«Общественная позиция»
(проект «DAT» №10 (327) от 10 марта 2016 г.
Интервью по поводу
Айман УМАРОВА:
Мы боремся с последствиями пыток,
а не с условиями,
способствующими для их существования…
Пытки и нечеловеческое обращение в уголовно-исполнительной системе – это еще не все нарушения прав человека, с которыми сталкиваются осужденные, которые, кстати, зачастую получают наказание, несоразмерное с содеянным. О маршировках, ограничении в юридической помощи и пробелах в уголовно-исполнительном законодательстве «D» рассказала известный адвокат Айман Умарова.
В последнее время в СМИ снова появились сообщения о пытках и загадочных самоубийствах в колониях. Что происходит в этих закрытых учреждениях, мы обсудили с адвокатом политического заключенного Владимира Козлова Айман Умаровой, которая недавно добилась отмены взыскания своего подопечного.
– Айман Муратовна, как вы считаете, почему снова участились случаи пыток?
– Пытки были, есть и будут. Искоренить полностью пытки вряд ли удастся, но снизить их количество вполне реально. Проблема заключается в том, что борьба идет с последствиями, а не с причинами, которые приводят к пыткам. Для чего пытают людей? Во время следствия – для того, чтобы получить нужные показания. Посмотрите, где человек содержится во время досудебного расследования – он еще не осужден, а уже содержится в невыносимых условиях. Если суды будут выносить приговоры, не беря в расчет признательные показания, отпадает смысл добиваться их любым способом.
Что касается учреждений, где люди отбывают наказание, то пытки здесь процветают: во-первых, сами учреждения находятся в ведомстве карательного органа – МВД, во-вторых, сама система исполнения наказания не направлена на исправление осужденного. А это очень важно. Посмотрите на эти зоны, они все старые, наследие советской системы. В этих зонах не соблюдаются даже минимальные международные стандарты, так как соблюсти их в принципе невозможно. Как были эти СУС (строгие условия содержания), ДИЗО (дисциплинарный изолятор), так они и остались, законы изменились, а требования на зонах прежние. В таких условиях человек не может исправиться. Более того, даже сотрудники УИС (уголовно-исполнительной системы) подвержены деформации личности, ведь работая в таком учреждении, оставаться нормальным человеком невозможно.
Учреждения надо отдать гражданским. Да, они уже были в ведомстве юстиции, но работать остались там прежние сотрудники. Был полковник полиции, стал юстиции, к примеру. Надо в корне менять вопрос исполнения наказания. Так как общество должно получить исправленного человека после отбытия наказания, а не искалеченного и обозленного инвалида, который вынужден «возвратиться назад», так как он не приспособлен нормальной жизни в обществе.
Есть законодательные пробелы. Комитет уголовно-исполнительной системы это устраивает, прокуратура отмалчивается. Все обсуждали, например, Уголовный кодекс, Уголовно-процессуальный, но я не слышала, чтобы уделили такое же внимание Уголовно-исполнительному кодексу при его принятии. Среди адвокатов мало кто занимается вопросами исполнения наказания. Осужденные? Они тоже молчат, попробуй пожалуйся. Кодекс, который есть, оставляет желать лучшего.
– Что именно не так с этим кодексом, в какой части?
– В части СУС. Если в приговоре указано, что осужденный должен отбывать наказание в колонии общего режима, не надо для него придумывать в этой колонии еще одну – СУС, а потом в этой же колонии еще одну – ДИЗО. Человек не должен нести сверх назначенного судом наказания.
Еще один очень важный момент – юридическая помощь. При посещении адвоката осужденный должен обратиться с заявлением к руководству учреждения, а руководство требует этого при каждом посещении адвоката, ссылаясь на УИК и только после этого адвокат может зайти к своему подопечному. Ну, что это такое? Откуда, например, осужденный знает, какой адвокат к нему пришел – это его адвокат или нет. Должно быть так: пришел адвокат к своему клиенту, предоставил ордер, будь добр, пропусти без всяких заявлений.
Более того, в статье 482 УПК РК указано, что осужденный имеет право обжаловать действие или бездействие администрации, осужденный, но не адвокат. Во-первых, не все осужденные сами могут написать и подать жалобу, они в основной массе не юристы. Во-вторых, если адвокат пишет жалобу, то он должен идти к своему подзащитному, чтобы он подписал ее. Как же в случаях, когда осужденный в другом городе отбывает наказание, а возникла необходимость обжаловать действия, приказы МВД, КУИС?
