«Общественная позиция»
(проект «DAT» №17 (288) от 29 апреля 2015 г.
То ли еще будет…
Председатель ЦК профсоюза работников угольной промышленности Казахстана превзошел Великого завоевателя по сбору дани… Об экс-председателе Федерации профсоюзов Республики Казахстан (ФПРК) Сиязбеке Мукашеве бывшие его соратники из низовых звеньев сегодня вспоминают как о большом конформисте. А рядовые члены ФПРК вовсе не помнят такового своего лидера. Впрочем, каждый из публичных деятелей либо оставляет свой след в истории, либо исчезает бесследно. Читайте ниже.
Однако на фоне того, как сегодня в единый экономический союз на постсоветском евразийском пространстве интегрируются Казахстан, Россия и другие государства, несколько удивляет ситуация, связанная с тем, что, скажем, Российский углепрофсоюз не сотрудничает с Профсоюзом работников угольной промышленности (ПРУП) Казахстана – членом Федерации. В нашем телефонном разговоре первый заместитель председателя Росуглепрофа Рубен Бадалов сказал буквально следующее: «Нельзя сказать, что мы не сотрудничаем с казахстанскими профсоюзами. Год назад к нам приезжало руководство профсоюза «Коргау», с тех пор мы обмениваемся положительным опытом, информацией. А что касается ПРУП, то такой связи нет уже давно. Мы готовы к сотрудничеству, но председатель ЦК Профсоюза угольщиков Никифоров инициативы не проявляет».
Сегодня ПРУП объединяет в себе около 17 тыс. членов профсоюза. Это, прежде всего, угольщики Экибастуза, около 5 тыс. карагандинских шахтеров разреза «Шубарколь», неработающих шахт «Кировская», имени Горбачева, Байжанова и профессионального союза «Бирлик» (порядка 300 членов) – детища администрации АО «АрселорМитталТемиртау», созданного в пику ПУ «Коргау»), немногочисленная организация из Семея и т.д.
ПРУП был создан на волне шахтерских забастовок конца 80‑х и начала 90‑х годов прошлого века. До этого членов профсоюза Карагандинского угольного бассейна объединял терком угольщиков. Забастовки тех лет подняли со дна много разного ила. И кому как не Абельгазы Кусаинову не помнить, как «продукты» этого ила, вдоволь покуролесив на чаяниях и отчаянии простых работяг, поверивших им, рассосались кто куда – кто в заграницы на ПМЖ, кто в рабоче-профсоюзное небытие.
Поверили карагандинские шахтеры и Михаилу Никифорову, который тогда оказался «в нужном месте и в нужный час». Однако со временем вера улетучилась. В борьбе с новым работодателем – сначала «Испат», затем «АрселорМитталТемиртау» – за права и социальные завоевания шахтеров один на один оказался профсоюз угольщиков «Коргау». Председателя ЦК Михаила Никифорова шахтеры не видели и не слышали ни в какие периоды своего противостояния с работодателем, но, несмотря на это, исправно отчисляли ему немалые проценты от профсоюзных взносов.
Но пришел день, когда «Коргау» вышел из состава ПРУП, отказавшись содержать его, а высвободившиеся деньги направил в низовые профорганизации в качестве помощи на юридические консультации, на организацию работ по оздоровлению шахтеров и т.д. Результат не заставил себя ждать: у «коргауских» шахтеров стали расти зарплата и социальные льготы. Вместе с «Коргау» из ПРУП ушли 16 тыс. членов профсоюза. Удар по ЦК непоправимый.
Тем не менее, в ЦК, кажется, считали, что не все потеряно, руководство «Арселора», создав свой карманный профсоюз «Бирлик», силой административного ресурса вышибет стул из-под «Коргау» и вернет в ПРУП всех «беглецов». Этого не случилось. В «Бирлик» из «Коргау» перешло максимум 300 человек.
Тут считаю нужным воспроизвести по памяти давний разговор с председателем «Коргау» Маратом Миргаязовым. «Коллективный договор, который мы подписываем с работодателем, дает огромные преимущества на местах для подписания уже локальных договоров, чтобы спокойно работать на конкретном предприятии. А отраслевой договор, который подписывается ЦК на уровне министерства, отстает от нашего лет на 15–20. В таких условиях отраслевой давно уже не нужен. Но это единственный документ, которым руководствуется ЦК. Хотя отраслевой должен быть как догма, и оттуда мы должны смотреть, дополнять его специфическими характеристиками с учетом своих условий с работодателем. В Колдоговорах больше преимуществ и свободы для развития. Для нас сегодня отраслевой договор не работающий документ. Если мы его перенесем на АМТ, то мы похороним многие пункты Колдоговора».
…Почти одновременно «брожение умов» началось и в Экибастузе. Первым, помнится, «восстал» председатель первичной профсоюзной организации компании «Богатырь Комир» Александр Шмеер (к сожалению, уже покойный), когда Никифоров потребовал перечислять в ЦК 32% членских профсоюзных взносов (Чингисхан облагал завоеванные им народы данью в размере 10%). Не устраивали профком экибастузского гиганта и отстраненная от проблем шахтеров позиция ЦК, соглашательство с работодателем.
