Толганай УМБЕТАЛИЕВА, политолог, кандидат политических наук: ИНКЛЮЗИВНОЕ ОБЩЕСТВО. Что это такое?

Гла­ва алма­тин­ско­го офи­са Фон­да име­ни Фри­дри­ха Эбер­та Толга­най Умбе­та­ли­е­ва про­ве­ла очень зани­ма­тель­ную конференцию. 

Тема почти экс­клю­зив­ная – «СМИ и раз­ви­тие инклю­зив­но­го обще­ства». Резуль­та­ты дис­кус­сии пре­взо­шли все ожи­да­ния. Воз­мож­но, пото­му, что фор­мат обсуж­де­ния ока­зал­ся намно­го шире, чем сама обще­при­ня­тая трак­тов­ка поня­тия «инклю­зия» (про­цесс рав­но­прав­но­го уча­стия в обще­ствен­ной жиз­ни людей с огра­ни­чен­ны­ми воз­мож­но­стя­ми). В свою оче­редь мы тоже поз­во­ли­ли себе вый­ти за его рам­ки и задать несколь­ко вопро­сов гостье нашей руб­ри­ки «ДИАЛОГ» – извест­но­му поли­то­ло­гу Толга­най УМБЕТАЛИЕВОЙ.

– Ска­жи­те, насколь­ко важ­на инклю­зия для казах­стан­ско­го обще­ства?

– В дей­стви­тель­но­сти, эта тема очень вос­тре­бо­ва­на. В послед­нее вре­мя мы наблю­да­ем нарас­та­ю­щую агрес­сив­ность в нашем обще­стве. Любая про­бле­ма пере­хо­дит в жёст­кую агрес­сию и оскорб­ле­ния. Мы видим, какие ком­мен­та­рии люди пишут в соци­аль­ных сетях. Про­бле­мы пере­хо­дят на лич­но­сти. Кро­ме того, очень часто они наве­ши­ва­ют ярлы­ки. Сфор­ми­ро­ва­лись такие поня­тия, как «ват­ни­ки», «наци­сты» и т.д., кото­рые явля­ют­ся дис­кри­ми­на­ци­ей. Тогда как инклю­зив­ное обще­ство направ­ле­но на иско­ре­не­ние дис­кри­ми­на­ции в любой форме. 

Сего­дня мы настоль­ко при­вык­ли к дис­кри­ми­на­ции, что для нас это ста­но­вит­ся нор­мой. Я счи­таю это неправильным. 

Сле­ду­ет отме­тить и такой вопрос, как наци­о­стро­и­тель­ство, в кото­ром мы сего­дня актив­но участ­ву­ем. Иссле­до­ва­те­ли уже отме­ча­ют, что, к сожа­ле­нию, наци­о­наль­ная иден­тич­ность фор­ми­ру­ет­ся на доста­точ­но экс­клю­зив­ных прин­ци­пах. Мы доволь­но силь­но акцен­ти­ру­ем вни­ма­ние на том, что мы каза­хи. Более того, есть опре­де­лен­ные вопро­сы, кото­рые каза­хи счи­та­ют толь­ко сво­и­ми и что толь­ко каза­хи име­ют пра­во их обсуж­дать. И если к обсуж­де­нию этих вопро­сов под­клю­ча­ют­ся пред­ста­ви­те­ли дру­гих этни­че­ских групп, начи­на­ет­ся агрес­сия в отно­ше­нии них. 

На самом деле, если мы явля­ем­ся граж­да­на­ми Казах­ста­на, то мы все име­ем пра­во обсуж­дать наши про­бле­мы. Не долж­но быть каких-либо огра­ни­че­ний. То есть экс­клю­зив­ное обще­ство – это обще­ство, в кото­ром есть чет­кие гра­ни­цы меж­ду «сво­и­ми» и «чужи­ми». Тогда как в инклю­зив­ном обще­стве есть поня­тие «мы». Поэто­му сего­дня мы участ­ву­ем в фор­ми­ро­ва­нии экс­клю­зив­но­го общества. 

