Из зала суда
Жительница Актобе Людмила Гильдебранд призывает главу государства и генерального прокурора Казахстана привлечь к уголовной ответственности судью Алмагуль Султангалиеву.
Впрочем, это не первая жалоба на нее. Года два-три назад к Нурсултану Назарбаеву вслед за инвесторами из Германии и Армении обратился актюбинский бизнесмен Виктор Писаренко. В частности, он писал о том, как рейдерски захватывают его бизнес, который он строил 25 лет. Попытки вернуть его через судебные органы не удались. Как цитировала Писаренко местная газета «Диапазон», «судья Султангалиева, руководствуясь законом, утратившим силу, решила дело не в мою пользу. Коллегия областного суда прикрыла неграмотные действия судьи и направила мое дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение». Пока суд да дело, бизнес Писаренко ушел с молотка. Это к сентенциям нынешнего председателя Верховного суда о том, как с легкой руки судей кошмарится казахстанский бизнес.
Судебная система Актюбинской области, пожалуй, самая скандальная. В последние годы не везет ей с вершителями Фемиды на самом высоком уровне: то один председатель облсуда дебоширит в злачном заведении и устраивает поборы на делегирование своих подчиненных на форум судей в Астану, то второй попадается на взятке, то третий пишет в Верховный суд «отказную» от своей должности в связи с тем, что против него восстали его вассалы. Причем заявление пишет до того, как комиссия по этике при ВС еще не завершила свое расследование по проверке фактов, изложенных в жалобе своих подчиненных. Помнится, скандал оказался громогласным благодаря соцсетям.
Словом, правосудию в Актобе не позавидуешь. А что имеют в «сухом остатке» граждане, обращающиеся к актюбинской Фемиде?
Был у Людмилы Гильдебранд родной брат – Сергей. Да скончался. А перед этим ушла из жизни их мать. Сергей, судя по ее заявлениям и показаниям в судах, а также свидетельству в судах знавших его, с 2012 года нигде не работал, злоупотреблял алкоголем и даже перенес инфаркт. Давным-давно, когда его единственному сыну Денису было пять лет, развелся с супругой. Но благодаря Людмиле не терял связи с сыном. Видел и общался с ним тогда, когда на его дни рождения Дениса приглашала сестренка. Но отношения между родственниками, видимо, напоминали улицу с односторонним движением: Денис никогда не испытывал сострадания к отцу. Даже тогда, когда он оказался совершенно беспомощным в опустевшем после матери доме. Из показаний в суде Людмилы, истицы (ответчик – ее племянник Денис Алейников): «Сразу же после смерти моей матери, когда встал вопрос, кто будет проживать в доме вместе с моим братом, я просила ответчика проживать в доме вместе с отцом, так как его отец перенес инфаркт, состоял на учете и страдал алкогольной зависимостью, на что ответчик Алейников Денис ответил, что «он свою жизнь на алтарь жизни его отца не положит», и отказался проживать вместе с отцом».
Но стоило похоронить отца, как Денис возомнил себя правопреемником наследства. Наследство не хилое: жилой дом с земельным участком, 66 привилегированных акций на лицевом счете в АО «СНПС-Актобемунайгаз» со всеми причитающимися вознаграждениями, автомашина марки «Ларгус» 2013 года выпуска, 50 привилегированных акций в АО «Фридом Финанс».
Но ни суд первой инстанции в лице судьи Султангалиевой, ни апелляционная коллегия в лице ее председательствующего Канапиева не дали оценку тем доказательствам, что наследство-то Сергей получил в октябре 2015 года незадолго до своей смерти от своей матери, ушедшей в мир иной в мае того же года, и то, что с того момента и до самой смерти Сергея все расходы по содержанию дома несла истица – его сестра.
Записи в трудовой книжке Сергея Алейникова о том, что с 2012 года он нигде не работал, других документов и свидетельских показаний о том, что никаких личных сбережений и средств к существованию не имел, до смерти своей матери находился на ее пенсионном иждивении и за счет доброхотства своей сестры Людмилы, что дивидендов с акций никаких не было, они стали поступать на его счет уже после его смерти, что вознаграждений с акций Сергей при жизни не получал, – суды первой и апелляционной инстанций не приняли в качестве неопровержимых доказательств правоты истицы. В том числе и тот факт, что после смерти матери она подарила Сергею половину своей доли в доме, которую покойница поровну разделила по наследству между дочерью и сыном. Этот свой душевный порыв она объяснила тем, что хотела морально поддержать брата, ведь Сергей очень тяжело переживал смерть матери и ушел в запой. Вытаскивала его из алкогольного синдрома опять же она: вызывала «скорую», оплачивала лечение. Это все подтверждается свидетельскими показаниями.
