Болат АТАБАЕВ: ТОЛЬКО НАЗАРБАЕВ и его люди живут, КАК В КУВЕЙТЕ

Ров­но три меся­ца про­дол­жа­ет­ся заба­стов­ка рабо­чих на запа­де Казах­ста­на, и ров­но столь­ко же вре­ме­ни власть пока­зы­ва­ет свою неспо­соб­ность спра­вить­ся с этой про­бле­мой. Явля­ет­ся ли про­тест неф­тя­ни­ков пред­вест­ни­ком более серьез­ных пере­мен во внут­ри­по­ли­ти­че­ской жиз­ни и о неко­то­рых дру­гих момен­тах мы бесе­ду­ем с извест­ным дея­те­лем куль­ту­ры, режис­се­ром Бола­том Атабаевым.

– Боке, совсем недав­но вы побы­ва­ли на запа­де Казах­ста­на, где про­ис­хо­дит бес­пре­це­дент­ная в новей­шей исто­рии стра­ны заба­стов­ка рабо­чих-неф­тя­ни­ков. Како­вы Ваши общие и отдель­ные, на чем вы хоти­те заост­рить вни­ма­ние, впе­чат­ле­ния от этой поезд­ки? Вы там были не в пер­вый раз, как вы може­те оце­нить уви­ден­ное в пер­вый при­езд и в последний?

– Да, я был там два раза, и оба с Жан­бо­ла­том Мама­ем – руко­во­ди­те­лем казах­ско­го клу­ба «Рух пен Тiл», извест­ным обще­ствен­ным дея­те­лем. Прав­да, в пер­вый раз мы туда езди­ли с Була­том Аби­ло­вым, Мар­жан Аспан­ди­я­ро­вой, жур­на­ли­ста­ми. Когда мы при­е­ха­ли в Ман­ги­стау, встре­ча­лись с басту­ю­щи­ми рабо­чи­ми ком­па­нии «Ерсай», «Жана­о­зен», «Кара­жан­бас­му­най», это про­ис­хо­ди­ло в Актау на авто­вок­за­ле. И вез­де люди под­чер­ки­ва­ли, что это тру­до­вой спор. Когда я услы­шал этот аргу­мент, я понял это как при­зыв к нам, дескать, не вме­ши­вай­тесь в наши дела, мол, это наши тру­до­вые вза­и­мо­от­но­ше­ния меж­ду рабо­то­да­те­ля­ми и рабо­чи­ми. В «Ерсай» даже нам ска­за­ли, что они не хотят поли­ти­зи­ро­вать­ся, встре­чать­ся с поли­ти­че­ски­ми дея­те­ля­ми. Тогда я им ска­зал, что не из таких, я режис­сер, даже не оппо­зи­ци­о­нер, в общем, не поли­тик. Поли­тик дол­жен быть хлад­но­кров­ным, трез­вым чело­ве­ком, а я сра­зу ухо­жу в эмоции.

– Но потом-то диа­лог пошел?

– Да, когда мы раз­го­во­ри­лись, рабо­чие поня­ли, что мы их под­дер­жи­ва­ем чисто с граж­дан­ских пози­ций. Хотя стран­ны­ми были пер­во­на­чаль­ные сло­ва, ведь в том, что они вышли и про­те­сту­ют, выдви­га­ют соци­аль­ные тре­бо­ва­ния, это в корне уже была политика.

