С месяц назад почти все отечественные СМИ опубликовали депешу из Лондона: Высокий суд туманного Альбиона постановил взыскать с Мухтара Аблязова два миллиарда долларов в пользу казахстанского «БТА Банка». Напоминаем, что в этих сообщениях говорилось, что решение о взыскании денег вынесено по двум гражданским искам «БТА Банка» к опальному олигарху.
Эту информацию опубликовала и наша газета. Но мы обещали узнать мнение и другой стороны, дабы соблюсти информационный баланс. На днях Мухтар Аблязов отправил нам сокращенный вариант своего интервью, которое он дал интернет-порталу «Республика». Предлагаем его вниманию читателей «ДАТа».
– 23 ноября 2012 года Лондонский суд вынес решение о взыскании с вас 2 миллиардов долларов по иску «БТА Банка». Как вы можете это объяснить?
– Дело в том, что судья лишил меня права на защиту и не разрешил участвовать в суде по рассмотрению исков против меня. То есть никакого разбирательства исков по существу в суде не было.
– А можете объяснить более подробно, что это означает?
– Банк меня обвинил в мошенничестве, выводе денежных средств. Я не согласен с этим. Гражданский процесс обычно происходит так: истец подает иск, ответчик, если не согласен с заявленными требованиями, выдвигает аргументы в свою защиту. После этого происходит сам суд.
«БТА банк» подал свой первый иск в сентябре 2009 года. Потом последовало еще несколько исков на общую сумму 5 миллиардов долларов, но на протяжении трех лет эти дела не рассматривались по существу. Я представил в суд свои аргументы и доказательства. Судебный процесс по трем искам должен был начаться 6 ноября 2012 года.
Все эти годы, начиная с августа 2009 года до настоящего времени, то есть более трех лет мы боролись по вопросам процедурного характера. Перед подачей БТА иска по существу, в августе 2009 года, по ходатайству БТА судья Блэр принял решение о замораживании всех моих активов. Все основные споры, произошедшие в суде после ареста активов, были связаны именно с этим так называемым «обеспечительным» приказом об аресте моих активов, а не с конкретными исками БТА против меня. Суть споров: выполнил я или нет приказ об аресте, правильно ли сделал раскрытие своих активов, было ли раскрытие полным.
– Наказание в 22 месяца не связано с вашей работой в БТА до национализации? И не является результатом рассмотрения исков БТА по существу?
– Нет, с Казахстаном совершенно не связано. Это решение «за неуважение к суду» вынесено в рамках досудебных споров в феврале, задолго до начала рассмотрения самих исков БТА.
Я показал все активы, которые на начало 2009 года стоили миллиарды долларов. Я раскрыл, что был собственником казахстанского БТА, российского БТА, банков в Грузии, Армении и Украине. Как я уже рассказывал, банк обвинил меня в том, что я скрыл какие-то активы. По их логике, я раскрыл многомиллиардные активы, но не раскрыл какие-то активы на несколько десятков миллионов фунтов.
В конце 2011 года прошли судебные слушания по этим обвинениям БТА, и в феврале 2012 года судья решил, что я проявил неуважение к суду – не раскрыл в полной мере свои активы и приговорил меня к 22 месяцам тюремного заключения.
После этого решения в конце февраля 2012 года БТА обратился к судье с ходатайством лишить меня защиты в суде против их исков. И судья принял беспрецедентный приказ, по которому требовалось, чтобы я пошел в тюрьму на 22 месяца и сделал новое раскрытие по своим активам, либо лишился права на защиту по восьми искам, выдвинутым Банком, на общую сумму свыше 6 миллиардов долларов США.
Раскрытие по своим активам я сделал, но судья хочет видеть другое раскрытие, в котором бы я признал своими активы, которые мне не принадлежат. Причем логика судьи такая: я должен теперь признать те или иные активы своими только потому, что это он так решил. И он считает, что если я с ним не соглашаюсь, то я не исполнил его приказ и должен сесть в тюрьму.