Цен­но­сти инклю­зии каса­ют­ся и людей с огра­ни­чен­ны­ми воз­мож­но­стя­ми, пра­ва кото­рых сего­дня в нашем обще­стве ущем­ля­ют­ся, они ста­но­вят­ся соци­аль­ны­ми изго­я­ми. Их ста­ра­ют­ся исклю­чить. Напри­мер, в раз­ви­тых стра­нах вы очень часто може­те уви­деть рядом с собой «осо­бен­ных людей». Их не назы­ва­ют инва­ли­да­ми, пото­му что сло­во «инва­лид» само по себе име­ет дис­кри­ми­на­ци­он­ный характер. 

На нашей кон­фе­рен­ции было очень хоро­шо об этом ска­за­но – поче­му мы их не видим? Во-пер­вых, они закры­ты в домах инва­ли­дов. За рубе­жом мы их видим каж­дый день и часто, пото­му что для них созда­но мно­го усло­вий. Они могут жить пол­но­цен­ной жиз­нью, выхо­дить в город, пой­ти в кино. Такие люди могут быть само­сто­я­тель­ны­ми, пото­му что обще­ствен­ный транс­порт и ули­цы к это­му при­спо­соб­ле­ны. Это гово­рит о том, что обще­ство забо­тит­ся о них. В то вре­мя как в нашем обще­стве места для них, к сожа­ле­нию, нет. Для людей с огра­ни­чен­ны­ми воз­мож­но­стя­ми ниче­го не преду­смот­ре­но, поэто­му им очень слож­но жить. Инклю­зив­ное обще­ство стре­мит­ся к тому, что­бы в нём всем было комфортно. 

Ведь зав­тра любой из нас может полу­чить уве­чья, трав­му, посколь­ку никто не застра­хо­ван от несчаст­но­го слу­чая. И тогда нам при­дет­ся жить в обще­стве, кото­рое будет огра­ни­чи­вать и дис­кри­ми­ни­ро­вать тебя толь­ко пото­му, что ты физи­че­ски дру­гой. Поэто­му нам необ­хо­ди­мо постро­ить такое обще­ство, кото­рое преду­смат­ри­ва­ет ува­же­ние к каж­до­му граж­да­ни­ну, неза­ви­си­мо от его физи­че­ских дан­ных, веро­ис­по­ве­да­ния, обра­за жиз­ни и т.д. Инклю­зив­ное обще­ство гово­рит о том, что мы раз­ные. Мы име­ем пра­во быть разными. 

– Рам­ки про­ве­ден­ной вами кон­фе­рен­ции ока­за­лись гораз­до шире, неже­ли созда­ние усло­вии для людей с огра­ни­чен­ны­ми воз­мож­но­стя­ми. Где еще при­ме­ни­ма инклюзия? 

– Тот факт, что фор­мат наше­го меро­при­я­тия ока­зал­ся шире, вовсе не озна­ча­ет, что мы исклю­чи­ли про­бле­му людей с огра­ни­чен­ны­ми воз­мож­но­стя­ми. Они тоже явля­ют­ся частью наше­го обще­ства. Но мы смот­рим шире в том плане, что дис­кри­ми­на­ци­он­ные вещи есть во мно­гих сфе­рах нашей жиз­ни. К при­ме­ру, на одной из пере­дач, не буду уточ­нять, какой это теле­ка­нал и назва­ние про­грам­мы, где один из спи­ке­ров, на мой взгляд, озву­чил ужас­ную мысль, обсуж­дая вопрос мигра­ции моло­де­жи за рубеж. Так, он ска­зал, что «если бы уез­жа­ли нар­ко­ма­ны и алко­го­ли­ки, мы бы радо­ва­лись. А то, что Казах­стан поки­да­ет умная моло­дежь, это тра­ге­дия. Мы долж­ны пла­кать». Это выска­зы­ва­ние по сво­ей сути дис­кри­ми­на­ци­он­ное. Ужас­но и то, что так дума­ют мно­гие в нашей стране. Поче­му мы из нар­ко­ма­нов и алко­го­ли­ков дела­ем изго­ев обще­ства?! Ведь часть вины, что они ста­ли таки­ми, лежит на самом обще­стве. Люди не про­сто так спи­ва­ют­ся и ста­но­вят­ся нар­ко­ма­на­ми. Обще­ство тоже в этом актив­но участвует.