Вто­рой раз я выле­тел в Актау с Жан­бо­ла­том Мама­ем уже по прось­бе рабо­чих Жана­о­зе­ня. Конеч­но, раз­ни­ца была боль­шая меж­ду тем, что я видел в нача­ле и сей­час, то есть за этот пери­од три меся­ца. Ска­зать, конеч­но, лег­ко – три меся­ца, а если про­жи­вать эти собы­тия еже­днев­но, еже­час­но, еже­ми­нут­но, это очень дол­гое, тяже­лое вре­мя. Люди, как гово­рит­ся, дове­де­ны до руч­ки, они уста­ли, уста­ли мораль­но, эко­но­ми­че­ски, пси­хо­ло­ги­че­ски… Они ведь целы­ми сут­ка­ми на пло­ща­ди, спра­ши­ва­ют друг у дру­га: поче­му мы здесь сто­им, как дол­го мы будем здесь, поче­му нам не помо­га­ют? Если это тру­до­вой спор, то его ведь мож­но решить за десять-пят­на­дцать дней, поче­му к нам не при­хо­дят депу­та­ты, аки­мы, пред­ста­ви­те­ли Мини­стер­ства соци­аль­ной защи­ты? Один из глав­ных их вопро­сов: поче­му власть заня­ла пози­цию работодателя?

Смот­ри­те, Назар­ба­ев при­ни­ма­ет Кабыл­ди­на (руко­во­ди­тель АО «Каз­Му­най­Газ». – А.А.) и гово­рит тому цинич­ную по сути фра­зу: пра­виль­ное дела­е­те, я под­дер­жи­ваю вас. Види­те, эти вопро­сы все рав­но при­ве­ли к поли­ти­ке, и когда нас позва­ли, рабо­чие при­уро­чи­ли наш при­езд к их мас­со­во­му выхо­ду из пре­зи­дент­ской пар­тии «Нур Отан». Это про­стой тру­до­вой народ, они не вла­де­ют спе­ци­аль­ны­ми зна­ни­я­ми, даже в пси­хо­ло­ги­че­ском отно­ше­нии они пря­мо­ли­ней­ны, дерз­ки, какая при­ро­да есть у них, такая и есть. Они бес­хит­рост­ны и откровенны.

– Я так пони­маю, что если в нача­ле заба­стов­ки неко­то­рые люди вышли на нее по прин­ци­пу «мы посмот­рим, что полу­чит­ся из это­го», то теперь люди более чем осо­знан­но сто­ят и так же протестуют?

– Да, это так. Я недо­ска­зал, мас­со­вый выход из «Нур Ота­на» рабо­чих был очень хоро­ший ход отча­яв­ших­ся рабо­тяг, они ска­за­ли, что, может, хоть так на нас обра­тят вни­ма­ние. Но дохо­дит до смеш­но­го. Юри­ди­че­ски они теперь не могут поки­нуть пар­тию. Мест­ное пар­тий­ное руко­вод­ство воло­ки­тит, застав­ля­ет при­но­сить какие-то справ­ки с пред­при­я­тий – а людей уже отту­да уво­ли­ли, не пус­ка­ют в офи­сы «Нур Ота­на»… В общем, разъ­ярен­ные люди вошли в город­ской офис пре­зи­дент­ской пар­тии и швыр­ну­ли там свои партбилеты.

– Я слы­шал, что быв­шие нуро­та­нов­цы ста­ли чле­на­ми вновь создан­но­го Народ­но­го фронта?

– Да, толь­ко в Кара­жан­ба­се 532 чело­ве­ка через меня вру­чи­ли свои заяв­ле­ния о вступ­ле­нии в НФ, кото­рые я пере­дал наше­му руко­вод­ству в Алма­ты. Мы теперь леги­тим­но, мораль­но име­ем пра­во их под­дер­жи­вать, так как они чле­ны наше­го дви­же­ния. Уже создан коми­тет по защи­те неф­тя­ни­ков, соби­ра­ют­ся день­ги для их под­держ­ки, наши акти­ви­сты посто­ян­но на свя­зи с ман­ги­стаус­ца­ми. Но вот толь­ко что про­шло в СМИ сооб­ще­ние, что задер­жа­ли Жан­бо­ла­та (интер­вью запи­сы­ва­лось неде­лю назад, 17 июня. – А.А.).
– А что послу­жи­ло причиной?

– Он был в Москве на акции по под­держ­ке наших басту­ю­щих неф­тя­ни­ков, орга­ни­зо­ван­ной Ком­му­ни­сти­че­ской Рабо­чей пар­ти­ей Рос­сии. Отту­да он выле­тел в Актау, что­бы пере­дать нашим рабо­чим сло­ва соли­дар­но­сти, а его по при­ле­ту задер­жа­ли как осо­бо опас­но­го пре­ступ­ни­ка несколь­ко чело­век на несколь­ких машинах.

