«Общественная позиция»
(проект «DAT» №46 (363) от 15 декабря 2016 г.
Жанаозен-2011: кровавая история
16 декабря исполняется пять лет с момента расстрела митинга нефтяников города Жанаозена силами полиции и внутренних войск, который стал апогеем почти восьмимесячной забастовки и противостояния рабочих и жителей региона с работодателями и властями. Назарбаевский режим потопил выступление в крови, так как забастовка приобрела четко выраженный политический характер, особенно с середины и на завершающем этапе.
На митинге 16 декабря рабочие должны были зачитать резолюцию, где должен был прозвучать призыв к всеобщей политической забастовке с требованием отставки Назарбаева и его правительства. Поэтому режим, боясь распространения забастовки на соседние регионы и на добывающие отрасли по всей стране, пошел на применение оружия, чтобы запугать трудящихся и не допустить формирование единого классового профсоюза и Рабочей партии. За месяц до расстрела как раз и был сформирован единый рабочий комитет всей Мангистауской области, где и поставлены были данные задачи перед всем рабочим движением.
Действительно, оглядываясь назад, можно применить этой забастовке такие эпитеты, как – героическая или великая, так как она впервые действительно поколебала устои нынешнего строя в Казахстане, установившегося после разрушения СССР, и затронула вопросы собственности и власти. Начиная с 2009 года рабочие в разных регионах выдвигали требование национализации производства на своих забастовках, но именно в Мангистауской области это требование прошло через всю стачку от начала до конца.
Коллективы изнывали и продолжают изнывать под гнетом иностранного капитала, который варварски и хищнически выкачивает из недр никем неучтенные миллионы тон нефти, газа и полезных ископаемых. При этом после многочисленных оптимизаций нормы выработки выросли в разы, а зарплата падала из-за штрафов и невыполнения планов, сами рабочие вынуждены работать на устаревшем и изношенном советском или китайском оборудовании. Профзаболевания и гибель рабочих на производстве стали обыденной нормой.
Особенно это касается китайских компаний и менеджеров, которые хозяйничали в филиалах якобы национальной компании «КазМунайГаз», в частности в АО «МангистауМунайГаз», АО «КаражанбасМунайГаз», ПФ «ОзенМунайГаз» и в других. Особенно сильно от многочисленных оптимизаций и преобразований пострадали тогда и страдают сейчас рабочие вспомогательных предприятий. Они были выведены из основного производства и превращены в якобы самостоятельные сервисные ТОО. Как и в 2011 году, именно рабочие этих ремонтных и буровых компаний находятся сейчас в авангарде борьбы нефтяников, добиваясь национализации своих предприятий под контролем трудовых коллективов.
Другим важным моментом было и остается борьба за профсоюзы. Поэтому требование свободы профсоюзной деятельности стало одним из самых главных, и, собственно, с него и началась эта забастовка на промыслах и предприятиях АО «КаражанбасМунайГаз». Противостояние началось, когда китайские менеджеры во главе с Юань Му не признали результаты внеочередной отчетно-выборной конференции в марте 2011 года, на которой рабочие убрали с поста председателя-ставленника работодателей.
В ответ вахтовые бригады с апреля стали объявлять массовые голодовки на промыслах с требованием немедленно прекратить террор в отношении своих товарищей, одному из которых сожгли дом. С 9 мая на всех предприятиях АО «КаражанбасМунайГаз» началась бессрочная забастовка, которая через две недели перекинулась на предприятия ПФ «ОзенМунайГаз», где как раз и выдвинули сразу требование национализации не только сервисных компаний, но и всей добывающей промышленности страны.
Конечно, сначала битва началась из-за невыплаты коэффициентов и вокруг требования изменения системы оплаты труда, но по мере усиления репрессий и попыток натравить на бастующих бюджетников, содержание забастовки резко политизировалось. Катализатором этого послужил арест в конце мая юриста профсоюза АО «КаражанбасМунайГаз» Натальи Соколовой по заявлению того самого китайского менеджера Юань Му, когда её обвинили в организации «незаконных профсоюзных собраний» и в «разжигании социальной розни». Через неделю был арестован лидер рабочих ПФ «ОзенМунайГаз» Акжанат Аминов по тем же обвинениям.