– То есть вы хоти­те ска­зать, что мно­гие поль­зо­ва­те­ли соци­аль­ных сетей, при­ме­ня­ю­щие опре­де­ле­ние «ват­ник», дале­ко не инклюзивны? 

– Да, вер­но. Это экс­клю­зив­ные цен­но­сти. Напри­мер, на нашей кон­фе­рен­ции по инклю­зии был рас­смот­рен один кейс, в кото­ром рас­ска­зы­ва­ет­ся о жен­щине, кото­рая вышла замуж, но на про­тя­же­нии несколь­ких лет не смог­ла забе­ре­ме­неть. Так вот, она ста­ла изго­ем в этой семье. Её даже пере­ста­ли при­гла­шать на семей­ные меро­при­я­тия, обос­но­вы­вая это сло­ва­ми «жұғып кете­ді» (зара­зит). Напри­мер, ей гово­ри­ли, что­бы она не при­ка­са­лась к моло­дой сно­хе. Но как это может быть зараз­ным?! Такие при­ме­ты уни­жа­ют чело­ве­ка. При этом судь­бу этой девуш­ки реша­ли муж и све­кровь. Они отнес­лись к ней, как к вещи, и вер­ну­ли ее, как вещь, туда, отку­да взя­ли – в отцов­ский дом. Всем ведь извест­но, что в таких слу­ча­ях не все­гда вино­ва­та жен­щи­на. Зача­стую бес­плод­ны­ми ока­зы­ва­ют­ся и сами муж­чи­ны. Одна­ко наше обще­ство все­гда сто­ит горой за муж­чи­ну. Даже когда рож­да­ет­ся маль­чик, мы хло­па­ем в ладо­ши, а когда девоч­ка, то раду­ем­ся мень­ше. Это тоже дискриминация. 

– В нашем обще­стве наве­ши­ва­ют­ся такие ярлы­ки, как «боро­дач» и «вах­ха­бит». Как инклю­зив­ность выгля­дит в этом случае? 

– Это тоже оскорб­ле­ние. Чело­век име­ет пра­во верить во что он хочет. Самое глав­ное, что­бы это не име­ло ради­каль­но­го харак­те­ра и не при­во­ди­ло к насиль­ствен­ным дей­стви­ям в отно­ше­нии дру­гих чле­нов общества. 

– Одна­ко слу­чаи, кото­рые про­изо­шли несколь­ко лет назад в Акто­бе и Тара­зе, как раз ука­зы­ва­ют на то, что эти самые дей­ствия были.

– Это мы так все реши­ли, что они бан­ди­ты, исхо­дя из инфор­ма­ции, кото­рую пре­под­но­си­ли в СМИ. Начи­на­ем их при­тес­нять, не пус­ка­ем их детей в шко­лы. То есть уни­жа­ем и дис­кри­ми­ни­ру­ем детей. Наши пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны авто­ма­ти­че­ски берут их под свой контроль. 

Что каса­ет­ся тех слу­ча­ев, про кото­рые вы гово­ри­те, то там ситу­а­ция не совсем про­зрач­на. У меня име­ют­ся пред­по­ло­же­ния, что пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны мог­ли сами спро­во­ци­ро­вать кон­флик­ты. У нас пред­ста­ви­те­ли этих орга­нов сами нару­ша­ют зако­ны. Я уве­ре­на, что все стыч­ки, кото­рые име­ли место, даже исто­рия так назы­ва­е­мо­го «алма­тин­ско­го стрел­ка», – это послед­ствия дей­ствий пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов, кото­рые уни­жа­ют чело­ве­ка. Чело­век вынуж­ден защи­щать­ся таким путем, так как наши пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны не пони­ма­ют дру­го­го язы­ка. Они пони­ма­ют толь­ко язык силы. У нас нет объ­ек­тив­ной кар­ти­ны про­изо­шед­ше­го. Мы слы­ша­ли толь­ко вер­сию сило­ви­ков, а я лич­но не осо­бо им доверяю. 