– Болат Мана­ше­вич, к теме Народ­но­го фрон­та мы вер­нем­ся чуть поз­же. Я сей­час вот о чем хочу спро­сить. К момен­ту выхо­да интер­вью, как Вы дума­е­те, что-то изме­нит­ся в про­ти­во­сто­я­нии вла­сти и рабо­че­го народа?

– Мне кажет­ся, все будет лишь толь­ко ради­ка­ли­зи­ро­вать­ся. Пото­му что Соко­ло­ву (юрист проф­со­ю­за «Кара­жан­бас­му­най» Ната­лья Соко­ло­ва. – А.А.) поса­ди­ли на 6 лет лишь за то, что она выпол­ня­ла свои функ­ци­о­наль­ные обя­зан­но­сти, Акжа­на­та Ами­но­ва, кото­ро­го счи­та­ют одним из лиде­ров заба­стов­щи­ков, осу­ди­ли на 2 года услов­но. А их боль­шая заслу­га в том, что они вскры­ли нары­вы, объ­яс­ни­ли тру­дя­щим­ся, что куч­ка чинов­ни­ков пара­зи­ти­ру­ет на их тру­де. А такие дей­ствия власть вос­при­ни­ма­ет как раз­жи­га­ние соци­аль­ной роз­ни. Мне это абсо­лют­но непо­нят­но. Выдви­же­ние спра­вед­ли­вых тре­бо­ва­ний – это раз­жи­га­ние роз­ни? Тогда Абая надо было тыся­чи раз на тыся­чи лет заса­дить, если сле­до­вать такой логи­ке. Пото­му что он тоже про­све­щал и откры­вал гла­за народу.

По роду сво­ей рабо­ты я боль­ше апел­ли­рую к духов­ным и куль­тур­ным поня­ти­ям и гово­рю, что в осно­ве все­го лежит без­нрав­ствен­ность, осо­бен­но тех людей, кото­рые хотят при­слу­жи­вать власти.

– Перед нача­лом нашей бесе­ды Вы пра­виль­но заме­ти­ли, что мы обыч­но гово­рим о след­стви­ях, но не о при­чи­нах. Поче­му, как Вы дума­е­те, власть так уве­ро­ва­ла в свою незыб­ле­мость, в свое дол­го­ле­тие? Может, общее мол­ча­ние насе­ле­ния так раз­вра­ти­ло ее, что она отма­хи­ва­ет­ся от тако­го рода акций, как от назой­ли­вой мухи?

– В Астане не уста­ют дол­до­нить, что у нас ста­биль­ность, хотя она врет. Ста­биль­ность, это когда есть какие-то мораль­ные, нрав­ствен­ные, эко­но­ми­че­ские осно­вы, стер­жень, в обще­стве ли, в чело­ве­ке. Когда это­го нет, начи­на­ет­ся раз­драй. Я уже гово­рил, что мы постро­и­ли тота­ли­тар­ное, авто­ри­тар­ное обще­ство. Про­сто тем людям, кото­рые сами извра­ти­лись, надо загля­нуть в учеб­ник куль­ту­ро­ло­гии, и они уви­дят, что они постро­и­ли. В тота­ли­тар­ном обще­стве все все­гда про­ис­хо­дит в ущерб наро­ду, и во гла­ве этой систе­мы сто­ит наш луче­зар­ный, солн­це­по­доб­ный Назарбаев.

