ТРАЙБАЛИЗМ: ли мы ИЗ АРХАИКИ?

«Обще­ствен­ная позиция»

(про­ект «DAT» №18 (430) от 10 мая 2018 г.

 

На острие проблемы

 

• Для пра­виль­но­го пони­ма­ния совре­мен­но­го состо­я­ния казах­стан­ско­го обще­ства нам нуж­но преж­де все­го ясно пред­ста­вить себе про­ис­хо­дя­щие в стране поли­ти­че­ские, соци­аль­но-эко­но­ми­че­ские и обще­ствен­ные изменения.

 

Слу­чи­лось так, что дли­тель­ное вре­мя про­цесс модер­ни­за­ции («осо­вре­ме­ни­ва­ния») сво­дил­ся у нас глав­ным обра­зом к тех­ни­че­ской модер­ни­за­ции, к обнов­ле­нию про­из­вод­ствен­ных фон­дов на осно­ве импор­та обо­ру­до­ва­ния, вестер­ни­за­ции про­из­вод­ствен­но-тру­до­вых, соци­аль­ных отно­ше­ний. Одна­ко сего­дня ста­ло ясным, что модер­ни­за­ция не может быть све­де­на толь­ко к тех­ни­за­ции и даже урба­ни­за­ции. Модер­ни­за­ция как кон­цеп­ция есть преж­де все­го идея эко­но­ми­че­ско­го и соци­аль­но­го роста и про­грес­са, новый тип ори­ен­та­ции на сози­да­ние, раз­ви­тие чело­ве­ка и общества.

Серьез­ных раз­мыш­ле­ний тре­бу­ет, ска­жем, вопрос, каким обра­зом госу­дар­ство в усло­ви­ях корен­ных пере­мен спо­соб­но регу­ли­ро­вать раз­ные соци­аль­ные отно­ше­ния, в раз­ных обсто­я­тель­ствах при­во­дя­щие к неожи­дан­ным послед­стви­ям? Сто­ит заду­мать­ся и над тем, спо­соб­но ли само обще­ство модер­ни­зи­ро­вать­ся, когда под­ры­ва­ют­ся осно­вы в поли­эт­ни­че­ском госу­дар­стве, обще­ствен­но-поли­ти­че­ские, соци­аль­ные и граж­дан­ские отно­ше­ния, в то вре­мя как, напри­мер, в Казах­стане, родо-кров­но­род­ствен­ные, жузо­вые, кла­но­во-зем­ля­че­ские отно­ше­ния ныне ока­зы­ва­ют­ся более при­вле­ка­тель­ны­ми для одной части насе­ле­ния и кате­го­ри­че­ски непри­ем­ле­мы­ми для другой?

Тре­бу­ет так­же объ­яс­не­ния и такой вопрос: поче­му «насто­я­щая» демо­кра­тия с её прин­ци­па­ми сво­бо­ды, равен­ства, неотъ­ем­ле­мы­ми пра­ва­ми чело­ве­ка и т.д. у нас ока­зы­ва­ет­ся фак­ти­че­ски недо­ся­га­е­мой, а арха­и­ка-трай­ба­лизм – предпочтительнее?

Не пре­тен­дуя на сколь­ко-нибудь исчер­пы­ва­ю­щие отве­ты на постав­лен­ные вопро­сы, затро­нем лишь один из них, име­ю­щий в той или иной мере каса­тель­ство к дру­гим обо­зна­чен­ным вопросам.

Речь идёт о том, что ныне «в Казах­стане пол­ным ходом идут про­цес­сы руа­ли­за­ции (трай­ба­ли­за­ции), а в соци­аль­ном плане – и «жана­о­зе­ни­за­ции» (Д. Суле­ев – политолог)*.

Трай­ба­лизм (от лат. tribus – пле­мя) – это стрем­ле­ние к поли­ти­че­ско­му обособ­ле­нию на осно­ве родо­пле­мен­но­го деле­ния, про­яв­ля­ет­ся в актив­ном уча­стии в обще­ствен­ной жиз­ни кла­нов, обра­зо­вы­вав­ших­ся на родо­вой и пле­мен­ной осно­ве (см. Поли­то­ло­ги­че­ский сло­варь, изд. МГУ, 1993).

