Асель НУРГАЗИЕВА: Как бы власть ни закручивала гайки – она сорвется

На собра­ние демо­кра­ти­че­ских сил Казах­ста­на 12 июля в Алма­ты при­е­ха­ли пред­ста­ви­те­ли граж­дан­ско­го обще­ства из всех реги­о­нов стра­ны. Власть сде­ла­ла все, что­бы сорвать его извест­ны­ми и апро­би­ро­ван­ны­ми ею ста­ры­ми методами.

Нака­нуне деле­га­тов кон­фе­рен­ции обра­ба­ты­ва­ла даже финан­со­вая поли­ция, кото­рая, каза­лось бы, ника­ко­го отно­ше­ния к «чистой» поли­ти­ке не име­ет отно­ше­ния. Ей бы разо­брать­ся с эко­но­ми­че­ски­ми и кор­руп­ци­он­ны­ми пре­ступ­ле­ни­я­ми, захлест­нув­ши­ми Казах­стан, буд­то девя­тый вал. Ан нет. Потен­ци­аль­ных деле­га­тов оппо­зи­ци­он­но­го собра­ния вызы­ва­ли в фин­пол как сви­де­те­лей пре­ступ­ле­ний, о кото­рых они ни сном ни духом не веда­ли, и в откры­тую, насто­я­тель­но сове­то­ва­ли воз­дер­жать­ся от поезд­ки в южную сто­ли­цу. Несмот­ря на реко­мен­да­ции фин­по­лов­цев, поче­му-то в этом слу­чае пред­став­ляв­ших орга­ны внут­рен­ней поли­ти­ки аки­ма­тов, на собра­ние граж­дан­ских акти­ви­стов в Алма­ты при­е­ха­ли пред­ста­ви­те­ли Аста­ны, Аты­рау, Акто­бе, Семея, Шым­кен­та и Ураль­ска. Сре­ди них – пра­во­за­щит­ни­ца из Аты­рау Асель Нур­га­зи­е­ва. Наш диа­лог – с ней. 

– Асель, вам чини­ли пре­пят­ствия перед поезд­кой в Алма­ты. Но вы сего­дня здесь. Как добирались? 

– Ой, у меня боль­шой опыт на пред­мет того, как пред­ста­ви­те­ли пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов уме­ют сни­мать оппо­зи­ци­о­не­ров с рей­сов. Когда уже толь­ко им ста­ло извест­но о пред­сто­я­щем собра­нии в Алма­ты, они бук­валь­но на вто­рой день нача­ли вызы­вать в поли­цию наших акти­ви­стов — Мак­са Бока­е­ва, Турар­бе­ка Кусай­ы­но­ва, Санию Той­кен. Я, не дол­го думая, тут же собра­ла свой дорож­ный скарб и при­е­ха­ла в аэро­порт. Про­шла соот­вет­ству­ю­щую реги­стра­цию – и как види­те, я здесь. 

Уже будучи в аэро­пор­ту на свой мобиль­ный теле­фон полу­чи­ла звон­ки и сооб­ще­ния с тре­бо­ва­ни­ем прий­ти в финан­со­вую поли­цию. Я отве­ти­ла, что сроч­но выле­таю на меро­при­я­тие, кото­рое про­во­дит Бюро по пра­вам чело­ве­ка ООН, пото­му что в 2014 году там будет заслу­ши­вать­ся аль­тер­на­тив­ный отчет казах­стан­ской обще­ствен­но­сти по соблю­де­нию прав чело­ве­ка в нашей стране. Я пре­ду­пре­ди­ла их, что буду озву­чить все то, как они пыта­ют­ся вос­пре­пят­ство­вать нашей поезд­ке в Алма­ты. Через пол­ча­са отпу­сти­ли Мак­са Бока­е­ва, Турар­бе­ка Кусай­ы­но­ва и Санию Той­кен. Вы зна­е­те, у меня такое ощу­ще­ние, что даже финан­со­вая поли­ция рабо­та­ет на нас. Ведь если бы не их топор­ные мето­ды, воз­мож­но, мы бы даже и не при­е­ха­ли сюда. Они нас про­сто заинтриговали. 

– Но в Аты­рау оста­лись люди, у неко­то­рых забра­ли удо­сто­ве­ре­ния лич­но­сти, что­бы они не смог­ли при­е­хать в Алма­ты. Но ведь, соглас­но Кон­сти­ту­ции Рес­пуб­ли­ки Казах­стан, граж­дане нашей стра­ны обла­да­ют пра­вом на сво­бо­ду пере­дви­же­ния, если они не огра­ни­че­ны каки­ми-то уве­дом­ле­ни­я­ми, под­пис­кой о невыезде. 

