стан объ­явил рефор­мы и ждет инве­сти­ций: на узбе­ко-гер­ман­ском биз­нес-фору­ме под­пи­са­ны дого­во­ры на сум­му более 4 млрд евро; во вре­мя визи­та пре­зи­ден­та Шав­ка­та Мир­зи­ёе­ва в США – почти на $5 млрд; Рос­сия вло­жит в стро­и­тель­ство АЭС око­ло $11 млрд. 

Стра­на пере­жи­ва­ет слож­ный пери­од тран­зи­та к ново­му типу эко­но­ми­ки, но как сде­лать, что­бы инве­сто­ры не декла­ра­тив­но, а реаль­но при­шли с день­га­ми и тех­но­ло­ги­я­ми? «Фер­га­на» пого­во­ри­ла с быв­шим пре­мьер-мини­стром Казах­ста­на Аке­жа­ном Каже­гель­ди­ным, при кото­ром тоже про­шел пери­од пере­хо­да от госу­дар­ствен­ной эко­но­ми­ки к рыноч­ной, – о том, похо­жа ли ситу­а­ция в Узбе­ки­стане на то, с чем столк­нул­ся Казах­стан 25 лет назад, и может ли Таш­кент исполь­зо­вать опыт сосе­да. (Печа­та­ет­ся с неболь­шим сокра­ще­ни­ем – Ред.).

– Аке­жан Маг­жа­но­вич, вы были пре­мьер-мини­стром Казах­ста­на с 1994 по 1997 год. Насколь­ко ситу­а­ция в Казах­стане 25 лет назад похо­жа на то, что сего­дня про­ис­хо­дит в Узбекистане?

– Ситу­а­ция похо­жа толь­ко в одном: Узбе­ки­стан заявил о сво­ем наме­ре­нии про­ве­сти рефор­мы, преж­де все­го в эко­но­ми­че­ской сфе­ре. Уже тре­тий год, с 2016-го, Узбе­ки­стан нахо­дит­ся в цен­тре вни­ма­ния Запа­да: все, кому инте­рес­на эта стра­на и как новый рынок, и как боль­шая тер­ри­то­рия в цен­тре Цен­траль­ной Азии, свя­зы­ва­ют с ней боль­шие ожи­да­ния, и я знаю это точ­но из мое­го кру­га обще­ния. В послед­ние два года ко мне часто обра­ща­ют­ся с вопро­са­ми по пово­ду Узбе­ки­ста­на: какие оцен­ки, чего ждать?

Узбе­ки­стан сего­дня – это вызов. И если в Таш­кен­те будут после­до­ва­тель­ны в выпол­не­нии заяв­лен­но­го – то это будет при­ме­ром огром­но­го успе­ха. И очень хоро­шая плат­фор­ма для пере­мен – то, как Узбе­ки­стан сего­дня смог выстро­ить отно­ше­ния с сосе­дя­ми. В этом их отли­чие от Казах­ста­на 1993 года – тогда мы все толь­ко начи­на­ли и не пони­ма­ли, как рабо­тать с сосе­дя­ми. А сей­час нуж­но исполь­зо­вать опыт всех – и идти сво­им путем.

– Вам не кажет­ся, что про­цесс немно­го пробуксовывает?

– Инфор­ма­ции, конеч­но, не хва­та­ет. Когда мы про­во­ди­ли рефор­мы, то по пору­че­нию пре­зи­ден­та еже­не­дель­но выхо­ди­ли на «пра­ви­тель­ствен­ный час» на теле­ви­де­нии и объ­яс­ня­ли людям, что соби­ра­ем­ся делать. Поша­го­во. При той нашей бед­но­сти пра­ви­тель­ство потра­ти­ло день­ги и созда­ло теле­ком­па­нию «Хабар», кото­рую потом при­ва­ти­зи­ро­ва­ли и пере­про­да­ли пра­ви­тель­ству уже за 100 мил­ли­о­нов. Это казах­ская груст­ная исто­рия, наде­юсь, что в Таш­кен­те она не повторится.