В эпо­ху сред­не­ве­ко­вья трай­ба­лизм высту­пал духов­ным и тер­ри­то­ри­аль­ным инте­гра­то­ром боль­ших групп казах­ско­го насе­ле­ния, замкну­тых на сво­их огра­ни­чен­ных тер­ри­то­ри­ях. Родо­пле­мен­ное, жузо­вое (реги­о­наль­ное) деле­ние явля­ет­ся сво­е­го рода фор­мой обще­ствен­ных отно­ше­ний в доре­во­лю­ци­он­ном Казах­стане, где родо­пле­мен­ной при­знак, мож­но ска­зать, озна­чал то же самое, что кня­же­ства в Рос­сии, граф­ства во Фран­ции, Англии и т.д.

Мате­ри­аль­ной и обще­ствен­ной осно­вой высту­па­ли родо-жузо­вые струк­ту­ры, фео­даль­но-бай­ские обы­чаи, пред­став­ляв­шие собой целый ком­плекс утвер­ждав­ших­ся века­ми норм, кото­рые опре­де­ля­ли весь уклад родо­пле­мен­ной жиз­ни казах­ских общин, вза­и­мо­от­но­ше­ния меж­ду пред­ста­ви­те­ля­ми иму­щей (вер­хуш­ки) и осталь­ной мас­сой насе­ле­ния, меж­ду муж­чи­на­ми и жен­щи­на­ми, стар­ше­го и млад­ше­го поко­ле­ния и т.д.

В ХХ веке, в быт­ность СССР, вви­ду того, что в госу­дар­стве осу­ществ­ля­лась поли­ти­ка интер­на­ци­о­наль­но­го един­ства, друж­бы и сотруд­ни­че­ства наций и народ­но­стей, про­жи­вав­ших в стране, в Казах­стане были подо­рва­ны осно­вы пат­ри­ар­халь­но-родо­вых, жузо­вых отно­ше­ний и свя­зей. По сло­вам ака­де­ми­ка, док­то­ра фило­соф­ских наук Ж. Абдиль­ди­на, «про­изо­шло нечто неве­ро­ят­ное, отста­лая фор­ма, кото­рая уже отми­ра­ла, мож­но ска­зать, дыша­ла на ладан, вдруг ста­ла ожив­лять­ся, наби­рать силу, ста­ла про­ни­кать не толь­ко в умы отста­лых ста­ри­ков,… но и пора­жа­ла сво­им вре­до­нос­ным виру­сом обра­зо­ван­ных людей, кад­ро­вый кор­пус рес­пуб­ли­ки, его выс­шие эше­ло­ны, сло­вом, родо­пле­мен­ной идео­ло­ги­ей ста­ли «заря­жать­ся» ответ­ствен­ные работ­ни­ки судов, чле­ны пар­ла­мен­та, неко­то­рые уче­ные, писа­те­ли, рек­то­ры инсти­ту­тов, руко­во­ди­те­ли наци­о­наль­ных компаний».**

Вста­ёт есте­ствен­ный вопрос: что послу­жи­ло при­чи­ной того, что реликт про­шло­го – трай­ба­лизм стал доми­ни­ро­вать в нашем обще­стве в то вре­мя, когда суве­рен­ная рес­пуб­ли­ка вста­ла на путь «стро­и­тель­ства капи­та­лиз­ма» с его осно­во­по­ла­га­ю­щи­ми атри­бу­та­ми: сво­бод­но-рыноч­ной эко­но­ми­кой, част­ной соб­ствен­но­стью, пар­ла­мент­ской демо­кра­ти­ей и пра­во­вым государством?

Здесь вспом­ним ещё одну мысль ака­де­ми­ка Ж. Абдиль­ди­на о том, что в усло­ви­ях рас­сло­е­ния обще­ства имен­но кор­руп­ция поспо­соб­ство­ва­ла у нас повсе­мест­но­му рас­про­стра­не­нию родо­пле­мен­ных, кров­но­род­ствен­ных, кла­но­вых, зем­ля­че­ских отношений.

