«Общественная позиция»
(проект «DAT» №18 (382) от 12 мая 2017 г.
Мы об этом писали
Прочитав вторую часть публикации Бекежана Тилегенова «История травли Ильяса Есенберлина» («ДАТ», 13. 04. 2017 г.), которая является отрывком из книги покойного писателя «Тұйық өмірдің құпиясы» («Тайны тихого омута»), я счел необходимым разгадать «загадки» в отношении Ануара Алимжанова.
«…Почему Алимжанов отплатил черной неблагодарностью двум своим покровителям, – остается загадкой», написал Бекежан. Высказывание это удивительное и непонятное.
Партийный руководитель республики Димаш Ахметович Кунаев без посторонней рекомендации хорошо знал и ценил Ануара Алимжанова – писателя-публициста, историка, собственного корреспондента «Литературной газеты» по Казахстану и Средней Азии, который, впервые с ним побеседовав, опубликовал прекрасное интервью, всесторонне ознакомил литературный мир СССР с жизнью и достижениями Казахстана, с многогранной деятельностью Димаша Ахметовича.
Однажды Димеке предложил Ануару возглавить республиканский литературный еженедельник «Қазақ әдебиеті». «Я растерялся, сижу, молчу, – вспоминал Ануар. – Глядел на Димаша Ахметовича, не зная что ответить, а он улыбается, протягивает мне руку и говорит: «Молчание – знак согласия, так ведь? Рискни, а мы не оставим тебя в одиночестве!».
И Алимжанов стал главным редактором газеты.
Мне, тридцать лет проработавшему в Союза писателей, в том числе три года вторым секретарем правления, известна вся его «кухня» изнутри. После Ади Шарипова кандидатуру Алимжанова поддержал Ильяс Есенберлин, но никак не Ислам Жарылгапов, как утверждает Тилегенов. Мы не раз слышали недовольное ворчание Жарылгапова, который был директором Бюро пропаганды художественной литературы, по поводу редакторства и секретарства Ануара: «Как русскоязычный может работать у нас, в казахской литературной среде? Он – просто кадр Кунаева!».
Став во главе Союза, Ануар внимательно следил за службой каждого кадра аппарата. Примерно через полгода освободил от занимаемых должностей И.Жарылгапова, а также директора Казахского отделения Литфонда СССР А.Ахметова. Оба они были людьми больше слова, чем дела.
Да, И.Есенберлина на пост второго секретаря пригласил сам Ануар, с согласия Кунаева. Они познакомились в «Казахфильме», где вместе работали и имели хорошие отношения. Но, к сожалению, в Союзе сохранить их не удалось, так как взаимопонимания не получилось, часто на заседаниях секретариата Есенберлин возражал, правда, не агрессивно, но твердо: «Ануар, этого не надо делать.., так нельзя.., не надо торопиться». Таким образом, препятствуя инициативам и новшествам Алимжанова.
Однажды мы с Калаубеком Турсункуловым, секретарем правления по административно-хозяйственным вопросам, зашли к Ануару доложить о ходе строительства Дома творчества писателей, которое я контролировал как директор Литфонда. Дела на стройке шли трудно, не хватало рабочих рук. Начали искать пути выхода из сложившегося положения. Ильяс ага, который присутствовал, вдруг, как говорится, пошел «против течения»: «Ну и что, если не хватает строителей? Откуда их возьмете? Зачем и куда торопитесь? Без нашего Дома творчества их достаточно, ездим же в Крым, Кавказ, Прибалтику, Узбекистан и Иссык-Куль рукой подать». Начался неожиданный спор, в конце которого обычно спокойный Ануар взорвался: «Илеке, – сказал он, – давайте мы с вами остановимся на этом отрезке нашего пути. Я завтра пойду к Димашу Ахметовичу, сюда я не просился и спокойно уйду». Ясно, что Кунаев предпочел молодого, энергичного, инициативного Ануара. Вот и вся «загадка».
Думаю, что к месту будет привести отрывок из статьи А. Алимжанова «Замечательный Писатель-Гражданин. Последняя встреча или уроки И. Есенберлина»:
«Любое воспоминание о человеке, с которым дружил, а тем более о человеке, интересы и жизненные принципы которого не разнились с твоими взглядами на действительность, на историю твоего народа, неминуемо будет носить сугубо личностный, субъективный характер. Очевидно поэтому, пытаясь начать эти строки о выдающемся казахском прозаике Ильясе Есенберлине, я никак не могу избавиться от навязчивой мысли: рассказать о последней встрече с Ильяс-ага. Но все же не решаюсь. Во-первых, потому, что это будет тяжелое воспоминание, во-вторых, оно повлечет за собой рассказ о подробностях событий тех дней осени 1983 года, когда я жил в Москве и по поручению бюро секретариата Союза писателей СССР готовил Ташкентскую конференцию афро-азиатских литераторов… (Да, той осенью Ануар после очередной командировки за рубеж, побывав в Москве пару дней, собрался домой, в Алматы. На «Волге» Союза писателей ехал в аэропорт Домодедово и по дороге их протаранила грузовая машина. – Г.К.).