Узбе­ки­стан все еще оста­ет­ся доволь­но закры­той стра­ной. Но оче­вид­ны шаги в сфе­ре обще­ствен­ных отно­ше­ний, в сфе­ре досту­па к инфор­ма­ции. Мно­гое из того, о чем мы гово­рим, рань­ше было «заце­мен­ти­ро­ва­но», а сей­час посте­пен­но отпус­ка­ет­ся. Кому-то это может пока­зать­ся огром­ным шагом, а кому-то недостаточно.

– Откры­тость важ­на, но ждешь эффек­тив­ных эко­но­ми­че­ских реформ…

– Я далек от того, что­бы поучать узбек­ских кол­лег, как и что делать, но я бы рас­ска­зал, как дела­ли это мы. Каким будет Узбе­ки­стан, какую поли­ти­че­скую модель они избе­рут – это вопрос внут­рен­ний, это будет решать народ Узбе­ки­ста­на и его поли­ти­че­ский класс, кото­рый спал два деся­ти­ле­тия, а сего­дня про­бу­дил­ся. Я вижу, как рабо­та­ет дипло­ма­ти­че­ское ведом­ство Узбе­ки­ста­на, и про­шед­ший в Гер­ма­нии биз­нес-форум – тому яркое подтверждение.

Но что бы я посо­ве­то­вал? После того как гла­ва госу­дар­ства про­едет по веду­щим стра­нам, «про­ло­жит тро­пин­ку» и сде­ла­ет поли­ти­че­ские заяв­ле­ния, нуж­но, что­бы кто-то повто­рил этот же путь и уже встре­чал­ся непо­сред­ствен­но с теми, кому был адре­со­ван пре­зи­дент­ский «мес­седж».

– Вы име­е­те в виду зару­беж­ный бизнес?

– Да. И поли­ти­ки, и жур­на­ли­сты, и экс­пер­ты, и пред­ста­ви­те­ли круп­ных финан­со­вых кор­по­ра­ций ждут сво­их потен­ци­аль­ных парт­не­ров, что­бы поси­деть за круг­лым сто­лом и пого­во­рить. Куда их при­гла­ша­ют, в какую сфе­ру эко­но­ми­ки? Как это будет выглядеть?

И тут воз­ни­ка­ет очень важ­ная про­бле­ма. Мы в свое вре­мя с этим столк­ну­лись. Инве­сто­ры при­хо­дят под гаран­тии зако­но­да­тель­ства. Управ­лять эко­но­ми­кой с помо­щью теку­щих реше­ний, мини­стер­ских актов или даже пре­зи­дент­ских ука­зов невоз­мож­но. Это не вос­при­ни­ма­ет­ся парт­не­ра­ми на Запа­де. Они гово­рят: мы долж­ны пони­мать, с чем мы столк­нем­ся, как охра­ня­ет­ся соб­ствен­ность, что нас ожи­да­ет, если мы при­дем к вам с инве­сти­ци­я­ми. Поэто­му без­от­но­си­тель­но того, каким будет поли­ти­че­ский строй Рес­пуб­ли­ки Узбе­ки­стан, руко­вод­ство сего­дня долж­но опре­де­лить­ся и заявить, какой будет эко­но­ми­ка: рыноч­ная, квазирыночная…

– Ква­зи­ры­ноч­ная – это, напри­мер, где?

– Напри­мер, в Казах­стане сего­дня. К сожа­ле­нию. Казах­стан очень быст­ро рва­нул в капи­та­лизм, а потом начал поти­хонь­ку отка­ты­вать назад. И теперь там уже госу­дар­ствен­ный капи­та­лизм, он очень вре­ден для наро­да, ниче­го не при­не­сет ни буду­ще­му, ни насто­я­ще­му, и он поро­дил отвра­ти­тель­ную систе­му, кото­рая назы­ва­ет­ся клептократия.