– Но толь­ко ли в куль­ту­ре дело? Вы ска­за­ли, что сре­ди басту­ю­щих есть люди, у кото­рых отсут­ству­ет пси­хо­ло­гия вос­при­я­тия, опре­де­лен­ная куль­ту­ра. Это в прин­ци­пе объ­яс­ни­мо в любом обще­стве в любое вре­мя. Да, с одной сто­ро­ны, про­те­сту­ют про­стые про­ле­та­рии, шаруа. Но с дру­гой сто­ро­ны – власть, кото­рая, каза­лось бы, уже апри­о­ри и обра­зо­ван­ная, и куль­тур­ная, даже учи­лась на Запа­де. Поче­му же тогда она в силу сво­ей пред­по­ла­га­е­мой куль­ту­ры и обра­зо­ван­но­сти не идет на диа­лог, кото­рый бы устро­ил обе стороны?

– Диа­ло­га не будет, пото­му что мы живем в тота­ли­тар­ном обще­стве. А объ­яв­лен­ный век­тор направ­ле­ния, кото­рый объ­явил Назар­ба­ев, все объ­яс­ня­ет: сна­ча­ла эко­но­ми­ка и лишь затем – поли­ти­ка. Но он осо­знан­но или нет упу­стил из виду куль­ту­ру и духов­ность, а ведь это те вещи, на чем осно­вы­ва­ют­ся эко­но­ми­ка и политика.

Как может без­ду­хов­ный чело­век про­во­дить эко­но­ми­че­ские рефор­мы? Образ­но гово­ря, у НИХ рефор­ми­ру­ют­ся руки, но не голо­ва. Поэто­му у нас ни чер­та не полу­чит­ся, пока мы куль­ту­ру, духов­ность не воз­ве­дем в при­о­ри­тет­ный ранг.

(Во вре­мя наше­го интер­вью раз­дал­ся зво­нок, и Бола­ту Ата­ба­е­ву сооб­щи­ли сроч­ную новость).

– Боке, что случилось?

– Мне толь­ко что сооб­щи­ли, что Жан­бо­ла­ту Мамаю к ста­тье 373 «Орга­ни­за­ция несанк­ци­о­ни­ро­ван­но­го митин­га» доба­ви­ли ста­тью 375 часть 2 «Сопро­тив­ле­ние, поли­ции». Но ребя­та, кото­рые его встре­чал в аэро­пор­ту, гово­рят, что ника­ко­го сопро­тив­ле­ния не было, он спо­кой­но сел в «воро­нок». При­чем суд про­шел ночью.

– Мне понят­но одно. Власть уже не зна­ет, как ей посту­пать, и пло­дит все боль­ше узни­ков сове­сти. Хоро­шо, давай­те вер­нем­ся к куль­ту­ре. Недав­но вышел фильм неко­е­го режис­се­ра о ста­нов­ле­нии Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва как чело­ве­ка. Я этот фильм пол­но­стью не смот­рел, толь­ко отрыв­ки. Гля­дя на кино­ли­зо­блюд­ство, любой непо­свя­щен­ный чело­век может поду­мать, что из дере­вен­ско­го парень­ка вырос глу­бо­ко духов­ный, вос­пи­тан­ный, куль­тур­ный чело­век. Но, судя по пове­ден­че­ским и иным моти­вам, мы видим, что это, гово­ря эвфе­миз­ма­ми, дале­ко не так. Хотя пре­зи­дент и пред­ста­ет перед все­ми эта­ким бла­го­об­раз­ным, умуд­рен­ным опы­том и жиз­нью чело­ве­ком. Но ведь куль­ту­ра заклю­ча­ет­ся не толь­ко в уме­нии стан­це­вать вальс и пра­виль­но взять нож и вил­ку в руки…

– Да, это вопрос внут­рен­не­го духов­но­го стерж­ня. Необ­ра­зо­ван­ный чело­век тоже может быть куль­ту­рен. Обра­зо­ва­ние здесь ни при чем, хотя и в этом я сомне­ва­юсь, что он обра­зо­ван­ный. Духов­ность при­ви­ва­ет­ся как с дет­ства, так и ее фор­ми­ру­ет сре­да. Напри­мер, где жил чело­век, где учил­ся, с кем встре­чал­ся, кого любил, кого нена­ви­дел. Это уже духов­ная сто­ро­на, это уже опыт. Я в 90‑х годах, чест­но ска­жу, гор­дил­ся Назар­ба­е­вым, пока он не разо­гнал пар­ла­мент. С это­го момен­та он пол­но­стью изме­нил­ся. Помни­те его обе­ща­ние, что мы будем жить, как в Кувей­те? Да, он сам живет, как в Кувей­те, а народ где живет?

