«Общественная позиция»
(проект «DAT» №23 (387) от 15 июня 2017 г.
ДАТ-ОПРОС
На прошлой неделе Казахстан и Китай подписали 22 соглашения на сумму 7 млрд долларов. Из них шесть соглашений на сумму 4,5 млрд с участием группы «Самрук-Қазына». По словам главы фонда Умирзака Шукеева, всего в настоящее время в казахстанско-китайском портфеле насчитывается 51 проект на сумму около 28 млрд долларов.
В свою очередь, соуправляющий директор по развитию новых отраслей АО «Самрук-Қазына» Ержан Туткушев отметил, что «если посмотреть полностью эффект, который будет от этих проектов в соответствии с графиками их реализации, то порядка 11 тыс. рабочих мест будет создано всего на период строительства этих объектов и порядка 5 тыс. будет создано в период эксплуатации».
В то же время в казахстанском обществе нарастает тревога относительно китайской экспансии экономики Казахстана. Независимые эксперты-экономисты отмечают, что инвестиция – это тот же самый заем (кредит), и все, что вложено в экономику иностранцами, должно возвращаться с процентами. Стоит напомнить, помимо совместных инвестиционных проектов с Поднебесной, Казахстан ранее занимал у Китая деньги несколькими траншами на общую сумму около 40 млрд долларов.
Мы попросили экспертов прокомментировать ситуацию и ответить на вопросы:
• Поддерживаете ли вы инвестиционную политику казахстанского правительства в отношении Китая, если «да», то почему?
• Чем обоснована щедрость китайской экономической политики и ее заинтересованность инвестирования средств в казахстанскую экономику?
• Почему, добывая ежегодно около 100 млн тонн нефти, Казахстан привлекает инвестиционные средства из-за рубежа? Такая политика существует в природе управления экономикой или это пробел правительственного менеджмента в управлении экономикой?
Айдар АЛИБАЕВ,
заместитель председателя
Президиума Политсовета ОСДП:
1. Я никак не могу поддерживать так называемую «инвестиционную политику казахстанского правительства», поскольку она ни в коей мере не является таковой. Почему-то в нашей стране сформировалась точка зрения, которая на самом деле является простым заблуждением, что иностранные инвестиции, в частности, китайские – это какое-то благо, которое иностранцы осуществляют исключительно из благородных целей развития нашей экономики и только в наших интересах. На самом деле иностранные инвестиции приходят в страну только в интересах владельцев этих денег и только в те сферы, которые интересны им.
Иностранные инвестиции – это насос, который китайцы запихивают в нашу экономику для выкачивания из нашей страны денег и природных ресурсов. Когда китайцы инвестируют деньги в другую страну, в данном случае в Казахстан, они обставляют инвестиции огромным количеством связанных условий. Например, строительство китайцами какого-нибудь завода за китайские деньги. Они обязательно оговорят, что стройматериалы, оборудование, вся начинка, технологии и инженеры будут китайскими. Продукция завода или прибыль от этой продукции долгое время будет работать на покрытие инвестиций, принося мало пользы стране, в которой построен завод. Материалы, оборудование, комплектующие и инструмент будут при этом стоить в несколько раз, если не в десятки раз, дороже, чем если бы они покупались на свободном рынке. Чем дороже – тем лучше. Ведь эта стоимость закладывается в инвестиционный заем и возвращать его будет Казахстан.
Зарплаты китайских инженеров и специалистов будут на уровне мировых стандартов и даже выше и покрываться они будут тоже за наш счет. Нам в качестве небольшой уступки будет дозволено иметь определенное количество рабочих с маленькими зарплатами, которые под предлогом низкой квалификации и под другими предлогами будут вытесняться с производства и через несколько лет все будут заменены китайцами, за исключением, может быть, нескольких десятков казахстанцев. Вокруг завода и по пути к нему будет формироваться китайская социальная инфраструктура с дорогами, жилыми домами, магазинами и т.д. А через некоторое время эта территория, формально оставаясь казахстанской, в реальности будет китайской. Туда даже наша полиция потеряет желание ходить. И это не фантазии. Это реалии из реального опыта других стран, в частности, той же России или стран Африки.
Недавно в России, в Забайкалье, полицейский наряд, приехавший разбираться по жалобам российских граждан на отравление земли и реки китайцами, был избит китайскими сельхозрабочими, а местные власти ничем не смогли противостоять. А может быть, и не захотели, так как их легко подкупить, в чем китайцы большие мастера. Причем «выкурить» китайцев с освоенных ими территорий невозможно. В случае же конфликтных ситуаций сила всегда на их стороне, и территории вместе с построенными на них заводами или сельхозземлями рискуют быть потерянными навсегда. А нам останется в качестве бонуса, кроме потерянных территорий, многолетняя выплата внешнего долга за эти китайские инвестиции. Известно, что все, что попадает на зуб Красному Дракону, назад пути не имеет. Сперва один завод, потом второй, потом десятый, а потом уже и спрашивать не будут.
