«Общественная позиция»
(проект «DAT» №47 (364) от 22 декабря 2016 г.
Документы далекого декабря
(Продолжение. Начало в № 46 от 15.12.2016)
ПРОТОКОЛ ОПРОСА Закаша Камалиденова
Мне разъяснены мои процессуальные права и обязанности.
Я предупрежден об ответственности за правдивость своих пояснений.
На заданные мне вопросы Конституционного суда Республики Казахстан.
1.16 декабря 1986 года состоялся Пленум ЦК Компартии Казахстана, рассмотревший организационный вопрос. Пленум открыл т. Кунаев Д.А. Он предоставил слово секретарю ЦК КПСС т. Разумовскому Г.П., который сообщил о том, что т. Кунаев обратился в Политбюро ЦК КПСС с заявлением об освобождении от должности Первого секретаря ЦК Компартии Казахстана в связи с возрастом (75‑й год). Политбюро удовлетворило его просьбу. Заявление т. Кунаева было поддержано членами ЦК единогласно. Товарищ Разумовский от имени Политбюро внес предложение избрать Первым секретарем ЦК Компартии Казахстана т. Колбина Г.В., работавшего первым секретарем Ульяновского обкома КПСС.
Особо был подчеркнут опыт его работы в течение 8 лет в Грузии вторым секретарем ЦК, как знающего вопросы межнациональных отношений. Члены ЦК проголосовали единогласно за кандидатуру т. Колбина Г.В.
После этого т. Разумовский сделал краткое выступление в пределах 7–8 минут, где подчеркнул, что в Казахстане допущены крупные недостатки.
Но их содержание не было раскрыто.
На этом Пленум ЦК Компартии Казахстана завершил свою работу.
На мой взгляд, в подготовке и проведении Пленума т. Разумовским были допущены серьезные просчеты, которые в определенной степени стали причиной выхода молодежи на площадь им. Брежнева 17 декабря 1986 года.
Главная ошибка состояла в неправильном решении кадрового вопроса. Направление Колбина в Казахстан проводилось в глубокой тайне, никто об этом не знал, даже члены Бюро ЦК Компартии Казахстана.
Мы об этом узнали из уст т. Кунаева 15 декабря 1986 года, который сказал, что 16 декабря состоится Пленум и первым секретарем будет человек «со стороны» (без раскрытия данных).
15 декабря 1986 года к нам прибыл т. Колбин, который никогда не был в Казахстане и не знал особенностей и жизнь республики. Здесь нельзя было проводить параллель между Грузией и Казахстаном.
На встречу в аэропорт члены Бюро ЦК не были приглашены. Мы т. Колбина увидели только перед началом Пленума, где его представили членам Бюро. Здесь были нарушены уставные нормы выдвижения руководящих кадров. Кооптирование партийных работников не допускалось. Здесь привели члена КПСС, состоявшего на учете в другой республиканской организации.
Главными организаторами этой акции я считаю Горбачева и Разумовского, которые заблаговременно проводили работу по направлению Колбина в нашу республику.
По моему убеждению, должны нести ответственность основные виновники, способствовавшие возникновению декабрьских событий.
Во второй половине 17 декабря из Москвы прилетели т. Разумовский (ЦК КПСС), Елисов (МВД), Сорока (прокуратура), Бобков (КГБ).
18 декабря в Алма-Ату прибыли член Политбюро ЦК КПСС т. Соломенцев М.С. и зам. министра обороны СССР т. Лушев П.Г.
После приезда руководителей из Москвы для управления происходящими процессами был создан оперативный штаб, который координировал свои действия с Колбиным, Соломенцевым, Разумовским.
На заседание штаба и доклад указанным товарищам я не приглашался. Круг был очень узкий. На докладе вместе с Елисовым, Сорокой, Бобковым присутствовали Князев (МВД), Мирошник (КГБ).
Мне это показалось странным, быть членом Бюро и не быть в курсе принимаемых решений. Такое отношение оценил как недоверие Колбина и других товарищей к местным кадрам.
Принятие решений о доставке воинских подразделений, их привлечении к охране здания ЦК, площади им. Брежнева, применении солдатами палок, пожарных машин для полива водой осуществлялись в глубокой тайне оперативным штабом во главе с Колбиным,
О количестве задержанных органами МВД, доставке раненых в больницы города, кроме оперативного штаба, т. Колбина и других из Центра, никто не знал.