После череды увольнений активистов бастующие инициировали массовый выход из правящей партии «Нур Отан», куда их поголовно записывала администрация предприятий, а также выдвинули требование повышения заработной платы учителям и врачам Жанаозена на 60% и немедленного освобождения своих арестованных лидеров. Тогда образовалось несколько постоянных мест собраний рабочих – это автовокзал в Актау (областной центр), затем площадь у офиса АО «КаражанбасМунайГаз» в том же Актау, а также территория предприятий на промыслах ПФ «ОзенМунайГаз», где продолжалась бессрочная голодовка.
5 июня состоялась первая массовая демонстрация, когда рабочие АО «КаражанбасМунайГаз» прошлись по улицам города Актау и дошли до здания акимата области, потребовав прекращения репрессий и увольнений, а также освобождения из тюрьмы Натальи Соколовой. Тогда впервые против демонстрантов были применены силы полиции и задержано несколько сотен участников. В последующем около 20 рабочих в камерах в знак протеста вскрыли себе вены и животы. Тогда против активных участников и членов профкома также были возбуждены уголовные дела.
8 июля против рабочих полномасштабно применены были уже отряды ОМОНа для того, чтобы очистить территорию предприятий ПФ «ОзенМунайГаз» от лагеря бастующих. Тогда также произошли отдельные столкновения и массовые задержания. После этого события многотысячная толпа уже окончательно до декабря перебралась на центральную площадь Жанаозена «Алан», где шел ежедневный и еженочный митинг протеста.
Несмотря на такие жесткие действия и запугивания, властям не удалось изолировать бастующих в регионе. Наоборот, забастовка поддерживалась за счет сбора средств с работающих нефтяников других компаний, а также в результате поддержки местного населения. Показательным являются постоянные митинги рабочих железнодорожников и жителей станции и поселка Шетпе, где люди постоянно собирали продукты и деньги в фонд борьбы.
Несмотря на массовые увольнения бастующих нефтяников ПФ «ОзенМунайГаз» и АО «КаражанбасМунайГаз» и на попытки заменить их на новых работников, добыча на месторождениях упала в разы. Удар по прибылям правящей семьи был очень серьезным. Так только в июне «ОзенМунайГаз» не добрал 85 тысяч тонн нефти от обычного уровня добычи. Такая же ситуация сложилась и на промыслах «КаражанбасМунайГаза».
Правда, с этого момента проявились и первые элементы раскола бастующих, когда представители либеральной оппозиции сформировали объединение «Народный фронт» и попытались включить в его ряды целый ряд активистов из числа нефтяников. Другая часть протестующих осталась на позиции необходимости создания единого координационного центра и единого профсоюза, а затем формирования своей самостоятельной политической организации.
С июля по ноябрь был период, когда в отношении рабочих шли нескончаемые обвинения. Против бастующих была развязана настоящая кампания по дискредитации во всех провластных СМИ. Тогдашний руководитель национальной компании «КазМунайГаз», средний зять президента Тимур Кулибаев обвинил в июле 2011 года в разжигании социальных конфликтов «оралманов», то есть этнических казахов-переселенцев, приехавших из соседних республик, а также из Монголии и Китая. Фактически из них власти попытались слепить внутренних врагов, эдаких отечественных «евреев», виновных во всех бедах!
Борьба за профсоюзы помимо экономических требований стала важнейшим фактором этой забастовки. Нефтедобывающие компании, в том числе и китайские, делали всё, чтобы не допустить переизбрания снизу руководства официальных профсоюзных комитетов. Показательным было убийство 3 августа 2011 года прямо на рабочем месте на режимном объекте компании «Мунайфилдсервис» рабочего активиста Жаксылыка Турбаева, который на следующий день должен был быть избран председателем профкома.