И когда Умирзак Шукеев с гордостью сообщает, что в настоящее время в казахстанско-китайском портфеле насчитывается 51 проект на сумму около 28 млрд долларов, а Ержан Туткушев говорит об эффективности проекта, это может означать только одно: они либо не понимают всех последствий очень рисковых и дорогих во всех смыслах для Казахстана китайских инвестиций, либо для них не имеет значения, что будет представлять из себя завтрашний Казахстан и что мы оставим, если вообще оставим, нашим детям.
2. Та легкость и щедрость, с которой китайцы дают нам многомиллиардные кредиты и осуществляют многомиллиардные инвестиции, объясняется очень просто. Приведу один пример из российской жизни. Лет 10–15 назад китайцы, получая в аренду под сельскохозяйственные нужды земли в Забайкалье, Амурском и Приморском краях, в одних местах выращивали разные культуры, отравляя все вокруг химикатами и пестицидами. В других, подкупая местные власти, срезали 15–20-сантиметровый слой земли и аккуратно увозили ее к себе, оставляя глиняную поверхность. Для восстановления этого живого слоя требуется 100–200 лет. А в последнее время они уже и землю увозить перестали. Почему? А зачем же увозить землю у самих себя? Это означает, что про себя они уже решили, что это их земли. А как и когда это будет оформлено юридически, – не имеет принципиального значения. Красный Дракон назад не отдает. И не важно, для каких целей заходят китайские инвестиции. Для сельскохозяйственных или для строительства завода, автодороги или трубопровода. Главное – они заходят надолго, если не навсегда. Эта бесконфликтная, не военная, а экономическая экспансия – проверенный и очень эффективный инструмент продвижения китайских интересов. Можно сказать, что китайские инвесторы укрепляются в нашей стране за счет эксплуатации наших природных, территориальных и человеческих ресурсов. Мы сами, с одной стороны, своими богатствами, а с другой стороны – своей безответственностью и беспечностью помогаем китайцам пускать корни в нашей стране.
3. Если бы я знал содержание нефтяных контрактов, я мог бы более точно и подробно ответить на него. Но эти контракты для нас закрыты, поэтому мы можем только предполагать. Думаю, что доходы от нефти во многом нам не принадлежат. Классический пример – Кашаган. С одной стороны, он вроде бы начал давать нефть. С другой – не слышно победных реляций, радости чиновников. Могу предположить, что это как раз тот случай, когда западные инвесторы, проводя разработку, накрутили такие десятки миллиардов долларов якобы понесенных расходов, 80% из которых взяты просто из воздуха, что еще долго наша нефть будет покрывать затраты, вложенные в разработку месторождения.
Такая ситуация есть следствие неэффективного управления экономикой и неумения отстаивать национальные интересы. Западные транснациональные корпорации (ТНК) имеют многовековой опыт одурачивания отсталых стран и народов, но сегодня есть примеры, когда маленькие государства, представляющие сырьевой интерес для ТНК, довольно успешно отстаивают свои национальные интересы. К сожалению, Казахстан к ним не относится. И до тех пор, пока в стране не изменится сам механизм принятия как политических, так и экономических решений, мы так и будем проигрывать на всех политических, идеологических и экономических площадках жесткого и конкурентного мира.
Уалихан КАЙСАРОВ,
экс-сенатор и общественный деятель:
1. Проблема заключается в том, что отсутствие талантливых руководителей в любом государстве приводит к тому, что в стране неизбежно начинают процветать коррупция и казнокрадство. Но опустошение собственной казны, с одной стороны, и желание поддерживать обманчивое спокойствие граждан своей страны – с другой, неизбежно приводят к поиску кредитов за рубежом. Причем не только на кабальных условиях от международных финансово-кредитных учреждений, например, таких, как Международный валютный фонд, Всемирный банк, Европейский банк развития или других, но и у отдельных государств. Нежелание, а зачастую еще и неспособность руководителей государства исправлять подобную катастрофическую ситуацию в итоге приводит к массовому бегству талантливой и перспективной молодежи обучаться и жить за рубежом в свободных и демократических странах. Оставшиеся граждане во главе со своим президентом и его марионеточными правительством, парламентом, судебными и правоохранительными органами вскоре начинают утрачивать собственную государственность и фактически приступают к обслуживанию в своей стране государственных интересов других стран. И в наибольшей степени той страны, у которой было взято наибольшее количество кредитов. Таким образом, страна-должник фактически теряет всякую возможность вести собственную независимую политику. Рано или поздно, если не происходят радикальные изменения в общественном сознании, страна и ее люди постепенно теряют свою государственность. Кстати, история некоторых наших соседей является самым ярким подтверждением тому.