Ни к одному заседанию штаба при этом я не был допущен. Ни одного письменного документа оперативного штаба или политического руководства по этим вопросам не видел.
Организацию рабочих дружин из предприятий города Колбин решал лично с Шулико, Мендыбаевым. Колбин давал понять мне, что решение этих вопросов в нашу компетенцию не входит. От Колбина я получил задание регулярно встречаться с молодежью на площади.
В течение 17–18 декабря я проводил беседы с несколькими группами молодых людей в помещении трибуны перед зданием ЦК и выходил на встречу с людьми вместе с ними на площадь. За время неоднократных бесед я отвечал на интересующие их вопросы, но не замечал никаких агрессивных настроений. Поэтому я считаю, что принятые штабом, Колбиным и административными органами меры жестокими, поспешными, не до конца использовали разъяснительную работу. Большую опору делали на силу, нежели на убеждение. Даже при принятии решений по острым вопросам Колбин, Соломенцев не спрашивали наше мнение. Обвинение всех участников в национализме и последовавшее за ним массовое их наказание я считаю большим перегибом. Этой акцией руководил лично Колбин и проводил в жизнь через руководителей города и области. Я не принимал участия в процессе наказания участников событий.
2. 17 декабря утром и днем шествие молодежи по площади имени Брежнева и по улицам города и массовый сбор во второй половине дня на площади Брежнева не выходили за рамки статьи 48 Конституции (Основного закона) Казахской ССР.
17 декабря в 22.00 часа люди с площади обратились, чтобы на встречу к ним вышли на трибуну руководители. Мы все, члены Бюро, кроме Колбина, выполнили просьбу и вышли на трибуну. Стали обращаться к ним через микрофон. В это время со стороны демонстрантов полетели камни – куски мрамора, раздробленные с противоположных зданий, на членов Бюро ЦК и других руководителей. Травму получил в руку секретарь ЦК т. Рыбников А.П. После этого работники милиции вытеснили молодежь с площади перед трибуной, и она встала на этой же площади за оцеплением.
3. В 2 часа ночи 18 декабря состоялось собрание партийного, профсоюзного, комсомольского и хозяйственного актива города в Доме политического просвещения. Выступавшие на этом активе (Камалиденов, Мендыбаев, Разумовский, Колбин) обратились ко всем руководителям вузов, техникумов, ПТУ, предприятий, организаций до утра провести партийные, профсоюзные, комсомольские собрания с разъяснением и добиться нормализации обстановки. Такая работа была проведена повсеместно. Но утром 18 декабря снова пришли люди на площадь и находились там до 18:30.
Последняя группа была принята Мирошхиным и мною в 17:00 18 декабря в помещении трибуны.
Их было 7–8 человек, старшим был товарищ в возрасте свыше 50 лет. Во время беседы этот товарищ (фамилию не назвал) потребовал, чтобы Колбин вышел на трибуну и попросил извинения перед казахским народом, после чего выехал бы в Ульяновск. Тогда все уладится.
Мирошхин и я ответили, что это невозможно. Колбин избран первым секретарем единогласно, нарушений в его избрании нет. Об этом разговоре мы подробно доложили Колбину, с его стороны не последовало никакой реакции.
Тогда старший этой группы заявил, что если этого не будет, то нам на площади делать нечего, и в 18.30 они освободят площадь. На самом деле, после этого все стали расходиться с площади.
18 декабря было передано обращение ЦК Компартии Казахстана, Президиума Верховного Совета, Совета Министров к гражданам города Алма-Аты с просьбой оказать содействие в нормализации обстановки; обеспечить дисциплину и порядок на производстве, в учебных заведениях, крепить традиции интернационализма и дружбы народов.
4. Работая секретарем ЦК, я не осуществлял контроль за проведением собраний партийных, комсомольских организаций по наказанию участников событий. Такая работа проводилась по заданию Колбина обкомами, горкомами, райкомами партии.
5. В то время действовала ст.6 Конституции Казахской ССР, где говорится: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза».
На мой взгляд, в период декабрьских событий партийные комитеты и их первые секретари действовали в духе этой статьи, подменяя роль органов государственной власти.
6. Выступал перед студентами, преподавательским составом КазГУ, КазПИ, на Пленуме ЦК Компартии Казахстана по поводу декабрьских событий.
Принимал участие в подготовке постановлений Бюро ЦК Компартии Казахстана и не допускал мысли, что нарушаю требования Конституции Казахской ССР.