И когда гла­ва МВД с теле­экра­нов заяв­ля­ет, что «сего­дня все подо­зре­ва­е­мые были уни­что­же­ны», это о мно­гом гово­рит. Они еще толь­ко подо­зре­ва­е­мые, их вина еще не дока­за­на, но их взя­ли и рас­стре­ля­ли. Толь­ко по той при­чине, что пра­во­охра­ни­тель­ные орга­ны реши­ли, что они преступники. 

– Поз­воль­те, когда шла та зава­ру­ха, они были не с буке­та­ми роз, а с оружием. 

– Так поли­цей­ские сами созда­ли такую ситу­а­цию, и они были вынуж­де­ны взять в руки ору­жие. Про­сто так никто в руки ору­жие не возь­мет. Вы не заду­мы­ва­лись, поче­му они стре­ля­ли имен­но в полицейских?! 

– Вер­нём­ся к инклю­зии. Вы не дума­е­те, что в нашем обще­стве созда­ны очень ком­форт­ные усло­вия для воров и кор­руп­ци­о­не­ров? Это тоже отно­сит­ся к инклюзивности? 

– Нет, это как раз-таки гово­рит об экс­клю­зив­но­сти, что опре­де­лен­ным соци­аль­ным груп­пам мож­но делать всё и не нести за это ответ­ствен­ность. А дру­гим это­го делать нель­зя. В этом слу­чае мы наблю­да­ем отсут­ствие рав­ных прав и возможностей. 

В стра­нах с раз­ви­той демо­кра­ти­ей, где все доста­точ­но про­зрач­но, такие вещи невоз­мож­ны. У них про­зрач­ная систе­ма кон­тро­ля. При­чем этот кон­троль, преж­де все­го, исхо­дит от само­го обще­ства. А мы ниче­го не зна­ем – кто чем зани­ма­ет­ся, где и какие име­ет инте­ре­сы. Для нас это закры­тая информация. 

К отсут­ствию инклю­зив­но­сти мож­но отне­сти слу­чай даре­ния подар­ков Астане. Один из прин­ци­пов инклю­зив­но­го обще­ства – это гори­зон­таль­ная систе­ма управ­ле­ния. В дан­ном слу­чае воз­ни­ка­ет вопрос, на каком осно­ва­нии Астане было выде­ле­но 6 млрд тен­ге из бюд­же­та Аты­ра­уской обла­сти без согла­со­ва­ния с граж­да­на­ми, меж­ду про­чим, нало­го­пла­тель­щи­ка­ми? Этот кейс тоже был пред­став­лен на нашей кон­фе­рен­ции. Поче­му жите­ли Аста­ны долж­ны про­сто так полу­чать эти день­ги от обла­сти, у кото­рой очень мно­го сво­их реги­о­наль­ных соци­аль­ных про­блем? Даже если аки­мат решил сде­лать такой пода­рок ко дню сто­ли­цы, это нуж­но было согла­со­вать с жите­ля­ми Аты­ра­уской обла­сти. А полу­чи­лось так, что их мне­ние нико­го не интересовало. 

С пози­ции логи­ки, аки­ма­ты в реги­о­нах долж­ны были поста­вить вопрос перед Аста­ной – на каком осно­ва­нии мы долж­ны дарить вам свои бюд­же­ты? В чем при­о­ри­тет­ность астан­чан перед жите­ля­ми Аты­рау? Ведь если аки­мат горо­да или обла­сти жела­ет сде­лать такой пода­рок Астане, то пусть дела­ет это из сво­е­го кар­ма­на. Поче­му вы суе­те свои руки в кар­ма­ны людей, даже не спро­сив их об этом?! Поче­му аки­мат Аста­ны дол­жен полу­чить в пода­рок непо­нят­ный мост, когда у людей в дру­гих обла­стях нет эле­мен­тар­ной чистой питье­вой воды?! 

