«Общественная позиция»
(проект «DAT» №34 (398) от 21 сентября 2017 г.
Мысли вслух
Почти что год назад, 24 ноября 2016 года, я, москвич с казахскими корнями, наряду со всеми читателями крупнейшей столичной ежедневной новостной газеты «Метро», выходящей многомиллионным тиражом и бесплатно распространяемой на станциях подземки, узнаю из ее очередного номера, что на моей этнической родине – Республике Казахстан парламент республики принял Декларацию, в которой предложил переименовать столицу страны город Астану в Назарбаев – в честь нынешнего руководителя страны. С этой же целью предлагается и другой вариант для обозначения названия этого города, которому так и позарез стало необходимо совпасть с именем президента, – Нурсултан.
Что поделаешь, этому невезучему городу на роду, видимо, написано столь часто и беспорядочно менять свое наименование, не раз, не два и даже не три, притом в одно столетие, и к тому же неполное, то есть в течение жизни одного человеческого поколения. В этой связи стоит напомнить читателю, что в двадцатом веке город этот назывался и Акмола, и Целиноград, и Астана.
Теперь же его захотели в очередной, четвертый, раз облагодетельствовать еще одним, теперь своего рода титульным, доходящим до несусветного безобразия названием, коим является имя ныне вполне здравствующего человека, заслуги которого, однако, еще не оценены и по определению не могут быть оценены по достоинству, пока он не почил и пока не прошло достаточного времени, чтобы подойти к его личности, его заслугам, действительным ли, мнимым ли заслугам, никак не предвзято, а объективно, в смысле разумно и справедливо, ни современниками, ни, тем более, потомками.
Правда, этому есть возражение со стороны его яростных и скорых апологетов – авторов, как отечественных, так и некоторых зарубежных, таких же падких и рассчитывающих на приличное вознаграждение, как и первые, писанины о нем, с учетом важности поднимаемой в ней темы, лишь бы она, эта их писанина, угодила заказчику, в качестве которого могло выступить… аж само Первое лицо! Кто бы не знал, как писал Дж. Байрон, один из величайших поэтов мира: «Поэтам за честь и за сатиры, отлично платят все владыки мира!» и, кто бы, наоборот, знал, что этот неподражаемо языкастый альбионец попадет в самое «яблочко», когда писал еще о некоем правителе, который «… предпочтет богатство целой нации Держать в руках – и строить махинации», словно проникши своим взглядом в наш век и в страну Казахстан, названия-то которой тогда он и вовсе не мог знать, не претендуя на авторитет дешевого прорицателя, а обладая очевидным феноменом предсказания…
Поражаюсь тому, как мои вечные устазы-учителя с их неумирающей вневременной духовной мудростью и неувядающей славой не могут угодить господину т.н. Елбасы, человеку из одного со мной поколения, ибо он их либо банально не знает, либо не хочет знать, по крайней мере, он никогда о них не упоминает в своих выступлениях, речах, докладах, планах, посланиях, платформах, обращениях, изрыгаемых как своими шаманствующе-шамкающими устами, приспособленными к произношению столь часто академической абракадабры, так и выходящие, надо признать, из-под его весьма бойкого и плодовитого пера (хотя я знаю, что гениальный Шри Ауробиндо писал одновременно до шести книг и на самые разные темы), залихватски выдающего подозрительно продвинутые, но есть опасение, – просроченные, «не в коня корм» предложения на потребу дня. К тому же он, умудряясь в такое множество слов вложить так мало свежих и нужных мыслей, не ведущих к желательным благодетельным переменам в жизни и быту своих слушателей-зрителей-читателей, ловко приправляет эти предложения психологической кислятиной в виде наукообразных терминов, не проявляя в этом суемудрии какого-либо прозрения (а если сам он признает его пророчеством, то бесспорно сиволапым), все время юля и прячась за какими-то квазитеоретическими постулатами, звучащими не всегда внятно, кажется, и ему самому не до конца понятно, зато красиво и круто, изящно упакованные в яркие обертки его толстенных, как на девятом месяце беременности, сочинений, что все равно не оправдывает спасительную надежду, высказанную знаменитым немецким писателем Генрихом Манном: «Сегодняшние книги – это завтрашние дела».