 

Как извест­но, кор­руп­ция – это пре­ступ­ная, анти­го­су­дар­ствен­ная, анти­со­ци­аль­ная дея­тель­ность, исполь­зу­ю­щая взя­точ­ни­че­ство, под­куп чинов­ни­ков, обще­ствен­ных и поли­ти­че­ских дея­те­лей, граж­дан за неза­кон­ное предо­став­ле­ние благ и пре­иму­ществ. Кор­руп­ция – это и про­тек­ци­о­низм, выдви­же­ние работ­ни­ков по при­зна­кам род­ства, зем­ля­че­ства, лич­ной пре­дан­но­сти и при­я­тель­ских отношений.

Прак­ти­ка сви­де­тель­ству­ет: «Когда люди всту­па­ют на пре­ступ­ный путь, то им, как пра­ви­ло, необ­хо­ди­мы свой круг людей, спа­ян­ное сооб­ще­ство», с помо­щью кото­рых кор­руп­ци­о­не­рам спод­руч­нее дей­ство­вать скрыт­но, без­на­ка­зан­но осу­ществ­лять свои корыст­ные цели во имя лич­но­го обо­га­ще­ния. Вот таким обра­зом кор­руп­ция и трай­ба­лизм «под­пи­ты­ва­ют» друг дру­га, откры­вая удоб­ные тене­вые кана­лы и свя­зи для неза­кон­ной, кор­руп­ци­он­ной дея­тель­но­сти. Откро­вен­но гово­ря, эта «новая» ори­ен­та­ция (сво­е­го рода «син­тез» трай­ба­лиз­ма, кор­руп­ции, про­тек­ци­о­низ­ма) откры­ва­ет неогра­ни­чен­ный доступ к госу­дар­ствен­ной кад­ро­вой поли­ти­ке и иерар­хи­че­ским струк­ту­рам вла­сти, её адми­ни­стра­тив­но-управ­лен­че­ским и рас­по­ря­ди­тель­ным функциям.

Удру­ча­ю­щий пара­докс заклю­ча­ет­ся в том, что сме­ше­ние, пере­пле­те­ние авто­ри­тар­ной кад­ро­вой поли­ти­ки с пат­ри­ар­халь­но-родо­вы­ми и жузо­вы­ми пред­став­ле­ни­я­ми поро­ди­ло так назы­ва­е­мый «родо-жузо­вый этно­цен­тризм», уста­нав­ли­ва­ю­щий в каче­стве регу­ля­то­ра пове­де­ния чинов­ни­ка, гос­слу­жа­ще­го неглас­ные нор­мы и пра­ви­ла на осно­ве при­вер­жен­но­сти тра­ди­ци­ям трай­ба­лиз­ма. Ныне при под­бо­ре и выдви­же­нии на долж­но­сти в госу­дар­ствен­ные орга­ны реша­ю­щим фак­то­ром зача­стую явля­ют­ся не дело­вые, про­фес­си­о­наль­ные и нрав­ствен­ные каче­ства, а наци­о­наль­ная при­над­леж­ность, а так­же семей­но-род­ствен­ные, жузо­вые, зем­ля­че­ские свя­зи, лич­ная пре­дан­ность долж­ност­но­му лицу.

Эко­но­мист Айдар Али­ба­ев утвер­жда­ет: что­бы попасть на гос­служ­бу, надо быть сво­им чело­ве­ком, пре­дан­ным, лояль­ным, жела­тель­но дру­гом, одно­класс­ни­ком, одно­курс­ни­ком или про­ве­рен­ным опы­том преж­ней сов­мест­ной рабо­ты. Не зря аки­мы, мини­стры и дру­гие началь­ни­ки при полу­че­нии ново­го назна­че­ния тащат за собой сво­их преж­них замов, помощ­ни­ков, как надеж­ных, про­ве­рен­ных («Новая газе­та», 2017, 14 августа).

А вот что пишет исто­рик Алим­хан Нуре­ке­ев в газе­те «ДАТ»: «На долж­но­стях сидят люди с сомни­тель­ным про­фес­си­о­на­лиз­мом. Взо­брав­шись высо­ко, «бра­тья» и «пле­мян­ни­ки», иные род­ствен­ни­ки, непри­ка­са­е­мость кото­рых обес­пе­че­на «желез­ным» родо-жузо­вым кла­ном, кла­но­во-зем­ля­че­ским окру­же­ни­ем» (2018, №10).