Собственники активов, приписываемых мне, заявляют о своем праве собственности через своих юристов, предоставляют документы, но судья их не воспринимает. Он считает, что они являются скрытыми моими представителями. И я с этим должен согласиться и присвоить себе чужую собственность? Если эти активы мне не принадлежат, как я могу их признать? Только для того, чтобы проявить к судье уважение?
Как известно, в тюрьму я не пошел, потому что, находясь в тюрьме, у меня никаких шансов защищать себя не было бы. И приказ о лишении меня права на защиту вступил в силу в ноябре этого года, буквально через неделю после начала слушаний по первым трем искам БТА. В настоящее время суд продолжается, но без меня. Мне запрещено себя защищать.
– А решение о взыскании с вас 2 миллиардов долларов по иску БТА принято в связи с чем?
– После того как судья лишил меня права на защиту, БТА подал ходатайство о вынесении судебного решения против меня по двум искам на общую сумму около 2,1 миллиарда долларов. 23 ноября 2012 года судья вынес решение о моем техническом поражении и взыскании с меня этой суммы из-за «ненадлежащей» защиты. То есть вначале он лишил меня права на защиту, а потом принял решение о взыскании против меня за отсутствие защиты.
Абсурдная ситуация. Меня обвинили в совершении преступлений, но доказывать факты преступлений БТА не пришлось. Рассмотрения исков банка против меня в суде не было. Судом не было установлено, что я совершил что-то противоправное во вред БТА в то время, когда он принадлежал мне. Банк просто выиграл по техническим причинам – мне запретили себя защищать. Если бы судебное разбирательство велось по-настоящему, я уверен, что у БТА не было бы шансов выиграть. Фактически это выглядит, как дефолт за неявку в суд. А не появился я просто потому, что судья меня не допустил.
– И сейчас судебный процесс по трем искам БТА продолжается?
– Да. И это очень странный суд. Похожий на суды, которые шли в советские годы при Сталине. Есть обвинитель. Есть судья. Но нет самого обвиняемого. Судья и адвокаты банка ведут дискуссию друг с другом. Судья рассуждает о том, почему это так было сделано. В суде выступают «свидетели» от БТА, передергивающие факты, и несколько второстепенных ответчиков. Поэтому сейчас можно говорить про меня все, что угодно. Мои процессуальные права нарушены.
Я думаю, судебные тяжбы будут идти еще минимум два года. А скорее – три, четыре. Решение суда о взыскании не подлежит автоматическому исполнению. 4 декабря я обратился в Верховный суд Англии с просьбой рассмотреть мою апелляцию на решение о лишении меня права на защиту. Затем, если потребуется, я буду подавать в Страсбургский суд по правам человека, потому что меня лишили базового права – возможности себя юридически защищать.
Статья 6 Европейской конвенции о правах человека говорит о том, что любое лицо имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом. Присуждение победы на сумму 2 с чем-то миллиардов долларов – решение, за которым не стоит судебного разбирательства. Я буду его оспаривать и продолжать свою борьбу.
– Давайте рассмотрим баланс расходов и ожидаемых доходов БТА банка по лондонским процессам. Какие судебные расходы несет БТА, преследуя вас?
– По данным на 1 апреля 2011 года, мы видели в балансе банка расходов на сумму не менее 500 миллионов долларов на всю эту войну. Сейчас с учетом того, что прошло уже более года, сумма, потраченная банком, очевидно превышает 500 миллионов долларов. Это гигантские официальные расходы только самого банка. Но есть много расходов, которые несет уже собственно государство.
Расходы на следователей, прокуроров, судей. Расходы на весь этот пиар как внутри Казахстана, так за его пределами. На лоббирование. Назарбаев лично просит глав государств оказать содействие в войне против меня. Премиальные выплаты Тони Блэру. Сначала ему заплатили 8 миллионов фунтов, потом 16 миллионов. Много тратится на агентов, которые занимаются моим поиском. Это все секретные расходы, которые находятся за балансом официальных расходов.
– В результате исполнения нового решения на 2 миллиарда банк получит какие-то активы. Что это за активы? Дом Смагулова? Он ведь тоже входил в этот список.