Еще к осужденному не должны применяться новые нормы, отягчающие его положение. Смягчающие – да, но не отягчающие. Согласно части 2 статьи 2 Уголовно-исполнительного кодекса РК исполнение и отбывание наказаний и иных мер уголовно-правового воздействия осуществляется в соответствии с законодательством РК, действующим на момент исполнения. Например, по-старому УИК он имел 6 свиданий на начало исполнения наказания, а по-новому 3 свидания, то применяются нормы нового УИК.
Помимо всего прочего, вот вам интересная история. Имеется приказ МВД с приложением, где указан список разрешенных осужденным предметов. Не запрещенных, а разрешенных. То есть все, что не разрешено, запрещено.
В соответствии с международными нормами права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, законных прав и интересов других людей в демократическом обществе.
– А что делать с такими случаями? Как решить этот вопрос?
– Мы вынуждены обратиться в суд. Последний пример, когда я обжаловала взыскания, наложенное руководством учреждения, за которые был помещен в СУС Владимир Козлов, отбывающий наказание в ЛА 155/14. Мне теперь самой интересно, сколько таких решений в пользу осужденных. Полагаю, что ни одного. Так как, когда осужденные обжалуют действия (бездействия) учреждения, как правило, все решается в пользу учреждения. Поэтому многие осужденные не обжалуют действия или бездействия сотрудников учреждения. Прокуратура на стороне учреждения. Результат -предсказуем. Решение суда – отказать в удовлетворении жалоб осужденного. Так происходит, что репутация учреждения в глазах Фемиды безупречная всегда, а, значит, нет оснований доверять осужденному.
Последнее взыскание с Владимира Козлова снято по протесту прокуратуры Алматинской области (не судом!), но он продолжает находиться в СУС. Козлов В.И. в настоящее время не является нарушителем, но продолжает находиться в СУС. В этой части мы готовим жалобу в прокуратуру Алматинской области, так как в СУСе не должны содержаться осужденные, не являющиеся нарушителем режима. Учреждение, вернее, комиссия учреждения должна пересмотреть и отменить его содержание в строгих условиях, но этого не происходит.
– Вы на своей странице в «Фейсбуке» писали о каких-то незаконных маршировках в этой колонии. Расскажите, пожалуйста, что это такое.
– Каждый раз, когда я захожу в это учреждение, я вижу, как они маршируют, песни поют, строем как в армии двигаются. Когда армия превращается в зону, а зона в армию, ничего хорошего в этом нет. Осужденные, отбывающие наказания, не являются призывниками, военнослужащими. Среди осужденных есть лица определенного возраста, не призывного и даже преклонного, которые не могут так маршировать, как от них требуют. Требования администрации учреждения – шагать, двигаться строем, песней и заставлять выполнять «армейские» приказы являются незаконными.
Лица, содержащиеся в условиях изоляции, да, они наказаны, но с ними надо обращаться по-людски. Не надо из человека делать животное. Никому не секрет, что имеют случаи применения в отношении осужденных сотрудниками учреждения насилия. Тот, кто совершает такие зверства, в нем осталось хоть что-то человеческое? Мужчины, которые подвергались таким пыткам, чаще рассказывают о пережитом женщинам: адвокату, правозащитнику. Страшно представить, что твориться в обществе, где в отношении осужденных применяются насилие, садизм сотрудниками исправительных колоний.
Никто не проверяет этих сотрудников на определенные заболевания. Ведь сотрудник может страдать викарной травмой, он привыкает и не реагирует на зверства своих коллег, либо сам вживается в роль и начинает всех подряд дубасить. Посадили человека, пусть отбывает наказание, зачем его избивать, издеваться над ним?