Пока Людмила «мудохалась» с родным братом, его сын был в стороне. Тем не менее, вопреки нормам закона РК о браке и семье, где четко прописано, что совершеннолетние дети вообще-то обязаны оказывать помощь своим больным, престарелым родителям, судья Султангалиева по своей совести и разумению постановила, что доводы истицы о том, что ответчик не оказывал материальной помощи и поддержки отцу, сами по себе не могут являться основанием для отстранения от наследования. Апелляционная коллегия Актюбинского облсуда под председательствованием Канапиева, ни на йоту не отступив от решения судьи Султангалиевой, застолбила: умерший Сергей Алейников имел в собственности акции, автомашину, что свидетельствует о достаточном уровне его материальной обеспеченности и что он не нуждался в посторонней помощи вследствие тяжелого заболевания, проживал в собственном доме и сам его содержал.
Но факты говорят об обратном. К своему сыну о том, чтобы он жил с ним после смерти матери, он не обращался, стыдился унизиться, но просил свою сестру Людмилу, чтобы она передала Денису его просьбу о том, что хотел бы жить с ним, чтоб он ухаживал за отцом. Сын отказал отцу, что он подтвердил и в суде.
Этому факту суды обеих инстанций Актобе не дали должной ни правовой, ни морально-нравственной оценки. Как и тому, что непонятно, на основании чего сделали выводы о том, что Сергей Алейников самостоятельно проходил лечение от алкогольной зависимости. Свидетельские показания говорят об обратном: именно сестра покойного постоянно вызывала неотложку, возила его по больницам и оплачивала его лечение. Но что показания свидетелей, если коллегия облсуда считает, что «доводы истца о том, что судом в решении искажены пояснения свидетелей, не влияют по существу на решение суда. Пояснения свидетелей не могут быть безусловными основаниями для удовлетворения иска». То есть если следовать логике судей Актобе и их интерпретации законодательства, институт свидетельских показаний можно отменить? Вопрос к председателю ВС и парламенту РК.
Судья Султангалиева, по словам Людмилы Гильдебранд из ее обращений к президенту РК, генпрокурору и председателю ВС, не только не дала оценку свидетельским и иным показаниям в суде, а позволила их подмену. К примеру, в ее постановлении говорится, что свидетель Конюшенко «видела, как он (Сергей Алейников – Ред.) ездил на рыбалку с другом Шалабаевым, за рулем в основном был Шалабаев». Но аудио-видеозапись судебного заседания, когда давал показания этот свидетель, доказывает, что она такого не говорила. Точно так же в решении судьи Султангалиевой с ног на голову перевернуты показания другого свидетеля – С. Гаврилюк: якобы она «не знает, нуждался ли Алейников в чем бы то ни было в последнее время… При этом точно знает, что он приобрел новую автомашину». Но аудио-видеозапись опровергает утверждение судьи: таких показаний Гаврилюк не давала.
О подобных ляпах по нарушениям судьей Султангалиевой при вынесении постановления об отказе истицы Гильдебранд по ее требованию признать ненадлежащим наследником сына ее покойного брата – Дениса Алейникова можно говорить долго. В том числе о том, что она, удовлетворив ходатайство истицы о вызове в суд свидетеля – кардиолога Ералиеву, не обеспечила ее явку в суд для дачи показаний. А ведь этот свидетель мог подтвердить, что именно Людмила привозила своего покойного брата на лечение и что именно она оплачивала его лечение.
Но вернемся к сути обращения Людмилы Гильдебранд к первому лицу государства, руководителям ВС и Генпрокуратуры.
В обращениях то и дело упоминается некое уголовное дело, возбужденное по ее жалобе в отношении Дениса Алейникова. По нашей информации, мать Людмилы и Сергея имела пристрастие к драгоценностям в виде золотых украшений. После смерти Сергея, который жил с матерью, они пропали. В краже Людмила заподозрила Дениса с супругой. Однако в ходе судебного процесса по ее гражданскому иску к нему, выяснилось, что уголовное дело, возбужденное по ее предыдущему заявлению в отношении него в областной ДВД, почему-то рассматривается в Илекском ОП УВД г. Актобе. Естественно, в ходе судебного процесса по ее гражданскому иску она ходатайствовала об истребовании материалов этого уголовного дела. Более того, просила суд дать правовую оценку факту, когда ответчик, то есть Денис Алейников, после смерти отца похитил из дома правоустанавливающие документы на имущество отца – госрегистрацию права собственности на жилой дом, технический паспорт на автомашину «Ларгус», 66 привилегированных акций КZ 1Р1590115 на лицевом счете №F0016325301 в АО «СНПС-Актобемунайгаз» со всеми причитающимися вознаграждениями, 50 привилегированных акций в АО «Фридом Финанс» и даже свидетельство о смерти отца. Увы, этого не было сделано.