Вся безбедная и сытая жизнь человека не есть еще единственная, конечная цель и квинтэссенция всяческого существования рода хомо сапиенс, твердили мои гениальные наставники из разных эпох и народов, которым я не забываю без кивка на время отдавать дань признания и памяти, и заставили-таки следовать на протяжении всей моей жизни воспринятому от них, в частности, пифагорову совету: «Одни просят у богов великого богатства, другие знатных и высоких чинов, иные долголетней жизни, некоторые целомудренной жены, иные истины, но ты ищи премудрости. С нею прибудут к тебе все сокровища». А моему идейному оппоненту в лице господина Назарбаева я порекомендовал бы тоже прислушаться, но еще к одному совету-завету этого древнего эллина: «Мудрый! Будь прежде законодателем своего семейства, если желаешь быть законодателем твоего отечества». Сказано, согласитесь, не в бровь, а в глаз…
Поскольку Вы, уважаемый читатель, «попали» в мои руки рифмоплета-начетчика, то будьте любезны и проявите терпимость к его слабости – прибеганию к чужим, но, надеюсь, вы скоро сами в этом убедитесь, действительно мудрым мыслям. «Правители народов! – восклицал вышеназванный светоч благомыслия древности. – Непрестанно вспоминайте изречение великого и премудрого Гермеса: Народ всегда охотно повинуется тем, кто делает ему добро», но ты же, господин Назарбаев, добро такое до сих пор более обещал, нежели делал, и ныне не перестаешь обещать, забывая «соизмерять свои желания, взвешивать мысли, исчислять слова».
Хотя к чему тут удивляться, мудрец на то мудрец, что прежде всего заботится о благополучии людского племени и желает, чтобы всякий достойный его представитель не был обделен счастьем и удачей в жизни, для чего ему стоит прожить ее так, чтобы потом не было так мучительно больно при мысленном обращении к своему прошлому, которого не удастся ни повторить, ни восстановить. Период твоего правления – это время упущенных возможностей, но, естественно, никак не для тебя одного. С этим-то дело у тебя как раз более чем в порядке, что доказал вовремя отшумевший небезызвестный, закончившийся, не успев начаться, странный процесс «Казахгейт», когда ни из чьего рта в Казахстане не выпала «серебряная ложка», то есть никого не миновала удача избежать позора, больше того – тюремной нары. Упущенной оказалась возможность для твоих сограждан, коих миллионы, не получивших положенное-должное, а именно – более безбедную чем сейчас, материально и духовно благополучную жизнь под солнцем. Остается надеяться, что время, и беспощадное, и милосердное одновременно, в своей сущности, реальной и потенциальной, представляет субстанцию, способную к самоисцелению…
Если вернуться назад, к тому самому случаю, который приключился с парламентом Казахстана и который послужил поводом или, скорее, причиной написания этого моего очередного обращения к тебе, господин т.н. Елбасы, то предлагается присвоить твое имя не какому-то там рядовому, заштатному, а именно самому что ни на есть главному граду государства, носящего бесспорно светский характер и справедливо претендующего на просвещенность, и вдруг – бац! – но на этот раз «не из грязи в князи!», а ровным счетом наоборот: удариться лицом в грязь перед лицом всей Ойкумены (извините за тавтологию, но, смею заверить, что она не нарочная, а невольная, по простой причине соблюдения принятого в русском языке оборота речи).
Вышеуказанное предложение, как бы оно ни выглядело и с какой угодно позиции, есть чистое своеволие так называемых народных избранников, людей, группу или кучку которых по досадному недоразумению в Казахстане (к вящей муке, не только там) принято называть законодательным собранием – в принципе, бесспорно необходимо-важным государственным органом.
Ах, насколько тонка и эфемерна, условна и подвижна грань между идиотизмом и гениальностью: эти горе-избранники именно таким, нестандартно-казуистическим образом въявью показали и, не страдая замшелостью взглядов, открыто, без всякой утайки и жеманства продемонстрировали свое отношение к объекту вроде бы искреннего обожания своих избирателей, если верить данным широко и охотно рекламируемых опросов общественного мнения, то бишь к фигуре президента Республики Казахстан, и, нисколько не сумнящеся, сделали сначала такое вот более чем экстраординарное предложение, а затем, почти впопыхах, словно есть кто-то, кто может немедля наложить вето, приняли его.