Без­ду­хов­ная, без­нрав­ствен­ная власть ото­рва­на от наро­да. Эпо­ха двой­ных стан­дар­тов: гово­рим одно, дела­ем дру­гое. ОНИ наг­ло рас­про­да­ют все, обо­га­ща­ют­ся за счет наро­да, вме­сто поли­ти­ки сплош­ные раз­бор­ки, вме­сто эко­но­ми­ки – рас­про­да­жа. Сей­час пере­кра­си­ли Перу­а­ше­ва и «Ак жол», и, ока­зы­ва­ет­ся, она ста­ла оппо­зи­ци­он­ной пар­ти­ей. И кого они хотят обмануть?

– Но пока есть нефть, есть и ОНИ.

– Да, 70 про­цен­тов эко­но­ми­ки дер­жит­ся на неф­ти. Но вы зай­ди­те, допу­стим, в Жана­о­зене во дво­ры, это же депрес­сив­ный город, доро­ги какие там страш­ные… А ведь мы, как они гово­рят, живем в бога­той стране, толь­ко народ не поль­зу­ет­ся этим богат­ством. Там, на запа­де, летом изну­ря­ю­щая жара, зимой – холод соба­чий, еще и убивают.

– Отно­си­тель­но недав­но жур­на­лист Сер­гей Дува­нов выска­зал по-сво­е­му про­ти­во­по­лож­ное мне­ние Вашим сло­вам. Как вы отно­си­тесь к выска­зы­ва­нию чело­ве­ка, кото­рый, види­мо, счи­та­ет себя неза­ви­си­мым и в какой-то мере диссидентом?

– Я ува­жаю его дис­си­дент­ство, но не ува­жаю его мне­ние по пово­ду того, что неф­тя­ни­ки под­ни­ма­ют толь­ко лишь шкур­ный вопрос. Может, когда они толь­ко начи­на­ли заба­стов­ку, неко­то­рые эле­мен­ты это­го при­сут­ство­ва­ли, но сей­час мы видим, что поме­ня­ны лозун­ги, люди из тол­пы пре­вра­ща­ют­ся в граж­дан­ское обще­ство, фор­ми­ру­ет­ся про­тест­ная куль­ту­ра. Они не берут­ся за ружья, они хотят сло­вом воз­дей­ство­вать на власть.

Пони­ма­е­те, Дува­нов гово­рил о само­ого­во­ре, яко­бы в Казах­стане нет тер­ро­риз­ма. Но все пред­по­сыл­ки для появ­ле­ния тер­ро­риз­ма в Казах­стане созда­ны. Он дол­жен был об этом гово­рить. Напри­мер, ты можешь закон­ным путем, на леги­тим­ном поле добить­ся спра­вед­ли­во­сти? Не можешь. Все суды под­куп­ны, а судьи назна­ча­ют­ся кем? Поэто­му люди бро­са­ют­ся с крыш домов, жгут себя, и не где-нибудь, а в ЦК «Нур Ота­на». Без­вы­ход­ность – это одна из при­род тер­ро­риз­ма, а народ сей­час загнан в тупик, как наши мно­го­стра­даль­ные нефтяники.