– Насколь­ко мне извест­но, из Аты­рау не выпу­сти­ли Муна­ла Кен­же­бе­ко­ва, Губай­дул­лы агай, Санию Той­кен и дру­гих. Это про­бле­ма каса­ет­ся не толь­ко жите­лей наше­го реги­о­на, а все­го Казах­ста­на, пото­му что ука­за­ние идет из Астаны. 

Фак­ти­че­ски финан­со­вая поли­ция ста­ла, кро­ме того, орга­ном поли­ти­че­ско­го сыс­ка. Эле­мен­тар­ной логи­кой здесь даже не пах­нет. Собра­лись, ска­жем, сто чело­век, что­бы при­нять какое-то реше­ние, каса­ю­ще­е­ся толь­ко их инте­ре­сов и что не про­ти­во­ре­чит Кон­сти­ту­ции, не под­ры­ва­ет усто­ев госу­дар­ства, а власть тут как тут, начи­на­ет впря­гать репрес­сив­ную маши­ну и при­ме­рять в отно­ше­нии них какие-то ради­каль­ные меры, устра­и­вать гоне­ния в духе совет­ско­го КГБ. Я не пони­маю, какое отно­ше­ние к мир­но­му собра­нию граж­дан име­ет финан­со­вая поли­ция? Каким боком она вме­ши­ва­ет­ся в мои пра­ва, если я не совер­ши­ла ни эко­но­ми­че­ско­го, ни тем более – кор­руп­ци­он­но­го пре­ступ­ле­ния? На мой взгляд, в том, что вытво­ря­ет финан­со­вая поли­ция в отно­ше­нии нас, – не что иное, как все симп­то­мы аго­нии самой власти. 

– Дру­ги­ми сло­ва­ми, если вас я пра­виль­но поня­ла, у вла­сти не оста­ет­ся дру­гих мето­дов убеж­де­ния, кро­ме демон­стра­ции силы мето­дом выкру­чи­ва­ния рук? 

– Нет, вы не пра­вы. Это не сила, это – пол­ней­шее бес­си­лие! Сего­дня власть демон­стри­ру­ет его и через уже­сто­че­ние зако­нов под фла­гом так назы­ва­е­мых пра­во­вых реформ, через повы­ше­ние тари­фов на ком­му­наль­ные услу­ги моно­по­ли­стов, повы­ше­ние пен­си­он­но­го воз­рас­та жен­щин, моно­по­ли­за­цию пен­си­он­но­го фон­да, по земель­ным вопро­сам. Те рефор­мы, кото­рые осу­ществ­ле­ны в Казах­стане с само­го нача­ла ее суве­ре­ни­за­ции и кото­рые, по боль­шо­му сче­ту, жесто­ко про­шлись по жиз­ни про­стых граж­дан, были ини­ци­и­ро­ва­ны не оппо­зи­ци­ей, а самой вла­стью. Вправ­ду ведь гово­рят: если ты сам не зай­мешь­ся поли­ти­кой, то поли­ти­ка зай­мет­ся тобой. 

Люди на местах дале­ки от поли­ти­ки в чистом смыс­ле это­го сло­ва. Но жизнь, ее соци­аль­ные аспек­ты, пра­ва чело­ве­ка по Кон­сти­ту­ции и зако­нам и кото­рые есть на самом деле – все это вку­пе застав­ля­ют людей думать о буду­щем сво­их детей, о том, в каком госу­дар­стве мы живем, кому верить, на что наде­ять­ся. Ведь невоз­мож­но заста­вить чело­ве­ка не думать. А власть хочет имен­но этого. 

– Вы, навер­ное, уже зна­е­те, что два дня назад в Астане орга­ни­за­ция АІmnesty International потре­бо­ва­ла от вла­стей пере­смот­реть рас­сле­до­ва­ние жана­о­зен­ской тра­ге­дии 2011 года. Как юрист, ока­зы­ва­ю­щий помощь постра­дав­шим в Жана­озене, как про­ком­мен­ти­ру­е­те это заявление? 