Узбе­ки­ста­ну нуж­но, видя наш опыт, поста­рать­ся избе­жать это­го по раз­ным при­чи­нам, в том чис­ле из-за сво­ей мно­го­чис­лен­но­сти и ком­пакт­но­го про­жи­ва­ния. Если в такой стране, как Узбе­ки­стан, воз­ник­нет соци­аль­ный бунт, то он мир­но не закон­чит­ся. Это опас­но. Опыт пока­зы­ва­ет: как толь­ко вы созда­ди­те одно­го оли­гар­ха, начи­на­ет созда­вать­ся оли­гар­хат и появ­ля­ет­ся поч­ва для клеп­то­кра­тии. А завер­ша­ет­ся это пере­де­лом соб­ствен­но­сти. Для Узбе­ки­ста­на это пло­хой сце­на­рий: наро­ду мно­го, люди живут ску­чен­но, им собрать­ся – один раз свистнуть…

Сла­ва богу, Узбе­ки­стан – стра­на объ­ек­тив­но ста­биль­ная, она смог­ла выстро­ить и сохра­нить госу­дар­ствен­ные инсти­ту­ты, чего не ска­жешь о ее сосе­дях по Сред­ней Азии, и потен­ци­ал там очень большой.

– Чего не ска­жешь о каких соседях?

– Госу­дар­ствен­ные инсти­ту­ты мое­го Оте­че­ства ста­ли очень сла­бы, они абсо­лют­но кор­рум­пи­ро­ва­ны и не рабо­та­ют. Там такая чехарда…

– В Узбе­ки­стане, дума­е­те, не так?

– В Узбе­ки­стане систе­ма рабо­та­ет. Насколь­ко эффек­тив­но – вопрос второй.

Но вер­нем­ся к эко­но­ми­ке. Пер­вое, что мы сде­ла­ли, когда реши­ли, что стра­на пере­хо­дит к рыноч­ной эко­но­ми­ке, – при­ня­ли новый Граж­дан­ский кодекс, кото­рый регу­ли­ру­ет эко­но­ми­че­ские и финан­со­вые зако­ны. Это так назы­ва­е­мая эко­но­ми­че­ская кон­сти­ту­ция страны.

– Пола­га­е­те, что Узбе­ки­ста­ну нуж­но при­нять новый Граж­дан­ский кодекс? Но сего­дня одна из самых боль­ных про­блем в Узбе­ки­стане – это про­бле­ма кад­ров. Кто будет писать этот кодекс? В Мини­стер­стве юсти­ции не смо­гут, в пар­ла­мен­те не смогут…

– Ни в одной стране пар­ла­мент это­го не смо­жет. Нуж­ны спе­ци­а­ли­сты, кото­рые напи­шут. Мы в свое вре­мя, что­бы нанять экс­пер­тов-юри­стов, заня­ли день­ги у ФРГ. На подоб­ную рабо­ту охот­но дают гранты…

Меж­ду­на­род­ные экс­пер­ты, кото­рые будут писать Граж­дан­ский кодекс, важ­ны еще и тем, что с их помо­щью мож­но будет объ­яс­нить запад­ным инве­сто­рам, какие новые зако­ны при­ня­ты в Узбе­ки­стане и как они рабо­та­ют. Не надо думать, что инве­стор – это лопа­ю­щий­ся от денег мешок, кото­рый не зна­ет, куда бы их вло­жить. Как пра­ви­ло, инве­стор скуп и рас­чет­лив, его зада­ча – полу­чить прибыль.

– Но уже сей­час Узбе­ки­стан заклю­чил дого­во­ры с инве­сто­ра­ми на мил­ли­ар­ды евро и дол­ла­ров. Без вся­ко­го ново­го кодек­са.

– Да. Эти инве­сти­ции при­дут под гаран­тию госу­дар­ства, это фун­да­мент новой эко­но­ми­ки. Но госу­дар­ство не может все вре­мя раз­да­вать гаран­тии. Оно же реши­ло, что пере­хо­дит к сво­бод­но­му рын­ку, что боль­ше не наме­ре­но быть глав­ным соб­ствен­ни­ком. Да и вся чело­ве­че­ская исто­рия пока­за­ла, что госу­дар­ство – соб­ствен­ник не про­сто сла­бый, а вооб­ще никакой.