…Была тяжелая автомобильная катастрофа. Переломы ребер, левой ноги, трещины в тазобедренной кости. Вся кровь лилась во внутрь. Я не мог говорить. Дыхание поддерживалось точными ударами тонкого шприца в шейную артерию и позволяло мне с трудом дышать в течение часа-полтора. Затем все повторялось… Днем и ночью у постели находились не только родные, но и друзья, те, кто находился в Москве.
…Открыв глаза, я словно в тумане увидел склонившееся надо мной лицо Ильяс-ага. Из-за его плеча выглядывал Сагат Ашимбаев. За ними стояли Какимбек Салыков и Роллан Сейсенбаев. Я понял, что Ильяс-ага и Сагат – эти два самых дорогих для меня человека, которые всегда были рядом и оказывали моральную поддержку в тяжкие времена после снятия с руководства Союза писателей республики за «неприемлемую демократичность», так было сказано на секретариате ЦК, когда отделом ЦК мне было предложено убираться из Алматы. Они прилетели из Алматы, а Какимбек и Роллан привели их сюда в больницу. Какимбека Салыкова до тех пор я знал лишь как поэта, а в те дни познал его огромную человечность.
Ильяс-ага тихо спрашивал о моем состоянии. Я не мог отвечать. Его глаза заволокло туманом. Сагат смотрел на меня встревоженным взглядом и что-то говорил о врачах. Когда я вновь взглянул на Ильяс-ага, он отвернулся и кулаком вытер слезы… Я не знал тогда, что это будет нашей последней встречей. Вот почему воспоминание о том дне влечет меня к повествованию об его человечности и доброте и никак не дает начать рассказ об его творчестве, об его удивительном трудолюбии, энциклопедичности его знаний истории родного народа. А в то время было нелегко заниматься поисками материалов в архивах о казахской истории, о жизни ханов и султанов и, сопоставляя факты, анализируя события, вырабатывать свое отношение, свои концепции и взгляды, свою точку зрения на прошлое, вопреки устоявшимся догмам, усиленно насаждаемым властями.
Помню, как он предложил на обсуждение рукопись своего романа «Хан Кене». Я получил согласие Габита Махмудовича Мусрепова, нашего старейшины, что он будет вести обсуждение. Фойе здания и кабинет первого секретаря Союза писателей были до отказа заполнены читателями и писателями. Но когда настал момент обсуждения, Габит Махмудович, сказав несколько резких слов по поводу рукописи, покинул зал. И я, впервые, не имея опыта ведения дискуссии, вынужден был начать обсуждение. Сразу группа литераторов бездоказательно (было заметно, что они не читали рукописи), но яростно выступили против публикации романа. Другие тут же опровергли их. Дискуссия чуть было не закончилась свалкой… А когда роман увидел свет, печать организованно, залпом ударила по нему. Так что у Ильяс-ага была нелегкая судьба в литературе».
Это воспоминание говорит о том, что между Илеке и Ануаром никогда «не пробегала черная кошка».
Однако идеализировать Илеке – это значит не знать его как простого смертного. Привожу только один пример, свидетелем которого был сам.
Вышла моя второя книга, и я подал заявление о приеме в члены СП СССР. Прошло два года, но заявление не рассматривалось. Однажды ко мне подошла управделами Союза Рауза Камаловна и говорит: «Габбас, товарищ Есенберлин велел сказать тебе, чтоб ты заменил рекомендацию Зейноллы Сериккалиева на другую». Я все понял и ответил: «Передайте товарищу Есенберлину, что я не намерен выполнять его требования».
Есенберлин был и председателем комиссии по вопросам приема в члены Союза писателей. А талантливый молодой литературный критик Сериккалиев (мой рекомендатель) написал отрицательный отзыв на его роман «Алмас қылыш» («Заговоренный меч») и известный писатель имел на него зуб. Через неделю после опубликования статьи Есенберлин организовал обсуждения ее в кабинете Алимжанова, который в то время был в Индии. Приглашенные по списку маститые писатели, человек пятнадцать, один за другим напали на Сериккалиева как пчелы. Решили поставить перед секретариатом вопрос об исключении его из СП СССР. К счастью, этого не случилось, так как Ануар по приезду выступил против.
Прошло еще полгода. По какому-то вопросу я зашел к Алимжанову. Там находился Илеке, улыбаясь он протянул мне руку. Решив вопрос, на выходе Ануар недовольным тоном окликнул меня: «Габбас, ты что, мы назначили тебя директором Литфонда, а ты, оказывается, до сих пор не член Союза, как это, почему?».
«Анеке, на этот вопрос вам ответит Илеке», – сказал я и вышел, а через неделю был принят в члены Союза писателей.
Бекежан Тилегенов с 1975 по 1987 год работал в СП, был главным редактором журнала «Жулдыз», секретарем парторганизации Союза, то есть был в курсе всех этих событий, однако в своей книге осветил не все точно, как посторонний человек, понаслышке. Вот это, во всяком случае, для меня «остается загадкой».
Габбас КАБЫШУЛЫ