7. Задержания, аресты во время событий осуществлялись правоохранительными органами. Проведение собраний для наказания виновных осуществлялось обкомами, горкомами, райкомами партии, комсомола под личным контролем Колбина.
8. Считаю, что имели место нарушения законных прав участников событий. Много было поспешных, односторонних подходов в рассмотрении персональных дел членов ВЛКСМ. Исключали из комсомола и отчисляли из институтов – это двойное наказание. В этом деле переусердствовали местные райкомы партии, комсомола. Подтверждением этому является восстановление абсолютного большинства в рядах ВЛКСМ и учебных заведениях. ЦК комсомола в этом деле не занимал активной позиции, не выступал в защиту комсомольцев. Всё было отдано на рассмотрение комитетов комсомола вузов.
9. Органы власти и управления в те дни не подозревали, что они действовали в ущерб отдельным законам Казахской ССР.
10. Тексты пресс-информаций, которые готовили для радио, ТВ, КазТАГ, тщательно проверяли и корректировали Разумовский, Колбин, Соломенцев. С Центром связь имели только указанные товарищи.
11. Оценка событий как проявления казахского национализма появилась в постановлении Политбюро ЦК КПСС «О работе Казахской республиканской партийной организации по интернациональному и патриотическому воспитанию трудящихся». В открытой печати этого момента не было, где печаталось изложение постановления Политбюро. Оно состоялось 11 июня 1987 года, на котором отчитывались Колбин, Мукашев, Назарбаев, Камалиденов. На этом заседании Политбюро не было ни одного употребления выражения «проявления казахского национализма». Хочу с исключительной ответственностью заявить, что такого обвинения в адрес казахского народа при рассмотрении на Политбюро не было. Я такой оценки ни разу не видел и не слышал. Напротив. Вот, что было сказано Горбачевым на Политбюро: «В те дни 17–18 декабря 1986 года Казахстан, Алма-Ата прошли проверку на прочность». Он сделал два вывода:
1. «Казахстан – это крупная республика, имеет огромные достижения; пример нашей национальной политики. Казахстан сегодня – это мощная экономика, современное сельское хозяйство, развитая культура и наука. В Казахстане живут многие народы. Дважды был в Казахстане. Знаю людей Казахстана. На примере Казахстана мы можем гордиться тем, что дала нам советская власть».
2. «В декабрьские дни мы не ставили под сомнение интернационализм казахского народа. Все это не поколебало дружбу народов в Казахстане. Здание было крепкое».
Политбюро ЦК КПСС потребовало от нас проводить линию на сплочение людей, укрепление дружбы народов, проживающих в Казахстане.
Слова «проявления казахского национализма» никогда не исходили из Казахстана, ни один человек в республике не является автором обвинения в адрес народа. Как появилось оно в постановлении Политбюро, никто из работников ЦК КПСС объяснить не мог.
Оценка событий, данная в обращении ЦК, ПВС, Совета Министров Казахской ССР от 18 декабря 1986 г. – «общественно опасные действия хулиганствующей молодежи, спровоцированной националистическими элементами», была дана работниками ЦК КПСС и Колбиным.
12. В начальный период, т.е. утром и днем 17 декабря 1986 года, действия молодежи не выходили за рамки ст.48 Конституции Казахской ССР о свободе слове, о свободе проведения митингов, собраний.
13. Утром, днем 17 декабря 1986 года оцепление площади им. Брежнева не проводилось. Начало оцепления было вынуждено во второй половине дня, когда на площадь стало стекаться большое количество людей.
14. На мой взгляд, события произошли спонтанно после организационного Пленума ЦК и стали развиваться очень интенсивно, в определенной степени стихийно, и никому в голову не пришла мысль давать правовую оценку началу событий. 17 декабря в течение дня с трибуны неоднократно давались разъяснения собравшимся о состоявшемся Пленуме ЦК и принятом решении.
15. Главными виновниками декабрьских событий 17–18 декабря 1986 года и нарушений Конституций СССР и Казахской ССР необходимо считать конкретно из Центра Горбачева М.С., Разумовского и в Казахстане – Колбина. Остальные лица – исполнители их воли и незаконно ими принятых решений.
З. Камалиденов,
12 марта 1993 г.
• Публикацию в печать
в газетном формате
подготовила
Жумабике ЖУНУСОВА
(Продолжение следует)