Я ска­жу боль­ше. Я подо­зре­ваю, что в самой вер­хов­ной вла­сти есть какая-то сила, кото­рой не тер­пит­ся пору­лить госу­дар­ством самой. Поэто­му они усу­губ­ля­ют ситу­а­цию с неф­тя­ни­ка­ми, хотят спро­во­ци­ро­вать воору­жен­ное вос­ста­ние, чтоб кро­вью пода­вить их всех и потом самим прий­ти к вла­сти. Я к этим выво­дам при­шел, гля­дя на пове­де­ние руко­вод­ства «Каз­Му­най­Га­за», аки­ма­та горо­да Жана­о­зен; я думаю: они вооб­ще под­чи­ня­ют­ся област­но­му руко­вод­ству или у них дру­гие началь­ни­ки. КМГ, по-мое­му, создал госу­дар­ство в госу­дар­стве. А ина­че чем объ­яс­нить такой вопи­ю­щий факт. Ишма­нов, руко­во­ди­тель «Жана­о­зен­Му­най­Газ», дает ука­за­ние оста­но­вить авто­бус, в кото­ром дети неф­тя­ни­ков едут в лагерь, и пофа­миль­но выса­жи­ва­ет детво­ру по при­чине того, что их роди­те­ли басту­ют. О какой куль­ту­ре мож­но гово­рить после таких слу­ча­ев мораль­но­го уродства?

И вооб­ще, поче­му игно­ри­ру­ют­ся тре­бо­ва­ния казах­ских неф­тя­ни­ков, кото­рые изна­чаль­но, не раз­би­ра­ясь, объ­яви­ли неза­кон­ны­ми, когда по тру­до­во­му дого­во­ру они име­ют пра­во на заба­стов­ку. Созда­ют­ся все усло­вия для появ­ле­ния экс­тре­миз­ма, а от него до тер­ро­риз­ма все­го один шаг.

– При­чем, заметь­те, как власть отно­си­тель­но гра­мот­но в сво­ем духе под­во­дит к мыс­ли, гово­ря об экс­тре­миз­ме и тер­ро­риз­ме толь­ко о рели­ги­оз­ной состав­ля­ю­щей. А кто при­вле­чет ее за раз­жи­га­ние рели­ги­оз­ной роз­ни или нетерпимости?

– Алмат, когда чело­век не добил­ся в соци­аль­ном плане, в эко­но­ми­че­ском реше­нии сво­их про­блем, он обра­ща­ет­ся к Алла­ху – ибо боль­ше неко­му верить. Когда ты веришь в Бога, ты дума­ешь, что хотя бы там есть жизнь после смер­ти, какой-то про­свет. А куда людям идти еще, ведь они нигде не нахо­дят под­держ­ки. Вот мы гово­рим «экс­тре­мизм». А захват Мамая в аэро­пор­ту – это раз­ве не экстремизм?

– Вы упо­мя­ну­ли о созда­нии Народ­но­го фрон­та. Что-то подоб­ное, насколь­ко я пом­ню, было в 90‑х годах в Казах­стане, но тогда это как-то тихо и неза­мет­но сошло на нет. В то же вре­мя в ту пору актив­ность граж­дан несо­из­ме­ри­мо была выше, неже­ли сей­час. Вы явля­е­тесь чле­ном НФ, для чего он создан, под какую-то опре­де­лен­ную поли­ти­че­скую акцию, какие у него цели, не повто­рит ли он судь­бу сво­их предшественников?

– Алмат, я пом­ню, о чем ты гово­ришь. В 90‑е годы мы были охва­че­ны роман­тиз­мом, вери­ли в свет­лое буду­щее, дея­те­ли куль­ту­ры, теат­ра выхо­ди­ли на ули­цы с лозун­га­ми к пар­ла­мен­ту, радо­ва­лись, что мы, мол, как на Запа­де, можем выхо­дить на демон­стра­ции… Но все это было туф­та, выпус­ка­ние пара. Сей­час мы ни во что не верим.