– Да, я в кур­се. Я счи­таю, пере­смат­ри­вать дело нуж­но пол­но­стью. В судеб­ном про­цес­се над 37 неф­тя­ни­ка­ми я нахо­ди­лась в ста­ту­се наблю­да­те­ля от ОБСЕ. Ска­жу кон­крет­но: офи­ци­аль­но уго­лов­ное дело воз­буж­де­но в отно­ше­нии толь­ко пяте­рых сотруд­ни­ков поли­ции. Но ведь, соглас­но мате­ри­а­лам уго­лов­но­го дела, в рас­стре­ле мир­ных жите­лей участ­во­ва­ло более 200 сотруд­ни­ков поли­ции. В зале суда были про­де­мон­стри­ро­ва­ны видео­съем­ки тра­ге­дии, где чет­ко вид­но, что стре­ля­ли в людей прак­ти­че­ски все поли­цей­ские. Так поче­му же «коз­ла­ми отпу­ще­ния» сле­до­ва­те­ли сде­ла­ли толь­ко пяте­рых из них? До сего­дняш­не­го дня один из тех постра­дав­ших жана­о­зен­ских неф­тя­ни­ков, кому я ока­зы­ва­ла юри­ди­че­скую помощь, зна­ет в лицо поли­цей­ско­го, кото­рый стре­лял в него, но кото­ро­го так и не при­влек­ли к уго­лов­ной ответственности. 

– Есть ли какие-то новые фак­ты по жана­о­зен­ско­му расстрелу?

– Чест­но ска­жу, не зани­ма­юсь ника­ким рас­сле­до­ва­ни­ем. Более того, ситу­а­ция тако­ва, что при­хо­дит­ся отка­зы­вать в ока­за­нии юри­ди­че­ской помо­щи тем потер­пев­шим, кото­рые обра­ща­ют­ся ко мне. Пото­му что вести дела деся­ти чело­век – это сто­ит огром­ных физи­че­ских и мораль­ных уси­лий, тре­бу­ют­ся и боль­шие мате­ри­аль­ные затраты. 

Кро­ме того, у них поче­му-то сло­жи­лась обо мне такое мне­ние, что я оппо­зи­ци­о­нер­ка. Я себя нико­гда не пози­ци­о­ни­ро­ва­ла как поли­тик, я – пра­во­за­щит­ник, мне абсо­лют­но без­раз­лич­но, кто зав­тра при­дет к вла­сти. Если и они будут допус­кать ошиб­ки, то и им я буду оппо­ни­ро­вать. Власть долж­на осо­знать весь тра­гизм того, что про­изо­шло в Жана­озене и Шет­пе, дать спра­вед­ли­вую пра­во­вую оцен­ку про­изо­шед­ше­му. Счи­таю, толь­ко после это­го мож­но и нуж­но гово­рить о кон­струк­тив­ном диа­ло­ге вла­сти с граж­дан­ским обществом.

– Если взгля­нуть на, ска­жем так, кар­ту соци­аль­ных про­те­стов, то чаще все­го они про­ис­хо­дят в, каза­лось бы, самых бога­тых реги­о­нах стра­ны – неф­те­нос­ных. Власть толь­ко и дела­ет, что успе­ва­ет заглу­шать про­тестные настро­е­ния мето­дом устра­ше­ния. Навер­ня­ка тут при­чи­на не толь­ко в том, что года­ми не реша­ют­ся соци­аль­ные про­бле­мы, не раз­ви­та инфра­струк­ту­ра, не соот­вет­ству­ет тру­ду зара­бот­ная пла­та оте­че­ствен­ных неф­тя­ни­ков, боль­шой раз­рыв в зар­пла­те по срав­не­нию с ино­стран­ны­ми рабо­чи­ми. Может, нуж­ны новые зако­ны, кото­рые поста­ви­ли бы заслон дис­кри­ми­на­ции их соци­аль­ных и тру­до­вых прав? 

– Соци­аль­ные про­бле­мы про­стых людей в Казах­стане одни и те же. Да, на запа­де стра­ны зара­бот­ная пла­та счи­та­ет­ся высо­кой. Но… Ска­жем, постро­ить шко­лу на юге Казах­ста­на гораз­до дешев­ле обой­дет­ся, неже­ли это сде­лать в Атырау.

На запа­де уро­вень жиз­ни совсем дру­гой. Цены на про­дук­ты пита­ния, това­ры пер­вой необ­хо­ди­мо­сти, тари­фы на ком­му­наль­ные услу­ги гораз­до выше, чем где-либо. У нас ниче­го не рас­тет, все при­воз­ное. Если учи­тель­ни­ца в Шым­кен­те полу­ча­ет 50 тысяч тен­ге, то в усло­ви­ях юга стра­ны, где рас­тет все, куда пал­кой ткнешь, это­го хва­та­ет на более-менее без­бед­ную жизнь. В Аты­рау 50 тысяч тен­ге – сущие копей­ки, кото­рых даже на опла­ту ком­му­наль­ных услуг сред­не­ста­ти­сти­че­ской семье не хватит. 