Это убийство до сих пор не раскрыто, но появились новые обстоятельства, которые мы постараемся опубликовать. Очевидно, что тут полностью прослеживается заинтересованность работодателей в расправе над новыми лидерами, для чего попросту нанимались банды убийц. Так 24 августа того же года в степи было найдено тело зверски убитой 17-летней Жансауле Карабалаевой – дочери председателя профкома ПФ «ОзенМунайГаз» УОС-1 Курдайбергена Карабалаева.
Профсоюзным деятелям и активистам, поддержавшим забастовку, поджигали дома и били стекла в окнах, проводили обыски, избивали, стреляли, угрожали и возбуждали уголовные дела. Такими репрессиями и актами террора власти и нефтебароны из числа родных и близких Назарбаева надеялись сбить накал движения, запугать часть передовых активистов и не дать возможность захватить остальные профсоюзные объединения.
Во время забастовки сменилось несколько слоев руководителей и ведущих активистов. Так, после ареста с самого начала забастовки Натальи Соколовой и Акжаната Аминова выдвинулись на сцену Роза Тулетаева, которая была близка к профсоюзу «Актау» и «Жанарту», и Наталья Ажигалиева. Поэтому, несмотря на репрессии и изоляцию одних, на смену им приходили новые лидеры и активисты, выдвинутые с низов в момент роста движения.
К сожалению, с начала забастовки не удалось сразу сформировать единый центр координации и борьбы, который возглавил бы забастовку и объединил усилия независимых профсоюзов и провел целенаправленную кампанию по переизбранию руководства официальных профсоюзных объединений или учредил новое объединение. Понадобилось шесть месяцев, прежде чем был сформирован объединенный рабочий комитет, который принял участие в подготовке митинга 16 декабря 2011 года.
Однако, несмотря на ошибки и неудачи, организованные рабочие до конца вели самостоятельную политику, сами вырабатывали требования, ставили условия работодателям и парализовали в значительной степени на долгий период добычу нефти.
Профсоюзная бюрократия на уровне облсовпрофа и руководство Федерации профсоюзов Казахстана оказались полностью беспомощны.
Успешные попытки переизбрания профсоюзных боссов снизу и похожая ситуация, сложившаяся в апреле-мае 2012 года на предприятиях «Казахмыса» в Жезказгане, подвигли Акорду на написание нового Закона «О профсоюзах» и Уголовного кодекса, которые напрочь закрывают теперь возможность захвата рабочими старых официальных структур, так и формирования новых объединений.
Значительный перелом в настроениях бастующих рабочих произошел уже в октябре-ноябре, в среде которых возобладали сторонники самоорганизации и самостоятельного участия в политической борьбе. В ноябре в Жанаозене на собрании бастующих и представителей всех соседних месторождений и предприятий региона был сформирован новый Единый рабочий комитет, который повел совершенно иной курс.
Тут же на собрании был принят призыв к рабочим других добывающих отраслей и регионов поддержать их забастовку, была выдвинута идея создания новой Единой федерации независимых от работодателей и властей классовых профсоюзов, формирования собственной политической партии, выражено недоверие всем существующим на тот момент политическим партиям и был объявлен бойкот парламентским выборам, которые должны были пройти 15 января 2012 года.
Была попытка выдвижения самостоятельных кандидатов на выборы в местные маслихаты из числа бастующих нефтяников, которых просто не пропустили для участия в кампании. Было выпущено несколько видов листовок, распространялись бюллетени социалистов и другая литература. Было налажено взаимодействие с рабочими всех месторождений и предприятий области. Создана собственная пресс-служба.
После формирования комитета, за месяц до расстрела прошла расширенная скайп-конференция представителей Рабочего комитета с участием деятелей левых и профсоюзных групп из других регионов страны, где был обсужден вопрос проведения митинга 16 декабря с требованиями к правительству и с призывом к расширению забастовки. Разработанный в последующем проект резолюции включал в себя призыв к всеобщей политической стачке с требованиями отставки президента и правительства.