– Слу­шая вас, я при­хо­жу к выво­ду, что в казах­стан­ской поли­ти­ке инклю­зив­но­стью не пах­нет. В част­но­сти, я имею в виду выборы. 

– Абсо­лют­но вер­но. Наша поли­ти­че­ская систе­ма явля­ет­ся эли­тар­ной. Толь­ко эли­та име­ет пра­во при­ни­мать реше­ния. Со сто­ро­ны в свой круг нико­го она не допус­ка­ет. Хотя мы все име­ем пра­во при­ни­мать реше­ния отно­си­тель­но судь­бы стра­ны. Поли­ти­ка – это основ­ной стер­жень госу­дар­ства, ведь имен­но она опре­де­ля­ет пра­ви­ла жиз­ни и вза­и­мо­от­но­ше­ния в обще­стве. Как мы долж­ны вза­и­мо­дей­ство­вать меж­ду собой, если у нас нет ника­ко­го пра­ва? Хотя в Кон­сти­ту­ции ясно про­пи­са­но совер­шен­но про­ти­во­по­лож­ное. То есть мы живем в обще­стве, где отсут­ству­ет инклюзивность. 

– Про­ком­мен­ти­руй­те, пожа­луй­ста, сло­ва пре­зи­ден­та, где он рас­ска­зы­ва­ет, как труд­но жилось людям в после­во­ен­ное вре­мя и сове­ту­ет нашим граж­да­нам похо­дить по кладбищам… 

– В этих сло­вах пре­зи­ден­та я вижу немно­го дру­гой аспект. Он хочет стать про­стым, таким же, как мы все. Да, было очень мно­го кри­ти­ки, что пре­зи­дент и эли­та силь­но отда­ли­лись от наро­да и не пони­ма­ют того, что про­ис­хо­дит в обще­стве. Что власть живет в осо­бен­ном мире и не зна­ет, как живут про­стые люди. Воз­мож­но, был при­ве­ден не совсем удач­ный при­мер, но пре­зи­дент хотел пока­зать, что он такой же, как все. Он вышел из про­стой сре­ды, испы­тал на себе все тяго­ты жиз­ни и через всё это про­шел. Ему всё это зна­ко­мо, он свой. В его сло­вах я вижу имен­но такой смысл.

– В таком слу­чае не свя­за­но ли это с воз­мож­ны­ми оче­ред­ны­ми вне­оче­ред­ны­ми выборами? 

– Я думаю, такая связь про­сле­жи­ва­ет­ся. Будут досроч­ные пре­зи­дент­ские выбо­ры. Может слу­чить­ся так, что пар­ла­мент­ские выбо­ры тоже состо­ят­ся. Изби­ра­тель­ный цикл уже начат. На мой взгляд, пре­зи­дент выдви­нет свою кан­ди­да­ту­ру и, конеч­но же, выиграет. 

– Мус­си­ру­ет­ся в обще­стве вер­сия, что пре­ем­ни­ком пре­зи­ден­та Нур­сул­та­на Назар­ба­е­ва ста­нет Дари­га Нур­сул­та­нов­на. Как вы счи­та­е­те, насколь­ко она в реаль­но­сти осуществима? 

– У нас очень мно­го вер­сий, но лич­но я сомне­ва­юсь, что это реаль­но. Мы наблю­да­ем доста­точ­но агрес­сив­ное отно­ше­ние со сто­ро­ны обще­ства к Семье. Поэто­му еще одно­го ее пред­ста­ви­те­ля на вер­шине вла­сти обще­ство уже не выдержит. 

– В чем, на ваш взгляд, осо­бен­ность казах­стан­ско­го обще­ства, кото­рое ста­ло ко все­му тер­пи­мым. Напри­мер, за мно­гие скан­даль­ные слу­чаи с уча­сти­ем госу­дар­ствен­ных мужей за рубе­жом пода­ли бы в отстав­ку. У нас же всё это вос­при­ни­ма­ет­ся как обыденность. 