2. Хороший вопрос. Конечно, бесплатный сыр может быть только в мышеловке. Огромное «жизненное пространство» плюс неимоверные запасы энергетических ресурсов. Добавьте сюда самые крупные месторождения всех полезных ископаемых, минералов и элементов из таблицы Дмитрия Менделеева. Если провести пропорцию между площадью территории и населением Китая на ней, то на территорию сегодняшнего Казахстана им потребуется переселить сюда всего около 450 млн граждан Китая. Так что я боюсь, что «мышеловка» захлопнется максимум уже лет эдак через 5–7.
Но у нас еще есть шанс все исправить. Единственное, что при этом никак нельзя забывать, что этот шанс – последний, исторический. Помните, в 1991 году нам выпал один единственный и тоже последний исторический шанс в виде подарка судьбы – получить независимость. Лишившись ее еще один раз, мы исчезнем с лица земли как нация, но останемся как позорное пятно в ее истории.
3. Основная проблема, помимо тех, о которых я сказал выше, заключается в том, что львиная доля всей добываемой нефти и других полезных ископаемых нам уже не принадлежит.
А состояние экономики настолько удручающее, что на курс национальной валюты основное влияние оказывают уже не доходы от нефти или иных полезных ископаемых, а налоговые и таможенные платежи от ее вывоза иностранными собственниками. Мы сегодня подобны жертве удава, когда каждый отдельный вдох-выдох позволяет змее сжимать грудную клетку до такого состояния, что жертва погибает от невозможности сделать очередной вдох.
Казбек БЕЙСЕБАЕВ,
экс-дипломат:
1. Китай уже является первой экономикой мира и поэтому Казахстану в какой-то степени повезло, что рядом такой сосед. Китай – это не только инвестиции в нашу экономику, но еще гигантский рынок для наших товаров экспорта. Причем разных. Следовательно, такое соседство должно стимулировать нашу экономику. Но это одна сторона казахстанско-китайского экономического сотрудничества.
С другой стороны, инвестиции просто так не вкладываются в экономику другой страны. Китай, как страна с древними традициями, всегда действует на десятки, если не на сотни лет вперед и на перспективу. В этой связи нарастание в обществе тревоги по поводу китайской экспансии в экономику Казахстана вполне обоснованно и объяснимо. Более того, информация о казахстанско-китайском экономическом сотрудничестве со стороны властей Казахстана дается дозированно. Гражданам говорят о миллиардных инвестициях, создании тысяч рабочих мест. Но при этом ничего конкретного не говорят про 51 совместный с Китаем проект. Мы до сих пор не знаем, где будут построены эти объекты, какие они, что будут производить, сколько будет рабочей силы из Китая. Все это только усиливает тревогу и вызывает определенное недоверие к действиям власти по активизации сотрудничества с Китаем.
2. Китай является главным заказчиком и одновременно подрядчиком Нового Шелкового пути, который пройдет через территорию Казахстана. Реализация этого проекта откроет новый транспортный маршрут для перемещения грузов из Китая в Европу и в обратном направлении. Этим и можно объяснить заинтересованность Китая в инвестициях в Казахстан.
Кроме того, в Китае выросла доля среднего класса, который предпочитает употреблять качественные и экологически чистые продукты. Поэтому Китай заинтересован в казахстанской сельхозпродукции, и, в первую очередь, это касается мяса, питьевой воды и меда. Поэтому инвестиции идут в производство этих продуктов. Почему Казахстан не развивал их производство на перспективу и с прицелом на Китай? – это большой вопрос, на который власти предпочитают не отвечать и не вспоминать.
3. Высокие цены на нефть позволили Казахстану аккумулировать средства в Национальном фонде. Сегодня благодаря Нацфонду государству удается поддерживать экономику и выполнять социальные обязательства. К сожалению, создание Нацфонда является единственным и реальным достижением Казахстана в экономике.
Следует также заметить, что инвестиции в Казахстан в основном шли в нефтяную отрасль. В связи с падением цен на нефть вряд ли они будут идти в прежних объемах.
Как уже было отмечено, главным инвестором Казахстана становится Китай. У казахстанских менеджеров были большие планы по развитию экономики и ее диверсификации, но они так и остались планами. Никто у них не спрашивает про ГПФИИР и обещания экспортировать ежегодно 60 тысяч тонн мяса, а власти предпочитают об этом не вспоминать.