Мно­гие люди боят­ся поли­ти­зи­ро­вать­ся, сло­ва «поли­ти­че­ская пар­тия» для них что-то ужа­са­ю­щее, поэто­му мы обра­зо­ва­ли Народ­ный фронт, в кото­ром объ­еди­ни­лись КПК и «Алга!». Это не поли­ти­че­ское объ­еди­не­ние, это объ­еди­не­ние граж­дан­ско­го обще­ства, людей, кото­рые хотят нако­нец-то сами доби­вать­ся сво­их прав. Пото­му что за нас никто это­го не сде­ла­ет. Наша цель – поме­нять эту пороч­ную поли­ти­че­скую систе­му кон­сти­ту­ци­он­ным, леги­тим­ным путем. Мы не при­зы­ва­ем к воору­жен­но­му вос­ста­нию, но мы не хотим слу­жить одно­му лиде­ру, как обыч­но это дела­ет­ся. Вновь отме­чу, что несколь­ко тысяч неф­тя­ни­ков Запад­но­го Казах­ста­на уже ста­ли участ­ни­ка­ми Народ­но­го фрон­та. Сей­час мы орга­ни­зо­вы­ва­ем шта­бы в Жана­о­зене и Актау, там будут рабо­тать юри­сты, эко­но­ми­сты, бух­гал­те­ры для помо­щи рабо­чим, и не только.

– А Вы не бои­тесь, что после того, как власть дого­во­рит­ся с басту­ю­щи­ми неф­тя­ни­ка­ми, они так же мас­со­во напи­шут заяв­ле­ния о выхо­де из НФ, как в слу­чае с «Нур Отаном»?

– Я думаю, это­го не слу­чит­ся. За эти три меся­ца они очень мно­гое поня­ли, они изме­ни­лись. И потом. И у них, и у нас общие зада­чи – изви­ни­те за тав­то­ло­гию, добить­ся реше­ния сво­их задач. Мы хотим, что­бы они из этой заба­стов­ки вышли побе­ди­те­ля­ми, хотя они и так уже мораль­но побе­ди­ли. Нам не нуж­на кровь, и если мы, Народ­ный фронт, в чем-то хоть толи­ку помог­ли нашим собра­тьям, то мы тоже, я счи­таю, победили.

– В завер­ше­ние нашей бесе­ды, Боке, хочу ото­слать к Вашим сло­вам, что Вы не поли­тик. Но в кото­рый раз оправ­ды­ва­ет­ся рас­хо­жая при­сказ­ка о том, что если ты не зани­ма­ешь­ся поли­ти­кой, поли­ти­ка все рав­но зай­мет­ся тобой. Конеч­но, хоте­лось бы пого­во­рить о Ваших твор­че­ских пла­нах, о куль­ту­ре вооб­ще. Наде­юсь, что спу­стя неко­то­рое вре­мя мы с Вами вновь встре­тим­ся и побе­се­ду­ем об этом более предметно.

– А чем мне еще зани­мать­ся? Куль­ту­рой я зани­ма­юсь по при­зва­нию, а если еще за это и день­ги дают, то это бла­го­дать, но их никто не дает. У меня сей­час есть вре­мя зани­мать­ся тем, чем я сей­час зани­ма­юсь – обще­ствен­ной дея­тель­но­стью. Когда мне было неко­гда, когда я рабо­тал в теат­ре, спек­так­ли ста­вил, то все рав­но я ухо­дил во внут­рен­нюю твор­че­скую эми­гра­цию. Выхо­дил через два-три меся­ца, смот­рел и поче­му-то не удив­лял­ся: те же мор­ды, те же сво­ло­чи… и опять ухо­дил в эми­гра­цию. Но я понял, что это пороч­ная пози­ция. Играть чело­ве­ка непо­ня­то­го, тако­го, типа меня не пони­ма­ют, мне не дают воз­мож­но­сти – в дан­ный момент раз­ви­тия Казах­ста­на это непоз­во­ли­тель­ная рос­кошь, нель­зя так делать. Поэто­му раз мне не дают доро­ги в теат­раль­ной сфе­ре, я при­ду сюда, я буду вякать, гово­рить о том, что я знаю, что начи­тал­ся, насмот­рел­ся. Мне будет инте­рес­но доне­сти мыс­ли о том, что я знаю, напри­мер, о пас­сив­но­сти пове­де­ния. О граж­дан­ской куль­ту­ре, о полит­тех­но­ло­ги­ях. Я буду про­све­щать, и пусть за это меня бьют, замал­чи­ва­ют, но я не сдамся.

Бесе­до­вал
Алмат АЗАДИ
[email protected]