Писа­тель Ержан Орын­бе­тов убеж­дён: «Нуж­но зако­но­да­тель­но запре­тить при­ни­мать на рабо­ту по родо­во­му или фамиль­но­му при­зна­ку с при­ме­не­ни­ем уго­лов­ных санк­ций» («D», 2017, №33).

 

По при­зна­нию финан­со­во­го ана­ли­ти­ка Иго­ря Кана­то­па, «мене­джер бан­ка не может отка­зать, если ему зво­нит высо­кий чинов­ник и про­сит по-брат­ски выдать пару мил­ли­о­нов в кре­дит сво­е­му жез­де. А так как трай­ба­лизм и кумов­ство никто не отме­нял, то это теле­фон­ное пра­во явля­ет­ся чуть ли не цен­траль­ной при­чи­ной всех неуря­диц». В под­твер­жде­ние этой гипо­те­зы ана­ли­тик при­во­дит факт, что «луч­ше все­го в стране чув­ству­ют себя бан­ки с непро­би­ва­е­мой «кры­шей», как, напри­мер, «Халык банк» и «Цес­на банк» («CA Monitor», 2018, №7).

Аскар Туле­ке­ев из Тал­ды­кор­га­на пишет: «Я пони­маю, что род­ствен­ни­кам надо помо­гать в труд­ную мину­ту. Но толь­ко не с помо­щью зло­упо­треб­ле­ния слу­жеб­ным пол­но­мо­чи­ем, нару­ше­ни­ем зако­нов, взя­точ­ни­че­ством, каз­но­крад­ством» («D», 2017, № 31).

Оче­вид­ность в том, что при кор­руп­ци­он­ной дея­тель­но­сти, зиждя­щей­ся на трай­ба­лист­ской осно­ве, вос­тре­бо­ва­ны вовсе не про­фес­си­о­на­лизм, а работ­ни­ки-испол­ни­те­ли, уро­вень зна­ний и про­фес­си­о­на­лизм кото­рых не отве­ча­ет совре­мен­ным пред­став­ле­ни­ям об эффек­тив­но­сти госу­дар­ствен­ной служ­бы. Вот и полу­ча­ет­ся, что близ­кие род­ствен­ни­ки (дяди, тети, бра­тья, сест­ры, пле­мян­ни­ки, вну­ки и т.д.) рабо­та­ют там, где им не место. Более того, подоб­ные кад­ры во мно­гом оли­це­тво­ря­ют собой «серую посред­ствен­ность», кото­рая мето­дич­но и жест­ко выкор­че­вы­ва­ет из управ­лен­че­ских струк­тур всех тех, кто так или ина­че не впи­сы­ва­ет­ся в её пред­став­ле­ния о пра­ви­лах пове­де­ния на поле власти.

Нема­ло пуб­ли­ка­ций в казах­стан­ских СМИ осве­ща­ют слу­чаи дис­кри­ми­на­ции на рабо­чих местах в госор­га­нах по уров­ню обра­зо­ва­ния, при­над­леж­но­сти вуза, зна­ния язы­ка, соци­аль­но-иму­ще­ствен­но­го поло­же­ния и пола. Все чаще встре­ча­ют­ся фак­ты, когда рабо­то­да­те­ли, не морг­нув гла­зом, выстав­ля­ют сво­их сотруд­ни­ков на ули­цу. Газе­та «Кара­ван» сооб­щи­ла, что за 2017 год из мест­ных испол­ни­тель­ных орга­нов уво­ле­ны 193 госу­дар­ствен­ных слу­жа­щих. «Зача­стую гос­служ­бу, – пишет Г. Каж­га­ли­е­ва из г. Ураль­ска, – остав­ля­ют очень даже рабо­то­спо­соб­ные, ква­ли­фи­ци­ро­ван­ные спе­ци­а­ли­сты» (2017, №46).