Но главным камнем преткновения стало так называемое трехстороннее соглашение, которое, как правило, заключается между ЦК ПРУП, отраслевым министерством и работодателем. Александр Шмеер и его экибастузские коллеги считали: это совершенно выхолощенный документ. В частности, до его подписания в протокол разногласий каждая сторона вносила свои поправки в те пункты, которые его не устраивали. В конечном итоге получался документ абсолютно пустой, никого ни к чему не обязывающий. Единственным и безоговорочным обязательством было финансирование работодателем культурно-массовых и спортивных мероприятий. Но, что интересно, их организация ложилась на плечи не соответствующих подразделений администрации работодателя, а на профсоюзы. Ну, ни дать, ни взять культмассовый сектор комсомола, а не профсоюз. Тем не менее, говорят в Экибастузе и Караганде, этот факт председатель ЦК ПРУП выдавал как большое достижение.
Сегодня шахтеры Экибастуза задаются справедливым вопросом: а что делает ЦК для нас на наши же деньги? Кого он защитил, какую помощь оказал за более чем 20 лет?
Как ЦК ПРУП в лице его председателя Михаила Никифорова защищает профсоюзных лидеров на местах, можно проследить на судьбе «самоликвидировавшейся» профсоюзной организации экибастузского предприятия по перевозке угля «Промсервис-Отан».
Вначале «было слово»: председатель профкома Владимир Бородин не поладил с гендиректором предприятия. Когда в феврале 2014 года случилась девальвация тенге, администрация предприятия подвергла ревизии уже пролонгированный и подписанный сторонами Коллективный договор и стала урезать социальные льготы и зарплаты. На переговорах профком отказался вносить изменения, предложенные руководством.
Потом было дело: меры административного воздействия не заставили себя ждать. В считанные дни члены профсоюза пачками стали приносить заявления о выходе из его состава – всего около 700 человек. Нет членов – нет профсоюза. В произошедшем Никифоров обвинил Бородина. Так Бородина предали дважды: сначала те, интересы которых он отстаивал, потом тот, на содержание которого он отчислял 25% профсоюзных взносов.
Сегодня почти вся финансовая нагрузка для жизнеобеспечения ЦК ПРУП лежит на профсоюзах двух экибастузских гигантов – компании «Богатырь Комир» и Восточного угольного разреза. И понятно, в случае их выхода из ПРУП, для последнего наступит безоговорочный крах. Надо полагать, только из этих соображений в свое время все первичные профсоюзные организации Михаил Никифоров перевел в статус филиалов ЦК. Таким образом, он лишил их самостоятельности, особенно в вопросах финансовых, и практически подмял под ЦК.
«Когда создавался профсоюз угольщиков, смета сначала утверждалась в первичных организациях, раскрывались все суммы, которые идут на зарплату, культурно-массовые мероприятия, на материальную поддержку, всевозможные фонды – вся бюджетная структура была на коллегиальном обсуждении. То есть был открытый доступ, были споры, доказательства позиции, тем не менее, компромиссы находили. А сейчас все филиалы приезжают в Астану, по очереди заходят к Никифорову, он смотрит смету, бюджет и подписывает. А сама смета ЦК звучит только в общих фразах и тут же ставится на голосование. То есть уже никто не знает, кто сколько зарабатывает, куда деньги тратят, сколько в резервном фонде. Пытались спросить у Никифорова информацию, он ответил: деньги перечислены от тех-то, сумма 15 млн. тенге. Но такие деньги могут лежать где угодно, а документы он не показывает: выписка с расчетного счета, что гарантирует и подтверждается банком, что деньги находятся на таком-то счету. А что с ними, кто и как ими распоряжается? На все эти вопросы Никифоров отвечает: только ЦК может ими распоряжаться.
Другая сторона денежного вопроса. У многих председателей была материальная помощь к отпуску в размере двух окладов. А я возражал Никифорову: если я, как председатель профкома, не смог добиться материальной помощи к отпуску для своих членов профсоюза, то как могу себе ее позволить? А суммы ведь очень приличные. Поэтому я настаивал на том, чтобы это рассматривалось открыто, люди должны знать, где, что и как. Сейчас это полная тайна, мотивировка – коммерческая тайна. Но деньги-то общественные, они должны быть прозрачные», – говорит ныне безработный Владимир Бородин.
В новом Законе о профсоюзах предусмотрена норма, которая позволяет первичной профсоюзной организации уйти от чьего бы то ни было диктата, тем более единоличного. Она может зарегистрироваться локально и реализовать свое право выбора: перейти в любой другой отраслевой профсоюз – к энергетикам ли, или к металлургам, или, в конце концов, в тот же «Коргау», который сотрудничает с ФПРК и ЦК металлургов на договорной основе. Новый закон о профсоюзах избавляет те же экибастузские профсоюзы от монополии ЦК ПРУП и «личной диктатуры Никифорова», как говорят шахтеры двух самых крупных угольных регионов страны.
К слову, в Экибастузе уверены, что норму об обязательном вхождении локального профсоюза в отраслевой в закон «протащил» именно Михаил Никифоров. Фактически это была его борьба за «Коргау», мол, никуда не денется, вернется. Увы, расчет не оправдался. «Коргау», в отличие от ЦК ПРУП, даже в самых труднейших для профсоюза конфликтных ситуациях с работодателем, своих не сдавал – ни одно свое подразделение не отдал на съедение административному ресурсу «АрселорМитталТемиртау».
Жумабике ЖУНУСОВА,
«D»
