«Общественная позиция»
(проект «DAT» №31 (395) от 31 августа 2017 г.
ДАТ-ДИАЛОГ
Страсти по осуждению Макса Бокаева и Талгата Аяна, организовавших многотысячный митинг в городе Атырау в апреле 2016 года, не утихают. Международные правозащитные организации в очередной раз призвали Астану освободить атырауских активистов.
На 78-й сессии рабочей группы ООН по произвольным задержаниям принято заключение № 16/2017, в котором задержание Макса Бокаева и Талгата Аяна квалифицируется как произвольное. Эксперты рабочей группы признали, что «задержание Бокаева и Аяна было связано с осуществлением ими прав на свободу выражения мнений и свободу собраний и противоречило статье 26 Пакта [о гражданских и политических правах]». Генеральный секретарь рабочей группы Геральд Стаберок считает, что судебный процесс в отношении Бокаева и Аяна послужил прецедентом, когда на карту поставлено само право на мирный протест в Казахстане, а предание суду гражданских активистов послало четкий сигнал, означающий отсутствие в стране приверженности соблюдению прав человека. Стаберок назвал вынесенное его рабочей группой заключение шансом для Казахстана исправить «позорное осуждение», выразив надежду, что Астана воспользуется этим шансом. Об этом и не только мы беседуем с давним соратником Макса и Талгата, правозащитником Асель НУРГАЗИЕВОЙ.
– Асель, в канун Дня Конституции – ваше отношение к главному закону страны, насколько он обеспечивает права граждан?
– Вот Конституция (достает из сумки), она вся потертая, потрепанная. Я ее 10 лет ношу с собой. Это мой Коран, моя Библия и Тора. Как правозащитник, я убеждена, что все, что здесь прописано, должно соблюдаться. Но, к сожалению, мы все являемся свидетелями того, что прописанные в Конституции нормы сильно разнятся с тем, что происходит в нашей стране.
– Вы живете в Атырау. Как живет население главного нефтеносного региона Казахстана, обеспечивающего львиную долю бюджета страны, и какова ситуация с безработицей, особенно в сельских районах области?
– Этот же вопрос в 2013 году мне задавала ваша коллега. К сожалению, за это время ситуация не изменилась. Проблема наших нефтедобывающих регионов заключается в следующем.
Если учителя или врачи зарабатывают 80–90 тысяч тенге и проживают в южных регионах страны, то они еще могут как-то выжить. У нас же совершенно другая картина. Наши цены на продукты, недвижимость, аренду жилья значительно дороже. Вы обратили внимание, что практически все массовые протесты последних лет произошли именно в западном регионе? Всему причина – огромная социальная разница между работниками нефтяного сектора, которые в среднем зарабатывают 500 тысяч тенге, и бюджетниками с их 80–90 тысячами. Сюда же можно добавить большую разницу в оплате труда иностранных рабочих, которых привлекают на такие же позиции и трудовые условия, что и наших граждан. Это огромная пропасть! И это очень сильно отражается на уровне жизни местного населения. То есть если ты хоть как-то связан с нефтяным сектором, то еще можешь прожить, но если ты не в нем, то твоя жизнь становится борьбой за выживание.
Что касается безработицы. В сельской местности практически никого и не осталось. Все мигрировали в города. Людям надо выживать. И все хваленые государственные программы, например, возращение молодых специалистов в села, на деле не работают. Причина проста – в селе нет работы!
– После выхода в нашей газете статьи о Бергее Рыскалиеве в редакцию поступило множество писем, в которых говорится о том, что, несмотря на то, что власть сформировала образ Бергея как «вора» и диктатора местного масштаба, он оставил после себя много добрых дел. Все последующие акимы, включая нынешнего Нурлана Ногаева, не сделали и половины того, что сделал для региона Бергей. Жители Атырауской области, действительно, так отзываются о своем бывшем акиме или же это дело рук его сторонников, оставшихся в стране?
– Да, действительно, в 2012–2013 годы прошел громкий судебный процесс в отношении Бергея и его команды. Тогда было осуждено много чиновников. Но парадокс в том, что среди простого народа до сих пор очень тепло отзываются о Бергее Рыскалиеве. Вы же знаете, сколько было разных слухов о его судьбе, которые я, как юрист, комментировать не могу. Но что большинство простых людей желают ему добра – это факт. Самое абсурдное, что даже после ухода Бергея и его команды ситуация никак не изменилась, те же откаты, то же кумовство и непотизм, та же коррупция.