Быв­ший заме­сти­тель мини­стра сель­ско­го хозяй­ства, а ныне само­за­ня­тый без­ра­бот­ный, Марат Тели­ба­ев счи­та­ет, что отри­ца­тель­ных момен­тов на гос­служ­бе столь мно­го, что он «охла­дел к ней, кажет­ся, навсе­гда». По его мне­нию, про­дви­га­ют­ся по служ­бе толь­ко род­ствен­ни­ки, «агаш­ки», «апаш­ки». И далее: чрез­мер­ная цен­тра­ли­за­ци­я­ми иерар­хич­ность госу­дар­ствен­ной служ­бы – это систем­ная ошиб­ка. Любое отступ­ле­ние – это систем­ная ошиб­ка. Любое отступ­ле­ние от власт­ной, слу­жеб­ной иерар­хии жест­ко кара­ет­ся, порож­да­ет толь­ко страх, отсут­ствие идей и живой мыс­ли. «Что оста­ёт­ся делать умно­му и ини­ци­а­тив­но­му чело­ве­ку, как не искать луч­шей доли в дру­гих кра­ях», – заклю­ча­ет М. Тели­ба­ев («CA Monitor», 2018, №2).

 

Горь­кая иро­ния в том, что, не видя про­све­та в сво­ей вынуж­ден­но мар­ги­наль­ной жиз­ни, невос­тре­бо­ван­ный про­фес­си­о­на­лизм рож­да­ет сре­ду «непри­ка­ян­но­го про­фес­си­о­на­лиз­ма», кото­рая спо­соб­на акти­ви­зи­ро­вать свой внут­рен­ний потен­ци­ал, готов­ность в любой момент идти на митин­ги, протесты.

Обще­из­вест­ны мно­гие фак­ты, когда тра­ди­ци­о­на­ли­сты во вла­сти вся­че­ски ограж­да­ют себя от так назы­ва­е­мых неугод­ных кад­ров: от раз­но­го рода ина­ко­мыс­ля­щих, кри­ти­ка­нов, эда­ких «зло­коз­нен­ных» людей, оли­це­тво­ря­ю­щих собой неси­стем­ную оппо­зи­цию. В их чис­ло вхо­дят пред­ста­ви­те­ли науч­но-тех­ни­че­ской, гума­ни­тар­ной, твор­че­ской интел­ли­ген­ции, образ мыс­лит кото­рых, их обще­ствен­но-поли­ти­че­ская пози­ция вос­при­ни­ма­ют­ся вла­стью крайне враж­деб­но. А пото­му в «про­те­стан­тах» чис­лят­ся целый ряд извест­ных обще­ствен­но-поли­ти­че­ских дея­те­лей – уче­ных, писа­те­лей, юри­стов, жур­на­ли­стов, тех­но­кра­тов, эко­но­ми­стов, пре­по­да­ва­те­лей вузов, акти­ви­стов мно­го­чис­лен­ных обще­ствен­ных орга­ни­за­ций и т.д. Все они посто­ян­но под­вер­га­ют­ся раз­лич­ным фор­мам дав­ле­ния, репрес­си­ям, в кон­це кон­цов ока­зы­ва­ю­щи­е­ся без рабо­ты, попол­няя собой уже почти трёх­мил­ли­он­ный кон­тин­гент само­за­ня­тых, без­ра­бот­ных в стране.

Нель­зя не ска­зать и о том, что суще­ству­ют дис­кри­ми­на­ци­он­ные меры в отно­ше­нии тех, кто не сле­ду­ет трай­ба­лист­ским нор­мам и пра­ви­лам. Так, скры­той фор­мой дис­кри­ми­на­ции явля­ет­ся пат­ри­ар­халь­но-фео­даль­ный наци­о­на­лизм, кото­рый порож­да­ет у граж­дан дру­гой наци­о­наль­но­сти чув­ство ущем­лён­но­сти и отчуж­де­ния, а глав­ное – созда­ёт у них ощу­ще­ние «отще­пен­ца» в стране про­жи­ва­ния. В дан­ном кон­тек­сте ста­ли часты­ми слу­чаи, когда тому или ино­му спе­ци­а­ли­сту отка­зы­ва­ют в при­е­ме на рабо­ту на осно­ва­нии этни­че­ско­го про­ис­хож­де­ния, одна­ко дока­зать такие наме­ре­ния рабо­то­да­те­ля прак­ти­че­ски слож­но. Рабо­то­да­тель все­гда может ска­зать, дан­ный кан­ди­дат не при­нят на рабо­ту не пото­му, что он при­над­ле­жит к какой-то дру­гой этни­че­ской груп­пе, а пото­му, что он, дескать, недо­ста­точ­но ква­ли­фи­ци­ро­ван. Про­ще гово­ря, дей­ствия рабо­то­да­те­ля могут быть фор­маль­но пра­виль­ны­ми, а по суще­ству – дискриминационными.