Правда, и речь-то идет не о каком-то необычно-заоблачном предмете, яркость которого обратно пропорциональна квадрату расстояния до него, а действительно об объекте, если же быть еще точнее – субъекте, призванном своей не только конституционной ипостасью, но и морально-этической сущностью, просто своей человеческой, мирской волей и духовной верой (если они, конечно, как таковые, присутствуют в нем) оказывать, особенно в трудные времена боли, немощи и печали помощь ослабевшим, утешение страждущим, надежду алчущим. Я так понимаю значение роли, которую играет или должен играть по большому счету любой президент любого государства, и не только в экстремальных случаях, а в любое время в судьбе всей целокупности народонаселения своей страны. А в случае с Казахстаном речь идет об избирателях, неизменно голосующих вот уже в течение без малой четверти века на выборах за фактически единственную кандидатуру одного и того же субъекта на высший государственный пост.
И, естественно, парламентарии его-то вполне логично считают и своим пастырем, который обретается не в какой-нибудь из небесных туманностей, а сам, собственной персоной, время от времени в аккурат появляется на своем почетном месте заксобрания, всего-то на расстоянии взмаха плети.
А ведь из мудрой книги известно, что «порази пастыря, и овцы разбредутся». Правда, бывают и пастухи разные, и стада не одинаковые…
Господин мой адресат, позволь заметить, что паук тоже однозначно что-то планирует, когда плетет паутину, а бобер – когда строит дамбу, а с твоим намерением человека с вверенной ему сверхпрезидентской властью на будущее до сих пор нет элементарной конкретики в делах, хотя ты давно нагромоздил из словесной шелухи бесчестное количество воздушных замков, обещая своим согражданам прежде всего улучшить остающее аховым их социально-экономическое положение в течение всех этих долгих-предолгих, простите, едва ли не как еврейское изгнание, лет. Как говорят арабы, «язык длинен у того, чьи доводы коротки» или, если чуть переиначить эту поговорку на древний ассирийский лад, «тухлое яйцо не тонет».
Неужели ты не в состоянии уразуметь, что твое беспрерывно-бесконечное бла-бла, полное догм и откровенных измышлений, давным-давно надоело слушателям? Разве не правда, что со времени введения в оборот национальной валюты страны тенге в прошлом столетии, в 1993 году, курс его по сравнению с американским долларом обесценился на текущий момент намного больше, чем стократно.
Сколько раз возникали у твоих сограждан отблески надежды и иной раз даже веры в обещанное тобой лучезарное завтра, но они столько же раз успешно накрывались медным тазом или, скажу иначе, как версификатор, его женским аналогом. Но хуже всего не это, а то, о чем гласит народная мудрость: одна ложь – одна ложь, две лжи – две лжи, три лжи – политика…
В завершение этого своего, пускай, не совсем скромного по объему, поэтико-философского пассажа, невольно заключающего в себе, разумеется, в моем понимании, своего рода историософский вектор в развитии общественно-политической мысли, как ориентации на осмысление прошлого, преображение настоящего и предвосхищение будущего, я, человек, довольно долго хранивший привычку-молчание как «начало премудрости» или, по-другому, в качестве «первого камня храма мудрости», решил больше не молчать, а высказаться более полно. Решусь привести цитату, сорвавшуюся с губ или, точнее, выплеснувшуюся из сердечной глубины одного из величайших мыслителей прошлого, пример жизни и творчества которого лежит вне пределов пространственно-временной матрицы.
На сей раз эта простая и в то же время предельно поучительная мысль принадлежит Гаутаме Будде (623–44 до н.э.): «Все, что мы из себя представляем, – результат наших мыслей. Мы становимся тем, что о себе думаем», которая, в свою очередь, прозвучавшая спустя три века явно в унисон мудрости Соломона (965–928 до н.э.): «Человек таков, как он думает».
С этим я и обращаюсь к тебе, господин Назарбаев, в хлипкой надежде помочь тебе найти себя и, заодно, и это несравненно важнее, найти со своими гражданами – моими соплеменниками, общий язык, ведущий к общенациональному консенсусу, иначе ситуация в стране при трезвом и лишь холистически-целостном подходе к ней начинает приобретать неопределенно-флуктуационный характер, несмотря на твои (как хотелось бы верить) честные намерения и частые уверения не допустить этого, что положение в Отечестве вот-вот выправится и в скором времени все образуется как нельзя лучше. Увы, иногда «ложь успевает обойти полмира, пока правда надевает штаны», как заметил Черчилль, еще тогда, когда мы с тобой ползали в ползунках или только-только вставали на коленки. И вряд ли тебе утешительно думать, что это сказано задолго до того, как ты стал правителем целой страны.