– Нынешний аким Атырауской области Нурлан Ногаев не только не сдержал свое слово, которое он дал перед участниками митинга, что никто из организаторов не будет преследован законом, но был одним из главных фигурантов судилища над Максом Бокаевым и Талгатом Аяном. В этой связи вопрос: винит ли население области в этом Ногаева или же люди понимают, что его обещание было продиктовано Астаной?
– Я не могу говорить за всех. Скажу только за себя. Мое мнение таково – я прекрасно понимаю, что судьба Макса и Талгата была далеко не в руках Ногаева. Но в то же время считаю, если ты мужчина и дал слово перед народом, но не сдержал его, то ты не можешь претендовать на уважение людей. Я не знаю, какой шаг должен был сделать аким Ногаев в этой ситуации, то ли публично покаяться, то ли уйти с поста, сделав официальное заявление. Но если бы он хотя бы негласно пришел к родителям Макса и Талгата, разъяснил ситуацию, по-человечески попросил прощения, что не смог защитить их сыновей, то это еще как-то сохранило бы его реноме. А сейчас все говорят, что Ногаев – человек, который не держит своего слова.
– Вы недавно посетили колонию, где отбывают наказание Макс и Талгат. Получают ли они поддержку правозащитников, каково состояние здоровья Макса после голодовки и что стало ее причиной?
– Прежде всего мы добиваемся их перевода из Петропавловска. 2 августа мы были на краткосрочном свидании с Талгатом Аяном. К сожалению, с Максом Бокаевым встретиться не удалось, поскольку его перевели в «сангород» Павлодар. На следующий день после нашей встречи нам позвонил Талгат и сообщил, что его переводят в Актобе. Сейчас он отбывает наказание там. Состояние здоровья Макса требует постоянного врачебного контроля, особенно после голодовки и обострения болезни. Его решение о голодовке связано с нарушением его законного права – отбывать наказание по месту проживания.
– Решается ли вопрос о переводе Макса?
– Судя по разного рода домыслам, перевод Талгата связан с тем, что он не устраивал никаких публичных акций, не объявлял голодовок и не требовал перевода к месту проживания. Талгат принял такое решение – «куда хотите, туда и сажайте, что хотите, то и делайте». Он прекрасно понимает ситуацию, он мне на свидании так и сказал: «Я знаю, что сижу за правое дело, знаю, что я прав, и не о чем просить не намерен. Пусть что хотят, то и делают». При этом Талгат держится молодцом, и как сказала Кизатова Тогжан после того как мы вышли со свидания – «Наш Талгат даже в тюрьме намного свободней многих из нас!»
Поэтому меня посещает мысль, что Талгата перевели в Актобе специально, в наказание (назидание) Максу, чтобы показать ему: «Вот, ты голодовки устраивал, шум поднимал, поэтому тебя не переведем. А Талгат сидел молча, мы его и перевели». Так что пока говорить о переводе Макса куда-либо преждевременно. Пусть он сначала поправит здоровье, а дальше будем действовать по обстоятельствам. Хотя его нахождение вдали от дома создает много трудностей для его родных, для нас тоже. Чтобы добраться до Петропавловска, мы из Атырау выезжаем в Астану, потом на такси в Кокшетау, оттуда опять же на такси в Петропавловск. То есть созданы искусственные трудности для его посещения. А теперь представьте, каково переносить эти трудности для мамы Макса, которой за 70 лет.
– Ваш нынешний визит в Алматы связан с участием в судебном процессе главного редактора газеты «Трибуна» Жанболата Мамая?
– Да, мы, группа Коалиции правозащитников и гражданских активистов, приехали из Атырау, чтобы присутствовать на судебном процессе в отношении Жанболата Мамая, поддержать его, потому что когда мы столкнулись с такими же трудностями, когда посадили Макса и Талгата, Жанболат был одним из первых, кто оказал поддержку и приехал в Атырау.
В те дни, когда после земельных митингов посадили 8 человек и проходили обыски, мы растерялись, не знали, как нам скоординировать свои действия, чтобы защитить себя от произвола власти, в Атырау прибыл комитет «Араша» в составе Рысбека Сарсенбая, Гульжан Ергалиевой и Жанболата Мамая. Поэтому их поддержка была для нас очень важной. Когда происходят такие судебные процессы, тем более с политической окраской, которые никак не связаны с восстановлением справедливости и законности, такая поддержка очень значима. Я считаю долгом любого гражданина нашей страны поддержать гражданских активистов в таких ситуациях.