Я боюсь, что, не дай Бог, меня могут обви­нить в сепа­ра­тиз­ме или в раз­жи­га­нии соци­аль­ной или иной роз­ни, но счи­таю, что долж­ны при­ни­мать­ся какие-то нор­ма­тив­ные акты на уровне мест­ных мас­ли­ха­тов и аки­ма­тов. Вы посмот­ри­те, что сей­час про­ис­хо­дит в Кызы­лор­дин­ской обла­сти в свя­зи с паде­ни­ем «Про­то­на». А Аты­рау и Ман­гы­стау все­гда отно­си­лись к зонам с осо­бым эко­ло­ги­че­ским риском. Рань­ше, во вре­ме­на СССР, в наших реги­о­нах были какие-то пре­фе­рен­ции, дей­ство­ва­ли льго­ты. Сей­час ниче­го подоб­но­го нет, все льго­ты отме­ни­ли. Хотя усло­вия жиз­ни на запа­де Казах­ста­на крайне тяжелые.

– Вы тоже ходи­те на базар. Сколь­ко сто­ит кило­грамм мяса в Аты­рау? Как выжи­ва­ют люди, не рабо­та­ю­щие в неф­тя­ной отрасли? 

– Выжи­ва­ют, кто как может. По ини­ци­а­ти­ве Мак­са Бока­е­ва, по тари­фам в горо­де Аты­рау созда­на согла­си­тель­ная комис­сия, в соста­ве кото­рой как пред­ста­ви­те­ли госу­дар­ствен­ных орга­нов вла­сти, моно­по­ли­стов-услу­го­да­те­лей, ЖКХ, так и обще­ствен­но­сти. Резуль­та­ты ее рабо­ты, наде­юсь, ско­ро увидим. 

Сама я на рынок не хожу. Семья у нас боль­шая, все­ми домаш­ни­ми хозяй­ствен­ны­ми дела­ми заправ­ля­ет наша мама. Но цены на мясо знаю, кило­грамм говя­ди­ны сто­ит не менее 1500 тенге.

– Власть наме­ка­ет, что к осе­ни рост цен на все и вся неми­ну­ем. В усло­ви­ях Аты­рау и Актау он будет ощу­щать­ся вдвойне. Как жите­ли реа­ги­ру­ют на пред­сто­я­щий взлет тари­фов на жизнь? 

– Люди про­дол­жа­ют тер­петь. А что делать? Тари­фа­ми я не зани­ма­юсь. Как пра­во­за­щит­ник, если обра­ща­ют­ся люди по кон­крет­ным пра­во­на­ру­ше­ни­ям, то берусь за дело. Но как граж­да­нин этой стра­ны, имею свое мне­ние по всем про­ис­хо­дя­щим собы­ти­ям. Так вот, хочу ска­зать: как бы власть ни закру­чи­ва­ет гай­ки, все рав­но когда-нибудь и на чем-нибудь она сорвет­ся. Без кон­ца тер­петь бес­пре­дел невоз­мож­но. Дей­ствия вла­сти не логич­ны. Ска­жем, зачем сего­дня нуж­на была пен­си­он­ная рефор­ма? Какая была необ­хо­ди­мость, созда­вать ажи­о­таж на ров­ном месте? 

– Чем зани­ма­ет­ся ваше НПО?

– Фак­ти­че­ски моя дея­тель­ность после 16 декаб­ря 2011 года све­лась толь­ко к пра­во­за­щит­ной дея­тель­но­сти в Жана­о­зене. Я счи­таю сво­им мораль­ным дол­гом дове­сти ее до кон­ца, что­бы постра­дав­шим людям были пол­но­стью выпла­че­ны мате­ри­аль­ные и мораль­ные ком­пен­са­ции. Я им обе­ща­ла добить­ся это­го. Парал­лель­но участ­вую в судеб­ных про­цес­сах. Вы зна­е­те, когда слу­чи­лась эта тра­ге­дия, я абсо­лют­но была уве­ре­на в том, что в стране не ока­жет­ся ни одно­го чело­ве­ка и граж­да­ни­на, кото­рый не про­ник­ся бы горем жана­о­зен­цев. По боль­шо­му сче­ту, это ведь наци­о­наль­ная тра­ге­дия. Одна­ко… Горь­ко осо­зна­вать, что тем не менее, боль­шин­ство пред­по­чло пози­цию рав­но­душ­но­го невме­ша­тель­ства. Увы, страх ока­зал­ся силь­нее граж­дан­ской активности. 

– Спа­си­бо за диа­лог, и уда­чи вам.

Бакыт­гуль МАКИМБАЙ,
«D»