– Думаю, такое про­ис­хо­дит по при­чине отсут­ствия меха­низ­мов, когда граж­дане мог­ли бы реаль­но вли­ять на ситу­а­цию. У людей, кро­ме как выхо­дить на про­тест и митин­го­вать, нет дру­гой воз­мож­но­сти. Но сей­час людям даже это их кон­сти­ту­ци­он­ное пра­во не дают реа­ли­зо­вать. Из-за жёст­ко­го репрес­сив­но­го дав­ле­ния никто не хочет рис­ко­вать ни сво­ей жиз­нью, ни сво­ей сво­бо­дой, тем более из-за эли­ты. Эли­та ничем не заслу­жи­ла ува­же­ние и дове­рие граж­дан. Поэто­му обще­ство отве­ча­ет ей тем же, про­яв­ляя свое без­раз­ли­чие к ней. Но клю­че­вой момент в том, что у обще­ства нет инстру­мен­тов и меха­низ­мов вли­ять на ситуацию. 

– То, что в Казах­стане будет пре­зи­дент № 2, вопрос вре­ме­ни. Вполне воз­мож­но, что им ста­нет чело­век, боле­ю­щий за народ, а не за свое окру­же­ние. В этом слу­чае нам круп­но пове­зет. Но ведь может слу­чить­ся и обрат­ное. Быть может, не сто­ит рис­ко­вать и луч­ше отка­зать­ся от пре­зи­дент­ской фор­мы прав­ле­ния в поль­зу пар­ла­мент­ской республики? 

– Я не думаю, что про­бле­ма кро­ет­ся в фор­ме прав­ле­ния. Есть мно­го хоро­ших при­ме­ров пре­зи­дент­ской фор­мы прав­ле­ния, где реаль­но суще­ству­ет демо­кра­тия. Конеч­но, пре­зи­дент­ская фор­ма прав­ле­ния наи­бо­лее уяз­ви­мая, что мы наблю­да­ем в США, когда при силь­ной демо­кра­ти­че­ской систе­ме к вла­сти смог прий­ти авто­ри­тар­ный человек. 

Хотя в пар­ла­мент­ской фор­ме прав­ле­ния тоже при­сут­ству­ют уяз­ви­мые точ­ки. Напри­мер, если ради­каль­ная пар­тия набе­рет доста­точ­но голо­сов, то её лидер может пре­тен­до­вать на власть. У каж­дой систе­мы есть свои сла­бые сто­ро­ны. Вопрос в том, как мы отно­сим­ся к суще­ству­ю­щим пра­ви­лам. Наши зако­ны не име­ют силы. Никто их не соблю­да­ет. У нас власть интер­пре­ти­ру­ет зако­ны на свое усмотрение.

– А что нуж­но, что­бы уста­но­вить в Казах­стане дик­та­ту­ру зако­на?

– Преж­де все­го, изме­нить отно­ше­ние самих людей к зако­ну. Не гово­ря про эли­ту, в самом обще­стве не соблю­да­ют­ся нор­мы зако­нов. В нашем обще­стве силь­но раз­ви­ты нефор­маль­ные кана­лы. Пока мы не нач­нем сами ува­жать зако­ны, ниче­го не изме­нит­ся. Одна из при­чин, поче­му обще­ство не при­ни­ма­ет зако­ны, кро­ет­ся в том, что сами зако­ны при­ни­ма­ют­ся эли­той без уча­стия граж­дан­ско­го обще­ства. Поэто­му их нор­мы невы­со­ко ценят­ся сами­ми граж­да­на­ми. Если бы обще­ство было вовле­че­но в этот про­цесс, то и отно­ше­ние к зако­нам было бы иное. Наши зако­ны зача­стую наце­ле­ны на защи­ту самой эли­ты, а не инте­ре­сов обще­ства. Это при­ве­ло к отсут­ствию соци­аль­ной справедливости. 

– Сей­час ста­ло мод­ным обо­зна­чать энное коли­че­ство шагов для дости­же­ния каких-либо целей. Може­те назвать, к при­ме­ру, пять кон­крет­ных шагов Толга­най Умбеталиевой? 