Так и живем – много слов, а результатов нет. То, что мы наблюдаем в управлении экономикой, – это не какие-то ошибки и пробелы. Это больше похоже на какую-то запланированную масштабную акцию против государства и его народа.
Рустем ТУРСУНБАЕВ,
предприниматель, блогер:
1. Нет, не поддерживаю. Мы ничего не знаем об условиях этих контрактов. Если это такие замечательные контракты, то пусть откроют их, покажут народу и попросят порадоваться вместе с ними, что они такие отличные управленцы.
2. Китай поглощает Казахстан. Половина нефтяного сектора Казахстана принадлежит Китаю. Я думаю, что там очень интересные для Китая условия, именно поэтому и прячут контракты. Здесь налицо коррупционная составляющая.
3. Сейчас добывается около 80 млн тонн нефти. Расходы ежегодные: бюджет, расходная часть 20 млрд; обслуживание внешнего долга – 15 млрд + 5 млрд проценты. Итого 20 млрд – ежегодных траншев из Нацфонда; 10–15 млрд – потери от ЕАЭС; 10 млрд – вливания в «Казком», БТА (т.е. в частные банки президентского окружения); 3–5 млрд – на поддержание курса тенге, сожгли 28 млрд. Размещать на 3 года будет 10 млрд в год – ЭКСПО 5 млрд. Несоразмерный экономике чиновничий аппарат – 2 млрд на зарплату и бонусы; коррупция – 10–20 млрд ежегодно. Сами считайте. Больше 100 млрд. А доход от нефти всего 6 млрд. Но и эти контракты закрыты. Кому продают и по какой цене – большой вопрос.
Денис КРИВОШЕЕВ,
экономический обозреватель:
1. Во всяком случае, эта политика последовательна. Китай избрали как единственный источник финансирования, потому что никакой другой источник сейчас недоступен. В стране, где попираются права собственности, где достаточно легко можно потерять контроль, очень сложно найти инвестора, который на самом деле будет заинтересован вкладывать деньги. Китай – мощная страна, она всегда знает, каким образом защищать свои интересы. Сегодня у нее самое большее количество свободных денег. Более того, Китай достаточно поверхностно смотрит на соблюдение законности, на соблюдение каких-то норм права, она лояльна ко всему. У нее есть только один интерес – это экономическая экспансия.
2. Здесь все очень просто. Китайская экономика нуждается в инвестировании своих денег, потому что во внутрь вкладывать уж некуда. Там тысячи заводов, которые сейчас на грани закрытия, поэтому им нужно активно задействовать чужие экономики. Как вы знаете, деньги считаются эффективными только тогда, когда они не просто лежат на счету, а инвестированы, причем в достаточно доходные отрасли. Китайцы не брезгливы, они могут пренебрегать экологическим законодательством, достаточно спокойно относятся ко всему, поэтому для них важны только инвестиции.
В вопросе инвестиций в Казахстан я бы не переоценивал значимость Казахстана для Китая. Это все-таки последствия срезной фобии, которые китайцы умело преодолевают. На мой взгляд, тот же проект Димаша Кудайбергена – это достаточно серьезный китайский политический проект, нежели музыкальный. Это можно наблюдать по тому, как развернулись отношения к китайцам после того, как Димаш победил в китайском музыкальном конкурсе. Такие шаги будут предприниматься и дальше. Будет изыскиваться лояльность казахстанского населения.
3. Есть две точки зрения. Во-первых, считается, что заемные средства всегда дешевле собственных. Это классическая экономическая модель, которая сегодня работает. Но при этом необходимо учитывать и эффект от этих денег. У нас же мало того, что эффекта нет, мы еще и должны остались. Потому что мы их потеряли от неудачной собственной инвестиции.
Все страны с подобной экономикой очень похожи. Есть примеры, когда плохое образование и недальновидность приводят к разбазариванию накопленных средств, которые были получены из недр. Проще говоря, есть такая русская пословица: «Откуда пришло, туда и ушло».
Поэтому мы еще не можем до конца свести дебет с кредитом, но я думаю, что в конечном итоге мы потратим куда больше, чем добудем. В конечном итоге мы еще останемся должны. Нам некуда вкладывать деньги, кроме как в ресурсы. И тут мы начинаем зависеть от конъюнктуры цен, рынка, а любые наши инвестиции в высокие технологии проваливаются, потому что мы совершенно в них ничего не понимаем. Во всяком случае все проекты высокотехнологичной сферы, куда Казахстан пытался инвестировать, провалились. Это происходит не только от незнания, но и от непонимания, что такое инвестиции в принципе.
Опрос подготовил
Азамат
ШОРМАНХАНУЛЫ,
«D»