Конеч­но, если будет при­ня­то реше­ние, что основ­ные эко­но­ми­че­ские акти­вы оста­нут­ся в руках госу­дар­ства, а вокруг будут рас­цве­тать чай­ха­ны, неболь­шие ресто­ран­чи­ки и мага­зи­ны, – то это путь Паки­ста­на. Мно­же­ство людей будут тор­го­вать друг с дру­гом на ули­цах, но эко­но­ми­ка не будет раз­ви­вать­ся так, как мог­ла бы, учи­ты­вая куль­ту­ру и потен­ци­ал Узбе­ки­ста­на. С тем пред­при­ни­ма­тель­ским драй­вом, пред­при­им­чи­во­стью и тру­до­лю­би­ем, что есть у узбек­ско­го наро­да, с его жела­ни­ем с утра до вече­ра рабо­тать и резуль­тат сво­их тру­дов кому-то пред­ло­жить и про­дать – глу­по не иметь рыноч­ной экономики.

Она все рав­но когда-то родит­ся. Вопрос толь­ко, какой ценой и сколь­ко поко­ле­ний прой­дет мимо сво­их воз­мож­но­стей. У узбек­ско­го наро­да огром­ный потен­ци­ал. Ему нуж­но дать воз­мож­ность реализоваться.

Но для это­го нуж­ны день­ги. А реаль­ные пря­мые инве­сти­ции, фор­ми­ру­ю­щие новый эко­но­ми­че­ский класс, при­хо­дят под гаран­тии не госу­дар­ства, а зако­но­да­тель­ства: Граж­дан­ско­го кодек­са, ново­го адми­ни­стра­тив­но­го пра­ва, а вслед за ним – зако­на о бан­ках, зако­на о собственности… 

– На какую отрасль эко­но­ми­ки Узбе­ки­ста­на вы бы обра­ти­ли вни­ма­ние инвесторов?

– Энер­ге­ти­ка. Нель­зя изме­нить инду­стри­аль­ный ланд­шафт Узбе­ки­ста­на, если немед­лен­но не при­влечь серьез­ные инве­сти­ции в энер­ге­ти­че­ский сек­тор, той энер­гии, кото­рая сего­дня про­из­во­дит­ся в Узбе­ки­стане, не хва­та­ет. Вся систе­ма нуж­да­ет­ся в новых тех­но­ло­ги­ях, и мож­но было бы сде­лать две вещи сра­зу: инве­сти­ро­вать в этот сек­тор эко­но­ми­ки и про­ве­сти в нем рефор­му, т. е. сме­нить фор­му собственности.

– В энер­ге­ти­ке? Как энер­ге­ти­ка может быть не государственной?

– Энер­ге­ти­ка не явля­ет­ся соб­ствен­но­стью госу­дар­ства в ФРГ, США и Кана­де. Посмот­ри­те, как там все раз­ви­ва­ет­ся. Энер­ге­ти­ка не явля­ет­ся госу­дар­ствен­ной соб­ствен­но­стью в Япо­нии… Но сна­ча­ла госу­дар­ство долж­но помочь это­му сек­то­ру раз­вить­ся, исполь­зуя свою власть. Никто в сего­дняш­нем Узбе­ки­стане не может быть эффек­тив­нее и реак­тив­нее госу­дар­ства. Надо постро­ить сеть новых стан­ций и раз­ре­шить их при­ва­ти­зи­ро­вать сво­им граж­да­нам. Не одно­му оли­гар­ху, это опас­ный путь. Как сде­лать, что­бы круп­ная кор­по­ра­ция при­над­ле­жа­ла не одно­му чело­ве­ку, а наро­ду? Есть толь­ко один путь – пуб­лич­ные инсти­ту­ты и пуб­лич­ная собственность.

– Вауче­ры? В Рос­сии не получилось.