– Во-пер­вых, необ­хо­ди­мо реаль­ное раз­де­ле­ние вет­вей вла­сти. В нашем слу­чае оно фор­маль­но. Я бы поме­ня­ла вза­и­мо­от­но­ше­ния меж­ду поли­ти­че­ски­ми инсти­ту­та­ми. То есть выстро­и­ла бы гори­зон­таль­ную систе­му вза­и­мо­дей­ствия вме­сто ныне суще­ству­ю­щей вер­ти­каль­ной фор­мы правления. 

Еще один момент. В нашем пар­ла­мен­те фигу­ри­ру­ют три пар­тии. Но пра­ви­тель­ство сфор­ми­ро­ва­но из пред­ста­ви­те­лей пра­вя­щей пар­тии «Нур Отан». Поче­му осталь­ные пар­тии не участ­ву­ют в фор­ми­ро­ва­нии пра­ви­тель­ства? Долж­но быть про­пор­ци­о­наль­ное соот­но­ше­ние всех пар­тий, про­шед­ших в пар­ла­мент. В под­го­тов­ке про­грам­мы пра­ви­тель­ства так­же долж­ны участ­во­вать все пар­тии, кото­рые име­ют места в пар­ла­мен­те. Меж­ду ними долж­на быть кон­ку­рен­ция. Пар­тии долж­ны стре­мить­ся к уве­ли­че­нию чис­ла сво­их сто­рон­ни­ков.
Вто­рым шагом я вижу изме­не­ние нашей судеб­ной систе­мы, кото­рая долж­на стать по-насто­я­ще­му независимой. 

В каче­стве тре­тье­го шага я бы сня­ла огра­ни­че­ния на созда­ние поли­ти­че­ских пар­тий и рефор­ми­ро­ва­ла бы нынеш­нюю изби­ра­тель­ную систе­му. Она у нас совер­шен­но не про­зрач­на. Мы не зна­ем, как осу­ществ­ля­ет­ся под­счет голо­сов и фор­ми­ру­ют­ся спис­ки изби­ра­те­лей. Наши нор­мы изби­ра­тель­ной систе­мы на вид явля­ют­ся вполне демо­кра­тич­ны­ми, одна­ко реа­ли­за­ция этих норм не про­зрач­ная, что вызы­ва­ет мно­го вопросов. 

Чет­вер­тый шаг – это выстра­и­ва­ние гори­зон­таль­ной систе­мы управ­ле­ния реги­о­на­ми. Это не долж­но опре­де­лять­ся в вер­хах. Сей­час все про­грам­мы фор­ми­ру­ют­ся в Астане, после чего спус­ка­ют­ся в реги­о­ны. Зача­стую в них не учи­ты­ва­ют­ся потреб­но­сти само­го реги­о­на. Поэто­му я счи­таю, что свою повест­ку долж­ны гото­вить сами реги­о­ны. На самом деле, никто не зна­ет про­бле­мы реги­о­на луч­ше, чем сами реги­о­ны. То есть необ­хо­ди­мо менять мест­ную систе­му управления. 

Пятый шаг – это рефор­ми­ро­ва­ние соци­аль­ной сфе­ры, кото­рая совер­шен­но не спра­вед­ли­вая. Казах­стан пози­ци­о­ни­ру­ет себя как соци­аль­ное госу­дар­ство. Но в дей­стви­тель­но­сти это не так. Эко­но­ми­че­ский рост госу­дар­ства дол­жен быть при­вя­зан к соци­аль­ной сфе­ре. Мы неустан­но заяв­ля­ем, что наша эко­но­ми­ка впе­ре­ди пла­не­ты всей, но поче­му-то в соци­аль­ной сфе­ре это­го не наблю­да­ет­ся. Каче­ство оте­че­ствен­но­го здра­во­охра­не­ния и обра­зо­ва­ния упа­ло настоль­ко, что пона­до­бит­ся мно­го вре­ме­ни, что­бы выров­нять ситу­а­цию. Соци­аль­ных льгот у насе­ле­ния прак­ти­че­ски не оста­лось. Раз­ме­ры тех посо­бий, кото­рые сего­дня полу­ча­ют наши граж­дане, настоль­ко мизер­ны, что их стыд­но срав­ни­вать с посо­би­я­ми той же 30-ки, куда мы стре­мим­ся попасть. 