Обще­из­вест­но, в ряде госу­дарств (Гер­ма­ния, Фран­ция и дру­гие) при­ня­ты анти­дис­кри­ми­на­ци­он­ные зако­ны в обла­сти заня­то­сти насе­ле­ния, преду­смат­ри­ва­ю­щие меха­низ­мы защи­ты прав граж­дан дру­гих этни­че­ских групп. По сути эти зако­ны запре­ща­ют дис­кри­ми­на­цию лиц при пред­ло­же­нии рабо­ты, опре­де­ле­нии усло­вий тру­да, а так­же при уволь­не­нии работника.

 

Осо­бой про­бле­мой явля­ет­ся обра­зо­ва­тель­ная эми­гра­ция. По дан­ным поли­то­ло­га Мади Али­мо­ва, поряд­ка 69 тысяч юно­шей и деву­шек из Казах­ста­на обу­ча­ют­ся в рос­сий­ских вузах. Сре­ди них каза­хи состав­ля­ют 5–7 про­цен­тов («CA Monitor», 2018, №9). При­чи­на тако­го выбо­ра: более высо­кое каче­ство обра­зо­ва­ния при отно­си­тель­но низ­кой сто­и­мо­сти обу­че­ния, а в после­ду­ю­щем – более широ­кие воз­мож­но­сти в плане тру­до­устрой­ства. В то вре­мя в нашей стране, утвер­жда­ет экс­перт М. Шибу­тов, лишь один из шести выпуск­ни­ков нахо­дит рабо­ту сра­зу после полу­че­ния дипло­ма, толь­ко один из 24‑х – по специальности.

В ста­тье «Нелас­ко­вая Роди­на» жур­на­лист Сара Садык пишет: «Рас­кры­тию, росту талан­тов казах­ской моло­де­жи меша­ют трай­ба­лизм и кор­руп­ция» (там же, 2017, №36).

Выпуск­ник МГУ Абы­лай Оспан по спе­ци­аль­но­сти IT-тех­но­ло­гии, пора­бо­тав­ший в Москве несколь­ко лет, а затем пере­ехав­ший в США, на вопрос: «Домой в Казах­стан воз­вра­щать­ся не поду­мы­ва­ешь?» отве­тил с откро­вен­но­стью: «Про­сто так воз­вра­щать­ся туда, где нет ни ника­ких пер­спек­тив, никто, конеч­но, не будет. Прак­ти­че­ски 90–95 про­цен­тов «поуехав­ших» из рес­пуб­ли­ки с облег­че­ни­ем гово­рят: хоро­шо, что уехал». «Наша стра­на – это абсо­лют­но непред­ска­зу­е­мая враж­деб­ная сре­да, где нет вер­хо­вен­ства зако­на. Нет защи­ты ни жиз­ни, ни здо­ро­вья» (там же, 2017, №38).

Ещё печаль­нее тот факт, пишет М. Шибу­тов, что у нас идёт в целом сни­же­ние кад­ро­во­го потен­ци­а­ла стра­ны – уез­жа­ют люди с выс­шим обра­зо­ва­ни­ем. Даже офи­ци­аль­ная ста­ти­сти­ка сви­де­тель­ству­ет о том, что в послед­ние годы чис­лен­ность уез­жа­ю­щих меди­ков и педа­го­гов вырос­ла в разы (там же, 2017, №32).