– Нет. Пен­си­он­ные фон­ды. И через пен­си­он­ные фон­ды вы реши­те мно­го соци­аль­но-поли­ти­че­ских задач. Берет­ся одна отрасль, ста­биль­но рабо­та­ю­щая, – допу­стим, энер­ге­ти­ка. И в каче­стве при­ме­ра в этой отрас­ли созда­ет­ся нако­пи­тель­ный пен­си­он­ный фонд. Люди, рабо­та­ю­щие в отрас­ли и полу­ча­ю­щие ста­биль­ную зар­пла­ту, дела­ют туда нако­пи­тель­ные отчисления.

Эти день­ги могут участ­во­вать в финан­си­ро­ва­нии дефи­ци­та бюд­же­та или в модер­ни­за­ции соб­ствен­ной отрас­ли, если на них поку­па­ют­ся акции. Поче­му в США неф­тя­ные ком­па­нии все­силь­ны? Не пото­му, что они где-то добы­ва­ют нефть или у них очень умный пре­зи­дент сове­та дирек­то­ров. Их глав­ная сила в том, что их глав­ны­ми акци­о­не­ра­ми явля­ют­ся аме­ри­кан­ские пен­си­он­ные фонды.

– Мы гово­рим о покуп­ке акций на эту нако­пи­тель­ную часть пенсии?

– Гру­бо гово­ря, да. И появ­ля­ет­ся, во-пер­вых, класс новых соб­ствен­ни­ков – вла­дель­цев цен­ных бумаг; во-вто­рых, новый ресурс для финан­си­ро­ва­ния эко­но­ми­ки, и в‑третьих, мы реша­ем вопрос пен­си­он­но­го обес­пе­че­ния. В пен­си­он­ном фон­де есть наблю­да­тель­ный совет, есть испол­ни­тель­ный орган. На годо­вом собра­нии люди через сво­их пред­ста­ви­те­лей реша­ют, куда вло­жить день­ги: напри­мер, в акции новой ГЭС. И граж­дане – опо­сре­до­ван­но, через отрас­ле­вой пен­си­он­ный фонд – ста­но­вят­ся соб­ствен­ни­ка­ми. Пен­си­он­ные фон­ды на Запа­де – самый ста­биль­ный источ­ник под­дер­жа­ния эко­но­ми­ки и самый ста­биль­ный инстру­мент объ­еди­не­ния граж­дан под одним интересом.

– Рос­сия уже дого­во­ри­лась с Узбе­ки­ста­ном о стро­и­тель­стве АЭС, это будет пер­вая атом­ная стан­ция в пост­со­вет­ской Цен­траль­ной Азии. Может, ее энер­гии хва­тит, что­бы обес­пе­чить Узбе­ки­стан? И тогда весь энер­ге­ти­че­ский сек­тор све­дет­ся к этой АЭС, и никто не даст ника­ким пен­си­он­ным фон­дам поку­пать ее акции.

– Не хва­тит этой энер­гии, ника­кая АЭС не помо­жет сде­лать рывок в эко­но­ми­ке. Узбе­ки­стан нахо­дит­ся в цен­тре пост­со­вет­ской Цен­траль­ной Азии, и это дает ему воз­мож­ность стать энер­ге­ти­че­ским хабом для стран-сосе­дей. Рывок – это заме­на ста­рых элек­тро­стан­ций на новые, исполь­зо­ва­ние всех источ­ни­ков энер­гии, и суще­ству­ю­щих, и новых: солн­це, ветер… 

И Узбе­ки­стан, исполь­зуя свою цен­траль­ную гео­гра­фи­че­скую рас­по­ло­жен­ность, име­ет огром­ный шанс при­влечь капи­та­лы и инве­сти­ции в раз­ви­тие инфра­струк­ту­ры. Поче­му-то дума­ют, что люди гото­вы инве­сти­ро­вать толь­ко в нефть или газ. Ниче­го подобного.

Сей­час миро­вая эко­но­ми­ка наби­та день­га­ми из-за кри­зи­са, там каж­дый день дума­ют, куда бы эти день­ги напра­вить. И по боль­шо­му сче­ту Узбе­ки­ста­ну нуж­но про­дать миро­вой эко­но­ми­ке свои реформы.

Мария ДУБНОВА,

Ғergana.agency