Напри­мер, в соци­аль­ном госу­дар­стве каж­дый граж­да­нин вне зави­си­мо­сти от сво­е­го зара­бот­ка име­ет рав­ный доступ к хоро­ше­му обра­зо­ва­нию. В нашем слу­чае хоро­шее обра­зо­ва­ние ста­но­вит­ся эли­тар­ной. Что­бы устро­ить ребен­ка в хоро­шую шко­лу, роди­те­ли долж­ны пла­тить огром­ные сум­мы денег. Для про­сто­го насе­ле­ния, даже город­ско­го, не гово­ря о сель­ском, это ста­но­вит­ся недо­ступ­ным. То же самое каса­ет­ся и выс­ше­го обра­зо­ва­ния. Обу­че­ние в каче­ствен­ных уни­вер­си­те­тах им так­же недо­ступ­но. Нам необ­хо­ди­мо выстро­ить такую систе­му, что­бы талант­ли­вые дети име­ли доступ к каче­ствен­но­му обра­зо­ва­нию. Обра­зо­ва­ние не долж­но быть элитарным. 

Кро­ме того, я бы изме­ни­ла мето­ди­ку пре­по­да­ва­ния в самих ВУЗах, кото­рые сей­час сами по себе авто­ри­тар­ны. У нас всё выстро­е­но так, что педа­гог – авто­ри­тет. Его сло­во – закон. Дети долж­ны ему под­чи­нять­ся. В Гер­ма­нии, где я учи­лась, мой про­фес­сор не счи­тал себя умнее меня. Я была с ним на рав­ных. Там систе­ма обра­зо­ва­ния выстро­е­на так, что пре­по­да­ва­тель гово­рит – «Я даю моло­де­жи свой опыт, но в то же вре­мя пере­ни­маю их опыт». То есть выстро­е­на гори­зон­таль­ная систе­ма отно­ше­ний меж­ду пре­по­да­ва­те­лем и уче­ни­ком. Они обща­ют­ся на равных. 

Я не уло­жи­лась в пять шагов, поэто­му в сле­ду­ю­щем шаге я бы обра­ти­ла вни­ма­ние на нашу эко­но­ми­ку, кото­рая выстро­е­на под инте­ре­сы круп­но­го биз­не­са. Наци­о­наль­ные богат­ства Казах­ста­на рас­пре­де­ля­ют­ся так, что льви­ная доля при­бы­ли оста­ет­ся, гру­бо гово­ря, в руках 1% людей, тогда как осталь­ные доволь­ству­ют­ся мизер­ной частью. То есть нет спра­вед­ли­во­сти и рав­но­мер­но­го рас­пре­де­ле­ния наци­о­наль­ных богатств. Напри­мер, в раз­ви­тых стра­нах 46% наци­о­наль­но­го богат­ства оста­ет­ся у пред­ста­ви­те­лей биз­нес-струк­тур, но более поло­ви­ны идет в руки про­сто­го насе­ле­ния. Это достой­ное обра­зо­ва­ние, здра­во­охра­не­ние и систе­ма соци­аль­ной защи­ты. При­чем у всех рав­ные усло­вия. К при­ме­ру, дети про­сто­го рабо­че­го и успеш­но­го биз­не­сме­на могут ходить в один и тот же дет­ский сад. Раз­ни­ца лишь в том, что чело­век с низ­ким дохо­дом будет пла­тить мень­ше, чем бога­тый. Но при этом дети обо­их нахо­дят­ся в оди­на­ко­вых усло­ви­ях. Это и назы­ва­ет­ся соци­аль­ная спра­вед­ли­вость и рав­ные воз­мож­но­сти, кото­рой нам так не хватает. 

– Спа­си­бо вам за содер­жа­тель­ную беседу! 

Аза­мат ШОРМАНХАНУЛЫ,
«D»