На этот же день были запланированы пикеты и акции солидарности в разных странах мира, а также отправлены представители Рабочего комитета в соседние регионы. Единственное, что многие не могли себе представить того, что власти способны и готовы пойти на расстрел безоружных нефтяников, обычных жителей города и молодых людей, пришедших поддержать бастующих. Хотя в октябре-ноябре МВД РК и МО РК уже проводили «антитеррористические» учения в регионе, что уже было подготовкой к массовой расправе.
Несмотря на расстрел, намеченная всеобщая забастовка охватила всю область и длилась до 5 дней. Железнодорожники станции Шетпе в ночь на 17 декабря в знак протеста против расстрела перекрыли движение транспорта, в результате чего сами были обстреляны ОМОНом. В результате чего, по официальным данным, погиб один пожарный, перешедший на сторону протестующих. Мало кто пишет, но на следующий день после расстрела 17 декабря на Алан в Жанаозене вышло пять тысяч человек, не побоявшись нового расстрела и арестов.
Сам Жанаозен превратился в оккупированный город, где тысячи людей арестовывались и помещались в «фильтрационные пункты», а проще в гаражи, производственные помещения, подвалы административных зданий, так как и РОВД и СИЗО были забиты до отказа. Все они проходили через избиения и пытки. Людей арестовывали и после обращения в больницы с легкими пулевыми ранениями и даже забирали прямо с больничных коек. Масштабы террора и грабежа местного населения и рабочих со стороны многочисленных подразделений ОМОНа из разных областей, подразделений внутренних войск и даже бригады морской пехоты МО РК поражают воображение. В течение двух недель были арестованы и прошли через пытки все основные деятели и активные участники забастовки.
Нефтяники Жанаозена своей формой самоорганизации в Рабочий комитет, дисциплиной, выработанной программой требований и действий, призывом к всеобщей политической забастовке показали пример и тот путь, по которому надо двигаться всем рабочим Казахстана. Забастовка также дала небывалый импульс рабочим выступлениям даже после расстрела, что стало еще одним доказательством перелома сознания рабочих. Так, в мае 2012 года не менее драматично с захватными забастовками действовали горняки корпорации «Казахмыс», добившиеся повышения заработной платы на 100 процентов!
В самой Мангистауской области сразу после расстрела пять дней длилась всеобщая забастовка протеста и шли митинги на всех месторождениях региона. В 2012 году прошли две политические забастовки с требованием освобождения осужденных нефтяников. За три года состоялось свыше 20 крупных забастовок в Мангистауской области.
В декабре 2015 года на поминальном собрании в честь четвертой годовщины расстрела в Жанаозене представители всех промыслов и предприятий Мангистауской области вновь создали свой Рабочий комитет, правда, теперь уже в виде Координационного Совета Трудовых коллективов. Этот Совет возглавил борьбу против ликвидации независимых профсоюзов и помогает трудовым коллективам противодействовать планам работодателей по урезанию заработной платы и выплат.
Так успешный характер действий нефтяников показала победа двухнедельной забастовки бурильщиков ТОО «Бургылау» в октябре этого года, когда к массовой голодовке пятисот рабочих присоединились еще двести их коллег из соседней компании «Норд Каспиан Оперейтинг Компани Б.В.», а у офиса работодателя постоянно шел митинг двухтысячного коллектива.
В то же время уже очевидно, что нефтяники Мангистауской области оказались не сломленными, страх перед режимом и компаниями давно улетучился, а ненависть за расправу, убийства и пытки и страстное желание реванша лишь затаились в сознании рабочих, прошедших такую школу. Более того, условия труда, более высокие зарплаты на предприятиях, которые были ранее охвачены забастовкой, те инвестиции, которые вкладываются в развитие инфраструктуры Жанаозена, вызывают желание у нефтяников соседних районов региона и ближайших областей добиться того же.
Новое поколение рабочих добывающих компаний разных отраслей, которым сейчас от 20 до 30 лет и которые были движущей силой забастовки нефтяников в 2011 году, также уже не запугать. Молодые активисты стремятся создать свои профсоюзы и группы даже в таких тяжелейших условиях полицейского надзора.
Айнур КУРМАНОВ,
сопредседатель
СДК