Что не дело, то самоубийство. Вы думаете, люди не хотят жить? Они хотят. Многие из осужденных смиренно отбывают наказание и не желают конфликтовать с учреждением, до тех пор, пока не становится невыносимым их пребывание, а также незаконные действия и беспредел со стороны самих сотрудников учреждения. К примеру, дело Акылбаева Арсена, который отбывал наказание там же, где и Владимир Козлов – в учреждении ЛА 155/14 в поселке «Заречный». Он позвонил матери и рассказал об издевательствах и зверствах, которые происходили именно во время ввода войск в это учреждение, осенью 2015 года. После этого через несколько дней его находят в учреждении города Балхаш повешенным на собственных шнурках. Но он не мог повеситься именно так, каким его нашли, он был на костылях. И какая необходимость была переводить его в Балхаш? У Акылбаева есть предсмертное письмо, в котором он написал, кто из сотрудников учреждения ЛА 155/14 и как над ним издевался. Он писал на этих людей жалобы в прокуратуру, прокуратура бездействовала, никаких мер не принимала. Сотрудники учреждения продолжали издевательства. Весной 2015 года в указанное выше учреждение Ла 155/14 в поселке Заречный посещали члены НПМ (национальный превентивный механизм против пыток – Ред.) Роза Акылбекова, Гульжахан Абдулаева и другие : когда он отдавал им свою жалобу о пытках, его практически вынесли, он не мог стоять на ногах. Вот так и получается, что человек приходит здоровый, и вот он инвалид. На обращения членов НПМ получали отписки. Если бы прокуратура реагировала своевременно на такие обращения, не было бы «самоубийства» Акылбаева А.
Мы с его матерью отправили заявление генеральному прокурору, на что нам ответили – зарегистрировали уголовное дело по факту доведения до самоубийства. В оставшейся части нашего заявления, об эксгумации и так далее, генеральная прокуратура отправили заявление в прокуратуру Карагандинской области. На этом пока все. Ответ пришел за подписью начальника 7-го управления генеральной прокуратуры А. Цуранкова (исполнитель-Муслимов М.К.). Прошло три месяца – тишина. Случай с Акылбаевым Арсеном – не единичный.
Еще раз повторюсь, цель исполнения наказания и изоляции от общества – чтобы человек, во-первых, он не влиял на общество, и, во-вторых, чтобы человек исправился. К примеру, человек попадает в колонию, да еще и когда наказание ему назначили несоразмерное содеянному.
К примеру, Намазбаева Айдарбека председатель Талдыкорганского городского суда Сагымбеков Ж.А. за обвинение в получении взятки в размере 50 тысяч тенге осудил к 4 годам и шести месяцам лишения свободы. Несмотря на то, что в суде выяснилось, что имело место фальсификации протоколов следственных действий, а также дача ложных показаний со стороны свидетелей, которые являются сотрудниками, суд «закрыл глаза» на это. Тогда как некоторые миллионами воруют и отделываются штрафом. Когда нет необходимости человека содержать в изоляции, но над ним еще там издеваются, естественно, он уже не выйдет человеком, который исправился. Там нет исправления. Находясь в такой изоляции с пытками и бесчеловечным обращением, он выходит обозленным.
На последок хочу вам спеть песенку осужденных, содержащихся в СУСе, которую они должны петь, шагая маршем:
Я вчерашний нарушитель по законам жил другим, а теперь я – СУСа житель, сам болею за режим.
Кто сказал, что невозможно СУСа исправление?
Исправление доставляет МААААССУ впечатления!
Комментарий Евгения Жовтиса, председателя Совета Казахстанского международного бюро поп правам человека и соблюдению законности.
Марширование в колониях совершенно незаконно. Никакие документы, начиная от УИК до подзаконных актов, не содержит ничего подобного. Это прямое превышение должностных полномочий, направленное на унижение человеческого достоинства. Это попытка контроля, установления дисциплины. В колониях главенствуют военные, и эти глупости нарушают закон. И что печально, спецпрокуроры закрывают на это глаза.
СУС направлен на борьбу с теми, кто нарушает режим, но вот помещение в эти СУС, они в значительной степени волюнтаристские, в значительной степени зависит от решения администрации. Одно дело, когда человек совершил злостное нарушение – у него нашли наркотики, алкоголь или телефон, или не выполнял умышленно распоряжения. Кстати, я подчеркиваю, что закон содержит ответственность за неповиновение законным распоряжениям. А все эти маршировки – незаконные, и по хорошему их никто выполнять не должен. Получается, СУС это дубинка, используемая весьма произвольно. Защититься практически невозможно.
Что касается ситуации с Козловым, здесь пробел – в законе ничего не сказано, что происходит после того, как взыскания сняты. Одно дело, когда взыскание погашено. Здесь очень важный момент – при вынесении решения о помещении в СУС помещают на срок. Если было отменено взыскание – должно быть пересмотрено решение о помещении на срок? Я считаю, да. Надо обратиться к прокурору о том, что отмена взыскания должна влечь правовые последствия о пересмотре помещения в СУС на срок.