– В СМИ прошла информация, что вы оказываете правовую помощь атырауским полицейским?
– Вопрос не совсем правильный, хотя если встанет вопрос о нарушении прав полицейских, то мы готовы оказать правовую поддержку. Сейчас в Атырау идет скандальный судебный процесс, связанный с произволом полиции. Год назад осудили бывшего полицейского Манарбека Утеуова, который написал письмо-раскаяние о творящемся беспределе в правоохранительных органах. Утеуов в своем письме в подробностях изложил, как сотрудники правоохранительных органов подставляли людей, фабриковали уголовные дела, кто кого крышевал, как занимались вымогательством и т.д. Утеуов получил свое заслуженное наказание, его осудили на 22 года. Я по данному процессу как раз-таки представляю интересы не полицейских, а потерпевших, пострадавших от незаконных действий представителей власти. Как выяснилось, атырауская полиция оказывала давление и занималась откровенным вымогательством с осужденных, находящихся под условным сроком. Были те, кто соглашался, откупался деньгами. Были и те, кто не соглашался с этим беспределом.
Один из них – мой подзащитный Артур Ешмуратов, которого осудили якобы за оказанное сопротивление представителю власти, выразившееся в том, что он якобы избил сотрудника полиции. Утеуов признался, что это была «подстава», потому что имелись личные неприязненные отношения его начальника Нурболата Кабдешова к моему подзащитному. На этом фоне Кабдешов и его заместитель Бейбит Шалтенов сами избили своего сотрудника и представили дело так, что это совершил Ешмуратов, за что он был осужден на 4,5 года.
Пока он там отбывал срок, сфабриковали еще одно дело за неподчинение режиму. Причем Ешмуратов не единственный, кто от этого пострадал. Талгат Аян, находясь в тюрьме, передал мне письмо осужденного Аскара Нысанбаева и попросил помочь ему. У Нысанбаева схожая ситуация, когда сотрудники полиции оказывали на него давление и фабриковали дело. Причем в его письме фигурировали имена тех же полицейских, которые фигурировали в деле Ешмуратова, а дело вел один и тот же следователь. Сейчас к уголовной ответственности привлекаются 14 полицейских.
Еще один случай, фамилии пока назвать не могу, поскольку у меня нет доверенности. Так вот, молодой человек был условно осужден. Его отец – предприниматель. Полицейские, чьи фамилии названы выше, вытаскивают этого парня и начинают вымогать с него деньги. Он раз дал, два дал. После этого они сделали из него чуть ли дойную корову. Парень был вынужден рассказать все отцу. Естественно, в семье начинаются ссоры, после чего парень повесился. Отец считает, что сын наложил на себя руки из-за действий полицейских, в частности, Кабдешова. Поэтому я защищаю не полицейских, а тех, кто от них пострадал. Самое страшное в этой ситуации, что эти дела всего лишь вершина айсберга. На самом деле подобных фактов намного больше. Сейчас следствие и защита пытаются все преподнести так, будто это мелкая шалость со стороны правоохранительных органов, а речь же идет о системно выстроенных, спланированных преступлениях, и возможно ОПГ.
– Вы в свое время оказывали правовую помощь пострадавшим от жанаозенских событий. Как сложилась их дальнейшая судьба, какая помощь была оказана со стороны государства?
– Это тема для меня остается больной, поскольку фактически ничего не решено. Моя работа заключалась в том, что я подавала иски на взыскание морального и материального ущерба, где ответчиком выступало МВД. Это соответствует всем международным стандартам. Если говорить простыми словами, то государство расстреляло своих граждан руками полицейских, и нести ответственность должно государство. Некоторые потерпевшие отказались от моих юридических услуг и наняли другого человека, который все свел к тому, что ответчиками выступили пятеро полицейских. Что с них взять?!
Позже состоялся суд, согласно решению которого человеческая жизнь в Казахстане оценена в 500 тыс. тенге, да и те до сих пор им не выплатили. То, что со стороны государства и компании были выплачены деньги в качестве помощи, было актом доброй воли. А за конкретно совершенное деяние, за которое предусмотрено возмещение ущерба, никто не ответил.