Но что интересно по уголовному делу в отношении Дениса Алейникова. Судья Султангалиева вроде бы удовлетворила ходатайство истицы об истребовании материалов уголовного дела. Однако, как пишет в своих обращениях Людмила Гильдебранд, «из аудио-видеозаписи судебного заседания видно, что 30.11.2017 г. в ходе судебного заседания судье Султангалиевой никаких документов из вне не приносилось, материалы гражданского дела в судебном заседании вообще не оглашались и при этом в решении суда имеется ссылка на ответ Илекского ОП УВД г.Актобе, из которого следует, что «по заявлению истца Илекским ОП УВД г.Актобе ведется досудебное расследование и окончательное процессуальное решение по нему не принято».
Но в здании Актюбинского облсуда, видимо, орудует барабашка. В ответ на жалобу истицы о том, когда и каким образом ответ Илекского ОП УВД оказался в материалах дела, если он не был зарегистрирован в канцелярии и не был оглашен в ходе судебного заседания, председатель коллегии облсуда Ермек Канапиев ответил: «Письмо Илекского ОП УВД г.Актобе поступило в суд 30.11.2017 г. нарочно, непосредственно судье и приобщено к материалам дела без регистрации в канцелярии суда». А и.о. председателя суда г.Актобе К. Сембеков сообщил: материалы досудебного расследования по заявлению Гильдебранд в отношении Алейникова направлены в ДВД Актюбинской области.
Тут возникают непонятки: о каком письме идет речь – Илекского ОП УВД или Сембекова? Судьи Султангалиева и Канапиев ссылаются на письмо о ведении досудебного расследования, по которому не принято решение, а Сембеков – на письмо, по которому материал направлен в ДВД Актюбинской области.
То есть, пишет Людмила Гильдебранд, судья Султангалиева, возможно, пользуясь покровительством председателя коллегии Ермека Канапиева, фактически внесла в свое решение заведомо ложные сведения, на основании которых вынесла судебный акт.
Тут возникает другой вопрос: если не было регистрации письма Илекского ОП УВД в канцелярии, откуда тот же судья Канапиев мог знать, что оно поступило именно в день судебного заседания 30.11. 2017 года, именно нарочно и именно судье Султангалиевой?
Судебное заседание в тот день началось ровно в 9 часов утра, по записям в регистрационном журнале службы «Кузет» в здание суда никто из Илекского ОП не проходил. Каким же образом письмо могло попасть к судье? Если она получила его до этого, то почему не огласила в ходе судебного заседания?
Но что еще важнее – в материалах дела оказалось письмо совершенно другого содержания.
О сомнениях Людмилы Гильдебранд в подлинности подписей должностных лиц в некоторых официальных документах – разговор особый. Полагаю, этим должна заняться служба внутренней безопасности МВД. Судебные тяжбы Людмилы Гильдебранд о признании своего племянника Дениса Алейникова недостойным наследником и его отстранении от наследования в актюбинских судах обернулись полным фиаско. Следующая инстанция – коллегия ВС РК.
Но, нельзя сказать еще вот о чем. В ходе рассмотрения ее жалобы в апелляционной коллегии Людмила заявляла ходатайство об отводе всему составу судей этой инстанции. Но, как пишет она, при его оглашении председатель коллегии Канапиев пытался воспрепятствовать ей, чтобы «таким образом скрыть обстоятельства, на которые я ссылалась в обоснование отвода ему и составу суда от других участников процесса».
Причина, пожалуй, в подводных рифах. Дело в том, что Ермек Канапиев (на фото) и еще один судья этой коллегии – подписанты заявления в отношении председателя Актюбинского облсуда Муратгали Акетая, который после разразившегося скандала добровольно подал в отставку. А Людмила имела неосторожность еще до этого обратиться в ВС с заявлением по своему делу, где, впрочем, высказалась в его поддержку и с осуждением действий судей-подписантов. Так что кто знает, может, ей ее мнение и аукнулось?
Следует сказать, свои обращения к главе государства и другим сановным чиновникам, в чьем благородстве и справедливости она еще не разуверилась, Людмила Гильдебранд отправила еще в конце марта этого года. Ответов пока нет. Верховный суд отделался отпиской. 17 апреля зав. секретариатом коллегии по гражданским делам А Сламбекова ответила: Вы вправе обратиться в ВС с ходатайством о пересмотре состоявшихся по делу судебных актов. При этом сослалась на обращение Гильдебранд, которое она отправила в АП. Но ведь в АП Гильдебранд обращалась по поводу привлечения судьи Султангалиевой к уголовной ответственности, а не по законности или незаконности судебных актов! В конце концов, надо же отделять мух от котлет.
Помимо своей просьбы о привлечении к уголовной ответственности судью Султангалиеву, она просила направить в Актобе рабочую группу, которая проверила бы все ею изложенные факты с ее личным участием – согласно статье 26 Конституционного закона РК «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан».
Но, видимо, ни АП, ни ГП, ни ВС РК недосуг. С МВД бы разобраться.
Жумабике ЖУНУСОВА,
«D»
(медиа-проект «DAT» №35 (447) от 4 октября 2018 г.)