Я никогда и никому не набивался в советчики, но всегда готов дать любому, у кого прочищено серое вещество в черепной коробке, продуты уши на макушке (не ослиные, как обычно представляют их у олигофренов-олухов) и не замылены зыркалки, стоящие советы из анналов седой старины, то есть из арсенала духовных сокровищ достойных учителей человечества, в числе которых есть и, конечно же, Платон (428 или 427 гг. до н.э. – 348 или 347 гг.), сказавший однажды: «Не будь самовластным (подчеркнуто мной – А.С.) господином других, даже своей собаки». Не волнуйся, я тут не намерен сочинять, тем более специально для тебя, какую-то новую мифологию, в которой не бывает ошибок в силу отсутствия в ней давления сюжета или обстоятельств. Я просто руководствуюсь своей мыслей-задачей, более чем прозаической, пусть и на первый взгляд, но могущей иметь кое-какие последствия в будущем.
Но пока у человека есть порох в пороховницах, а в моем случае – возможность трезво и рационально рассуждать на всяческие темы, не стоит придавать особого значения этому обстоятельству, ибо, как предупреждал неисправимый оптимист, из которого прямо-таки выпирала энергия неиствующего борца со всяким злом, при этом сам не блиставший здоровьем Гейне: «Тот, кто постоянно размышляет о смерти, наполовину мертв». И это он же однажды сказал Марксу, когда тот навестил его в больнице в момент, когда его, Гейне, две медсестры переносили из одной палаты в другую на носилке: «Видишь, Карл, ведь женщины носят меня до сих пор на руках!».
Но мы ведь с тобой, господин т.н. Елбасы, когда один из нас только что взгромоздился, а другой готов вот-вот взгромоздиться на гребень 80-летия, возраста, до которого не дожил ни первый, ни второй из вышеназванных мной двух замечательнейших людей прошлого, пожалуй, во вполне обозримом будущем вместе шагнем в Великое Инобытие. Пожалуйста, только заметь, коль тебе доступно сносное знание русского языка, я не употребляю здесь слова «Небытие», так как слишком много научно доказанных фактов о феномене реинкарнации (если хочешь, лично я готов предоставить их тебе от чистого сердца на чистой тарелочке с голубой каемочкой, совсем даром, абсолютно бесплатно, и это без какой-либо иронии). Чем не шутит черт, извини, в данном контексте, кажется, сподручнее применить слово Бог, который, говорят, то ли готов, то ли не готов поиграть со Вселенной в кости, если вспомнить известную научную перепалку между непревзойденными учеными-физиками всех времен А. Эйнштейном и Н. Бором, когда первый из них, критически оценивая изложенную в квантовой физике вероятностную природу субатомных процессов, сказал: «Бог не играет в кости со Вселенной», а второй ему ответил: «Перестаньте учить Бога, что ему делать!», вдруг мы с тобой встретимся Там, в Эмпиреях. Вот будет забава, ни разу наши пути не пересеклись на этом свете, хотя при желании я мог бы добиться у тебя аудиенции, как говорится, в два счета, предъявив кому следует свое кремлевское удостоверение, перед которым наверняка дрожал твой помощник, а ты сам почтительно пасовал…
Совсем недавно в Казахстане, в той же Астане, городе, который скоро получит, наверное, другое, очередное, четвертое название за неполное столетие – твое имя или фамилию (будто велика разница между хреном и редькой), ты привел к клятве своих высокопоставленных чиновников на верность «народу и Назарбаеву», вселюдно, словно солдат-новобранцев на плацу, превращенных в заложников обстоятельства или, по-иному, в игрушку случая, но как будто инстинктивно и привычно искренне испытывавших наивно-трогательные, едва ли не нуминозные переживания, не понимая, какой лик принимаешь сам при этом сногсшибательном зрелище – или вид вождя какого-нибудь племенного царства, обладающего якобы мистической и магической харизмой, или вид не очень дальновидного правителя, у которого в голове космос, а кругом – хаос. И это самая мягкая ирония, которая может быть употреблена мной в этом контексте, без смеха и скандала по поводу объективности и неподдельности этого феномена – этой пережитой телезрителями сладкой гадости, о чем позорно и преступно кому бы то ни было не знать, если не страдать сверхсужением сознания.