Многие из ребят, получивших ранения, находятся в тяжелом положении. Например, у Максата Досмагамбетова нет половины лица. Ему удалили глаз, нет части челюсти. Когда он ест, половина пищи просто вываливается. Многие раненые остались без работы. Многим здоровье не позволяет выполнять ту работу, которую они выполняли раньше.
По большому счету, дело даже не в этих 500 тыс. тенге. За прошедшие годы власть так и не дала оценку произошедшим событиям, чтобы подобное не повторилось. Мало того, на площади, где была пролита кровь, построили торгово-развлекательный центр, и жителей Жанаозена это возмущает.
– Возвратимся к теме Макса и Талгата. На 78-й сессии рабочей группы ООН по произвольным задержаниям было принято Заключение, в котором их задержание квалифицируется как произвольное. Международные организации требуют освободить Макса и Талгата…
– То, что Макс и Талгат находятся в застенках, это полный абсурд. Большинство международных организаций и дипломатических миссий уверено, что вынесенный в отношении них приговор противоречит всем международным принципам. Казахстан подписал и ратифицировал все, какие только возможно международные пакты, хартии и договора. Однако между тем, к чему обязывают эти соглашения, и тем, что происходит в нашей стране, ничего общего нет.
– Уверен, я не один придерживаюсь мнения, что предпринимаемые действия против Макса, Талгата и Жанболата указывают, что власть хочет сломать хребет гражданского общества. Поэтому, если они пойдут на сделку для облегчения своей участи, то обществу понадобится много времени, чтобы прийти в себя. Поскольку не останется маяков, на которые можно было бы ориентироваться. Когда атыраусцы вышли на 5-тысячный митинг по земельному вопросу, они показали силу единства гражданского общества, что можно влиять на ход событий, не разбив ни одного фонаря. Именно атырауский митинг переломил ход событий и заставил власть наложить мораторий на продажу и аренду земель для иностранцев. Поэтому многие задаются вопросом: как так получилось, что атыраусцы отдали на растерзание Макса и Талгата?
– Да, я тоже так считаю. Власть пытается сломать людей, чтобы у них не было достоинства, гражданского стержня, хочет измарать их грязью. Макс и Талгат для меня как родные. Мы вместе более 10 лет. Когда шел судебный процесс над ними, а в зале суда никого не было, я была обижена на своих земляков.
Я задавалась вопросом: где же вы, те 5 тысяч человек, которые стояли на площади? Почему вас нет на судебном процессе? Эти вопросы я задавала себе на каждом судебном заседании.
Хотя справедливости ради надо сказать, что сразу после митингов было оказано мощное давление на людей. Около 700 человек вызывались в КНБ. Госорганы работали по всем направлениям. Оказывали давление через родственников, были угрозы увольнения с места работы, штрафы, угрозы уголовным преследованием и т.д., чтобы отсечь людей от судебного процесса Макса и Талгата. Параллельно шла трансляция дискредитирующих сюжетов, один за другим вышли публикации, что Макс в 2010 году выезжал в США, что он агент Госдепа, что Талгат брал деньги у пивного короля Тулешова и «захабаренный» народ легко повелся, ведь так легче оправдать свое бездействие.
Я больше 10 лет занимаюсь правозащитной деятельностью. Мы инициировали громкие судебные процессы по защите экологических прав горожан, тарифам, открытию набережной реки Урал, чтобы люди могли свободно гулять. Все эти судебные процессы велись на безвозмездной волонтерской основе. Сейчас Макса и Талгата посадили, но проблемы остались. Если честно, у меня после всего этого порой опускаются руки и больше не хочется заниматься проблемами нашего города. Даже сейчас в Атырау идет мощная травля, люди начинают говорить: а где эти правозащитники, которые кричали за экологию?
Пройдя через судебные процессы, видя, как люди не оказали поддержку Максу, мне так и хочется сказать: а так вам и надо! Если ты не можешь отстоять свое гарантированное законом право, не используешь право на высказывание собственного мнения, не отстаиваешь свою позицию, которая прописана в той же Конституции, если не можешь отстоять свои трудовые права, право на гарантированное качественное здравоохранение и образование, то ничего другого, кроме как спросить у себя: «Зачем рабу чистый воздух?!» – не остается.
– Спасибо за интервью!
Азамат
ШОРМАНХАНУЛЫ,
«D»