– Я в Лондоне никакой недвижимостью не владею. Все доказательства этого факта были представлены в суд. Есть собственники, которые отстаивают и доказывают, что эта недвижимость принадлежит им. В том числе и Нурлан Смагулов. Он нанял английских юристов, чтобы оспорить это решение судьи.
– Совокупная стоимость исков, поданных БТА, составляет около 6 миллиардов долларов. Что из этой суммы может получить в конечном итоге БТА? У вас есть активы на такую сумму?
– В начале 2009 года, перед началом нашей войны, мои активы стоили очень много. Это и стало главной причиной, почему Назарбаев решил отнять у меня БТА. Назарбаев не мог позволить человеку, которого он не контролировал, иметь значительные ресурсы. Но что произошло за это время?
Казахстанский банк БТА, который составлял основную стоимость моих активов, разорен. Российский банк АМТ – разрушен. После захвата БТА я два с половиной года прикладывал огромные усилия, чтобы удержать АМТ, на который оказывала силовое давление казахстанская сторона. АМТ пережил и массированный черный пиар, и «маски-шоу», и обыски и запугивания сотрудников, и даже захват серверов. Не сумев «уронить» банк, казахстанская сторона политическими методами добилась отзыва лицензии у АМТ.
Интересно, что БТА сам был акционером АМТ Банка и имел долю 22%. И эта доля была одним из самых важных активов БТА. Этот банк я создал в 1993 году, когда рынок только развивался. Результат семнадцати лет труда был насильственно разрушен. Желание уничтожить меня заставляет режим идти на любые убытки, и никто не думает о кредиторах БТА.
Другие мои бизнесы фактически уничтожены, потому что, заморозив мои активы, они лишили меня возможности осуществлять даже обыкновенную хозяйственную деятельность. Мои компании из-за этого попали в дефолт. Поэтому, когда БТА рапортует о каких-то миллиардах долларов, я могу сказать однозначно: там практически ничего не осталось. Деньги, которые они собираются получить, – это миф. Режим практически ничего не получит. Они сами все мои бизнесы разгромили. «Миллиарды, украденные из БТА», – это политический пиар. Вот, дескать, сейчас мы получим некую многомиллиардную собственность. Ее нет – они сами ее разорили.
– Но это же не выгодно самому банку! Как я понимаю, после реструктуризации его долгов у БТА все равно остались обязательства перед кредиторами.
– В этих процессах по разрушению моих активов нет и не было никакой бизнес-логики. Одна цель – устранение политического оппонента.
– Каковы были мотивы? Это личная месть Назарбаева? Или же мы имеем дело с каким-то стратегическим планом, который предполагает устранение всех политических противников режима Назарбаева?
– Я сразу скажу, что Назарбаев не является глубоким стратегом. Сначала он хотел у меня забрать банк. Весь 2008 год я подвергался сильному давлению. И со стороны финансового надзора, и со стороны представителей правительства, и лично со стороны Назарбаева. Назарбаев мне сказал: «Если ты не передашь, мы тебя арестуем и посадим, мы все равно у тебя все отберем». Затем с большим трудом мы договорились, что 20% акций он все-таки купит через Булата Утемуратова, его доверенное лицо. Акции я должен был оформить на Утемуратова. Я был вынужден согласиться. Но затем Назарбаев передумал и, прикрываясь кризисом, захватил банк.
– Почему Назарбаев передумал покупать акции через Утемуратова?
– Тимур Кулибаев и Карим Масимов не хотели допускать Утемуратова к БТА. Для них это означало укрепление его позиций. А у них все время шла война за влияние на президента. Но и от меня им очень хотелось избавиться. Тут интересы Кулибаева и Масимова совпадали с интересами Назарбаева.
Тогда все его советники, Кулибаев, Масимов, Кайрат Келимбетов, стали говорить Назарбаеву, что если основным владельцем банка станет «Самрук-Казына», то кредиторы, которые давали крупные средства банку, будут довольны этим фактом. Это же надежно, гарантируется устойчивость банка… И зачем платить Аблязову за акции? Он же потратит эти деньги на оппозицию!