Но я понимаю, что это тоже один из тех хитроумных приемов, которые ты применяешь, возбуждая и направляя страсти толпы в нужном направлении, то есть на пользу себе любимому. А если без ложной вежливости, то, смягчая по возможности характер неадекватности данной ситуации, я вижу в этом сугубо официальном мероприятии общественную пошлость, возведенную в квадрат, или образец феерической глупости, которой мог бы позавидовать известный барон, но не цыганский, а немецкий, то есть господин Мюнхгаузен. Прознай он о таком мероприятии, имевшем место быть в Акорде, наверняка бы перевернулся в гробу, но не от смеха, а от… зеленой зависти к тебе, зачинателю более чем забавного события. Даже он, великий враль, привыкший к чудесам, вряд ли поверил в искренность этой чудовищно-чуждой нормальной человеческой логике картины-церемонии, так как отсюда рукой подать до обычаев давно минувших эпох, скажем, двухтысячелетней давности, когда клятва именем Цезаря становилась обязательной в судах Римской империи.
Таким вот не совсем разумным образом ты, как какой-нибудь всесильный вельможа, и начинаешь новую, почти что полуварварскую летопись в своей вотчине. Это была «возвышенная бесцельность», о которой еще говорил автор знаменитой книги «Закат Европы» О. Шпенглер и которой ты позволил себе побаловаться, возможно, пожелав проявить и свою неувядающую фото- или телегеничность, стараясь не выглядеть «мыслящей развалиной» (по выражению того же незабвенного Гюго).
Оказывается, на выдумки хитра не только голь, но и сытуха, что подтверждает этот самый новый обряд, введенный тобой в Казахстане, в котором должны будут и начали принимать участие, добровольно или под гнетом обстоятельств, отныне все государственные чиновники класса или ранга «А», не знаю даже, как их точно классифицируют, и давать клятву «народу и Назарбаеву» с представлением телезрителям нарядной, но непонятно какой: то ли официальной, то ли простой любительской, картинки. На первой такой сходке или мероприятии наличествовали, давая-таки вполне серьезно, если судить по аккуратно-импозантному внешнему виду, такую клятву, о примерном, очевидно стандартизированном содержании которой никому нетрудно догадаться, глава Национального банка, генеральный прокурор и прочая, идейно-политически подкованная, разумеется, в назарбаевском понимании, одним словом, почти безукоризненно четко подготовленная, чтобы не сказать вымуштрованная, братия. Не знаю только, в одиночку ли каждый из них или все вместе, скопом произносили текст клятвы, потому что сам еще не видел сцены сей целой умилительно-унизительной церемонии. А ведь почти две с половиной тысячи лет назад предупреждал же нас, своих потомков, величайший киник Антисфен (445–365 гг. до н.э.), основатель и главный теоретик одной из знаменитых сократических школ Древней Греции: «Опасно давать безумцу меч, а негодяю – власть» (курсив мой – А.С.)…
В этой связи вполне резонен вопрос: что получится, если кто-то из этой высокочинной обоймы выпадет по причине не сдержания своего слова, честнее коего ему и не вспомнить? Что будет с ним – пожурят, осудят на словах, как это практиковалось в советское время на товарищеском суде сотрудников какой-либо конторы или учреждения, где нарушитель работал, или отдадут его под настоящий суд с заведением уголовного дела? Вопросов уйма, ответов – никакого.