Как отме­ча­ет Мади Али­мов в ста­тье «Мед­ве­жья хват­ка», уже сего­дня нали­цо депро­фес­си­о­на­ли­за­ция кад­ров во мно­гих сег­мен­тах эко­но­ми­ки рес­пуб­ли­ки. Мож­но одно­знач­но кон­ста­ти­ро­вать: перед нами мая­чит пер­спек­ти­ва раз­ру­ше­ния интел­лек­ту­аль­но­го потен­ци­а­ла рес­пуб­ли­ки. Интел­лек­ту­аль­ное обес­кров­ли­ва­ние нашей эко­но­ми­ки спо­соб­но поста­вить крест на её пла­нах тех­ни­че­ской модер­ни­за­ции, зна­чит, и на всех наших наме­ре­ни­ях, свя­зан­ных с вхож­де­ни­ем в когор­ту наи­бо­лее раз­ви­тых стран мира (там же, №9).

 

Изло­жен­ное выше даёт осно­ва­ние утвер­ждать, что обще­ствен­но-поли­ти­че­ская реаль­ность сего­дня в стране дале­ка от устой­чи­во­сти и жиз­не­спо­соб­но­сти. Како­вы же фак­то­ры, закла­ды­ва­ю­щие деста­би­ли­за­ци­он­ный механизм?

Новей­шая прак­ти­ка сви­де­тель­ству­ет: про­грес­си­ру­ю­щий про­цесс фео­да­ли­за­ции обще­ства, вырож­да­ю­ще­го­ся в некое ква­зи­со­слов­ное обще­ство, явля­ет­ся след­стви­ем апо­ло­гии, фети­ши­за­ции трай­ба­лиз­ма, его доми­ни­ро­ва­ния в обще­ствен­ном созна­нии казах­ско­го этно­са – титуль­ной нации в РК.

Спол­за­ние в сред­не­ве­ко­вую арха­и­ку воз­вра­ща­ет кос­ные нра­вы, хан­же­скую мораль фео­даль­но-родо­вой сре­ды; сти­му­ли­ру­ет руди­мен­тар­ное тра­ди­ци­о­на­лист­ское миро­воз­зре­ние и миро­ощу­ще­ние; пре­вра­ща­ет семей­но-кров­ные, родо-жузо­вые, кла­но­во-зем­ля­че­ские отно­ше­ния в устой­чи­вую фор­му совре­мен­ных поли­ти­ко-эко­но­ми­че­ских, соци­аль­но-обще­ствен­ных отношений.

Трай­ба­лизм – это, по суще­ству, тене­вой, неглас­ный, парал­лель­ный инсти­тут управ­ле­ния. Поли­ти­че­ская ана­ли­ти­ка утвер­жда­ет: имен­но бюро­кра­тия, «сли­тая» с кор­руп­ци­ей, про­тек­ци­о­низ­мом, куль­ти­ви­ру­ет иерар­хи­че­ские родо-жузо­вые отно­ше­ния в струк­ту­рах вла­сти РК.

Стро­ить суве­рен­ное госу­дар­ство вокруг толь­ко одной, титуль­ной этнич­но­сти бес­пер­спек­тив­но, лише­но вся­ких разум­ных пред­став­ле­ний и здра­во­го поли­ти­че­ско­го смыс­ла. В дан­ном слу­чае вряд ли мож­но гово­рить об обес­пе­че­нии гар­мо­нич­ных вза­и­мо­от­но­ше­ний и успеш­но­сти вза­и­мо­дей­ствия раз­лич­ных наци­о­наль­но-этни­че­ских, соци­аль­но-обще­ствен­ных сил, един­ства всех наций и народ­но­стей, обра­зу­ю­щих насе­ле­ние на тер­ри­то­рии Рес­пуб­ли­ки Казахстан.

Прав­да заклю­ча­ет­ся в том, что сего­дня невоз­мож­но умол­чать, замол­чать раз­де­ле­ние людей по родо­вым, кров­но­род­ствен­ным, жузо­во-зем­ля­че­ским при­зна­кам, меша­ю­щим соли­дар­но­сти людей, затруд­ня­ю­щих внут­ри­эт­ни­че­ские и меж­эт­ни­че­ские тру­до­вые, соци­аль­но-обще­ствен­ные отно­ше­ния. Один из экс­пер­тов отме­ча­ет: «У нас в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни обще­ствен­ные отно­ше­ния выстро­е­ны на деле­нии каза­хов по прин­ци­пу родо­вой и жузо­вой при­над­леж­но­сти. Сего­дня уко­ре­ни­лись такие поня­тия, как «южане», «севе­ряне», «запад­ни­ки». «Более того, осно­вы­ва­ясь на таком деле­нии, мы откры­то при­зна­ем, что кар­ди­наль­но отли­ча­ем­ся друг от дру­га» («CA Monitor», 2018, №8).