Но когда БТА был захвачен – 2 февраля 2009 года, сценарий, который они рисовали у себя в Акорде, неожиданно дал сбой.
Началась паника среди вкладчиков. За несколько дней вкладчики вынесли из банка 700 миллионов долларов США, а за две недели после захвата из банка «сбежало» 2 миллиарда долларов. В мире не так много банков, которые смогли бы выдержать такой отток.
И, конечно же, захватчики были уверены, что иностранные кредиторы не объявят дефолт после захвата БТА. Дело в том, что у БТА с кредиторами во всех международных договорах займа было положение, по которому смена собственника банка или так называемое «изменение контроля» означает «событие дефолта» и дает возможность кредиторам требовать досрочного погашения задолженности всех займов одновременно.
Так и случилось. Захват банка стал «изменением контроля», и кредиторы потребовали досрочного погашения всех кредитов. Эта сумма составила 12 миллиардов долларов США. Это был март-апрель 2009 года. У Назарбаева началась паника. Все прогнозы, которые делали Масимов, Кулибаев и Келимбетов, не оправдались. Еще и цены на нефть упали – до 45 долларов за баррель. В этот период Назарбаев стал активно отправлять ко мне переговорщиков и предлагать вернуться в Казахстан и спасти банк.
А затем, когда вся эта ситуация стала негативно развиваться, Назарбаеву ничего не оставалось делать, как дальше вливать в БТА государственные деньги. После того как кредиторы потребовали к уплате все суммы по международным договорам, БТА пришлось объявить дефолт и начать первую реструктуризацию. В результате этой реструктуризации кредиторов фактически ограбили на сумму около 8 миллиардов долларов США.
Параллельно в БТА начался развал. Заемщики перестали обслуживать кредиты. Кроме того, появилось много разных участников, и каждый захотел получить свой кусок пирога. Это предсказуемое поведение, потому что если у банка нет хозяина, то куда-то исчезают залоги, неожиданно пропадают документы важных клиентов, проводятся какие-то сделки… Другими словами, как только наступает хаос, появляются мародеры, спешащие растащить имущество. И этот развал банка нужно было на кого-то свалить. Решили свалить на меня и на менеджмент банка.
Но когда мы руководили банком, у нас не было оттока средств на 2 миллиарда долларов, не было ни одного дефолта перед кредиторами, не было ни одного человека, который бы сказал, что мы ему не отдали деньги и не провели платежи. Банк активно оплачивал обязательства перед внешними кредиторами.
Только с приходом правительства начался развал БТА. Поэтому и возникла идея обвинить в этом меня. Поэтому они меня преследуют. Хотя, возможно, я сам подал им эту идею. В мае 2009 года я подал многомиллиардный иск в международный арбитраж против правительства Казахстана. Это было в мае 2009 года, а в августе 2009 года они предъявили мне в Англии гражданский иск. Я начал арбитражный процесс, а они гражданский.
Так появился главный тезис – за развал БТА отвечает Аблязов, а не Назарбаев. Это была первая задача Назарбаева – уйти от ответственности. Но обратите внимание, в суде не было слушаний по существу по их искам. Меня лишили права защищаться.
То есть если БТА и сам Назарбаев хотят представить меня преступником, им, конечно, было бы правильней провести судебные слушания. Но они сами боятся этих судебных слушаний. Потому что у них нет ни нормальных свидетелей, ни фактов. Мы сможем противостоять в суде аргументами и допрашивать свидетелей и показать судье – кто здесь прав. Поэтому режим избегал возможности проведения судебных слушаний. И они добились, чтобы меня лишили защиты по факту неуважения к судье.
Вторая задача – лишение меня политического будущего. Назарбаев воспринимает меня как самого главного и опасного политического конкурента. Поэтому, решая первую проблему «кто виноват?», он одновременно хочет решить и вторую проблему, сказать: «Какой же он политик, он – преступник». Таким образом он решает сразу две проблемы: устраняет политического противника и сваливает на меня ответственность за дефолт, который сам создал. Вот в чем суть этого процесса.