 

При­хо­дит­ся кон­ста­ти­ро­вать: насе­ле­ние стра­ны все быст­рее утра­чи­ва­ет созна­ние еди­ной нации в силу того, что в при­о­ри­те­тах пра­вя­щей эли­ты в стране – трай­ба­лизм, рас­ша­ты­ва­ю­щий изнут­ри устои жиз­ни в поли­эт­ни­че­ском обще­стве, пре­пят­ству­ю­щий соли­дар­но­сти людей, поис­ку опти­маль­ных усло­вий обес­пе­че­ния дина­ми­че­ской устой­чи­во­сти и ста­биль­но­сти мно­го­на­ци­о­наль­но­го госу­дар­ства, како­вым явля­ет­ся совре­мен­ный Казахстан.

В целом зри­мы­ми, нега­тив­ны­ми про­яв­ле­ни­я­ми трай­ба­лиз­ма в РК явля­ют­ся: раз­об­ще­ние, раз­де­ле­ние казах­стан­цев по этни­че­ско­му («корен­ной» и «неко­рен­ной»), родо-жузо­во­му («нагыз» и «шала»), семей­но-кла­но­во­му («свой» и «чужой») при­зна­кам; стрем­ле­ние граж­дан этни­че­ских общ­но­стей к замкну­той наци­о­наль­ной жиз­ни; про­яв­ле­ния внут­ри­эт­ни­че­ской и меж­эт­ни­че­ской дис­кри­ми­на­ции; нару­ше­ния прав и сво­бод граж­дан. Под воз­дей­стви­ем трай­ба­лиз­ма обост­ря­ют­ся про­бле­мы заня­то­сти и тру­до­устрой­ства граж­дан дру­гих национальностей.

Ряд экс­пер­тов, поли­то­ло­гов, социо­ло­гов соли­дар­ны в том, что при­вер­жен­цы идео­ло­гии и пси­хо­ло­гии трай­ба­лиз­ма – это носи­те­ли мало­про­дук­тив­но­го арха­ич­но­го созна­ния, а глав­ное, кустар­но­го спо­со­ба жиз­не­устрой­ства граж­дан и общества.

По мне­нию ряда ана­ли­ти­ков, уче­ных-иссле­до­ва­те­лей, фило­со­фов, исто­ри­ков, «нынеш­ний реванш трай­ба­лиз­ма у нас дол­жен быть пре­одо­лён» по при­чине того, что сме­ще­ние в сто­ро­ну руди­мен­тар­но­го трай­ба­лиз­ма озна­ча­ет собой неумо­ли­мую стаг­на­цию эко­но­ми­че­ско­го, соци­аль­но­го, обще­ствен­но-поли­ти­че­ско­го раз­ви­тия страны.

«Нам надо, – при­зы­ва­ет обще­ствен­ный дея­тель Айдар Сеит-Кожа, – изба­вить­ся от сво­их недо­стат­ков: пер­во­оче­ред­ны­ми долж­ны стать вопро­сы иско­ре­не­ния поро­ков наше­го соци­у­ма, врож­ден­ных про­шлы­ми эко­но­ми­ко-поли­ти­че­ски­ми инсти­ту­та­ми. Имен­но с это­го долж­на начать­ся пла­но­мер­ная и объ­ем­ная рабо­та по модер­ни­за­ции наше­го созна­ния» («ДАТ», 2017, № 20).

Шол­пан САРМУРЗИНА,

док­тор исто­ри­че­ских наук

 

*Д. Суле­ев. «Central Asia Monitor», 2018, № 13.

**Абдиль­дин Ж. Вос­пи­та­ние куль­ту­ры меж­на­ци­о­наль­ных отно­ше­ний. Мате­ри­а­лы рес­пуб­ли­кан­ской науч­но-прак­ти­че­ской кон­фе­рен­ции. Алма­ты, 1988, с. 43.