В мировой истории нет примера, чтобы такие деньги тратились на преследование одного человека, при этом бы разорялись активы, которые должны были компенсировать хотя бы эти расходы. Но во главе этого преследования стоит не экономика, а политика.
Для Назарбаева любые средства хороши, чтобы дискредитировать меня и убрать с политического пространства. Вот в чем суть этой войны. Она длится уже четыре года. Проходит яростно и интенсивно. Она будет и дальше продолжаться. Мое имя постоянно звучит в СМИ: и по телевидению, и в газетах. То меня называют террористом, который хочет что-то взрывать, то разведчиком западных стран. Все направлено на мою дискредитацию. И это все показывает политическую подоплеку дела.
– Вам известно об уголовных делах, возбужденных против отдельных лиц из группы госменеджеров, которые пришли в банк после его национализации?
– Я слышал об этом. Эти истории подтверждают, что банк захватили, а затем разворовывали – существующие менеджеры, пришедшие после захвата БТА, те заинтересованные лица, которые стояли за этими менеджерами, те люди, которые принимали политические решения. И это продолжается до сих пор. Фактически на меня пытаются списать собственное воровство.
– Хотелось бы вернуться к теме Тони Блэра, который стал консультантом Назарбаева. Какова была его роль в этом процессе?
– Самое первое, самое ключевое решение по аресту моих активов принимал старший брат Тони Блэра Вильям Блэр.
Представьте себе, я в феврале 2009 года, находясь в Лондоне, объявляю о том, что правительство захватило БТА незаконно. В мае 2009 года я подаю иск в международный арбитраж и требую многомиллиардного возмещения за действия правительства и Назарбаева. Об этом много пишет международная пресса, в том числе и английская.
То есть в августе, когда новый менеджмент БТА подает ходатайство о заморозке моих активов, эта ситуация с БТА была публичной и хорошо известной. Об этом писали все. В этом конфликте были замешаны многие международные банки мира. И когда казахстанский банк приходит с ходатайством в английский суд, судья Блэр принимает тайное решение об аресте всех моих активов и об изъятии моего паспорта. Мой паспорт я сдал в английский Хоум Офис (аналог Министерства внутренних дел Великобритании — Ред.), куда обратился с просьбой предоставить мне политическое убежище. У меня его не было на руках. Я не имел возможности покидать Англию. Это тоже было хорошо известно.
Решения такого рода о замораживании активов без присутствия противной стороны принимаются только в том случае, когда ситуация непонятна, если не ясно, как человек может себя повести. Я уже нахожусь в Англии, я подаю прошение о предоставлении мне политического убежища. Я публично выступаю, даю интервью. Об этом пишут английские издания. И в этой ситуации судья принимает тайное решение изъять у меня паспорт, который находился в Хоум Офис, и арестовать все мои активы. Ну, не абсурд? Судья Блэр принял это решение, а потом тихо пропал.
Мне фактически запретили управлять моими активами. То есть любое действие я должен был бегать согласовывать с судьей. Например, если с кредитной карточки какой-то клиент списывает свои деньги, я должен бегать к судье. Это невозможно. Это были драконовские решения, не позволяющие функционировать моему бизнесу. Фактически, первый приказ, который принял Блэр, привел к тому, что впоследствии был разрушен мой бизнес.
Было ли участие Тони Блэра во всем этом? Я считаю, несомненно. Сейчас всеми своими действиями, получая огромные премиальные со стороны режима, он подтверждает это. Что же такого он делает, что ему платят 16 миллионов фунтов, это почти 26 миллионов долларов США? У нас тысяче нефтяникам в Жанаозене нужно было заплатить меньшую сумму, чтобы не было конфликта, а тут какому-то бывшему премьер-министру, который давно уже не является активным политиком в Англии, платят такие деньги из бюджета страны. Это – во-первых. А во-вторых, он не знает экономики Казахстана, его внутренних проблем, а ему платят такие значительные средства. За что? Для меня ответ очевиден.
Нурахмет КЕНЖЕЕВ