Правда, похожая церемония практикуется в некоторых странах мира, но и то в крайне редких случаях, к тому же предельно строго и избирательно, только если кто-то занимает судьбоносную для всей страны должность. И все это ты, господин хороший, выдаешь за гарантию неукоснительного соблюдения этими чиновниками норм служебной этики, человеческой порядочности, моральной чистоты, сначала своей собственной, затем своих рядов – начальников и подчиненных в работе соответствующего звена, тогда как везде и всюду в республике, начиная с твоего собственного центрального аппарата процветает организованное, негласно поощряемое государством в лице этих самых руководителей узаконенное очковтирательство, мягко говоря, едва ли не всеобщее воровство и прямо-таки клокочущая алчность? Даст ли такое дон-кихотство «выдавать желаемое за действительное» реального результата – улучшения не имиджа, писанного вилой по воде, но в первую голову, концептуального изменения всей больной-расшатанной системы чиновничьего управления? Но, видать, сейчас речь идет не просто о чехарде административно-чиновничьей, конечный пункт которой неизвестен до конца, думаю, и тебе самому, вольно или невольно, осознанно или спонтанно инициировавшему ее, которая может перерасти в политическое противостояние, и не только между отдельными личностями, группками и даже целыми кланами, что положение куда серьезнее, чем оно сейчас многим представляется.
К сожалению, общая масса моих соплеменников, охмуренная-одураченная официальной пропагандой, позабыла одну из древних и практичных заповедей старины: «Не сотвори себе кумира», отчего и происходит вся эта вакханалия дикомыслия и безумств. Идет наглядно, на глазах всего казахстанского общества, а если учесть сегодняшнюю прозрачность мирового эфира, всецело охваченного современной электроникой: радио, ТВ, Интернет, то и всего мира, лихорадочный, без преувеличения, процесс нескончаемо-массового увольнения с работы неоправдавших доверия, а теперь, получается, и не сдержавших своей прямой, без пятнышка на честном и чистом глазу, клятвы народу и Назарбаеву, госчиновников. Перед очами твоими, как на грех, происходит, словно по заведенному порядку, еженедельно, бывает и каждодневно, снятие с работы одних, вчера лишь назначенных, но на сегодня уже успевших изрядно «подмочиться», лиц и назначение вместо них других, новых; заведение уголовных дел, заключение, арест, предание суду руководителей министерств и ведомств, государственных, частных и гибридного характера учреждений, фирм, компаний, корпораций. По официальным данным, к началу написания этого моего письма в стране под следствием сидело около трех тысяч таких, пока только «подозреваемо-учтенных» чиновников, а сколько еще неудачников (то есть наверняка пойманных с поличным) набралось сейчас, когда с той поры прошло немногим больше года, я не берусь гадать.
Тем не менее, хитроумная семантика устроенной тобой, господин Назарбаев, церемонии в Астане представляет некоторую загадку для твоих современников, пусть она не так уж значительна, чтобы палить ум и надрывать сердце. Обычно таким торжественным и, по сути, обязывающим к беспрекословному повиновению чужой воле и обязательному исполнению ее, как правило, преступного задания, церемониалом пользуется посылающий своих подчиненных на верную смерть под видом такого псевдообряда или квазиклятвы или порой прямым физическим давлением какой-нибудь главарь террористической банды, не побрезговал бы ею также фанатик какой-нибудь радикальной религиозной группировки, коих сейчас в мире более чем достаточно.
Меня, отнюдь не одного, а массу других людей, еще интересует один деликатный и немаловажный момент: нарушителям такой клятвы кроме соответствующей статьи Уголовного кодекса, предусматривается или нет дополнительное наказание, а если – да, то какое именно? Этот вопрос возникает вполне естественно, коли народ слишком хорошо знает цену даже официально утвержденной клятве в устах госчиновника даже самого высшего ранга, стоящей на поверку не больше копеечки. Все без исключения эшелы власти и управления в твоем государстве, господин хороший, уже не эпизодически, а регулярно сотрясают такие значимые конфликты и скандалы, от которых создается впечатление, что оно, государство, вот-вот пойдет вразнос. А когда имеются реальные опасности твоему трону (если бы только трону…), тебе нельзя, опасно питать сомнительные надежды и бесполезно идти на хитроумные уловки и ухищрения…
Совсем недавно некий полковник в отставке поведал в соцсетях об одном чрезвычайно тревожном, на его взгляд, случае, имевшем место в Актюбинской области: там, где-то в районе пограничной таможни сотрудники МВД путем угроз и шантажа заставляли платить дань работников КНБ, а автор сообщения, сам бывший высокопоставленный офицер, признался, что боится наступления 2050 года (думаю, уже не за себя, столетнего старца, дай-то Бог дожить ему до такого почтенного возраста!), что тогда обычные бандитские приемы будут применяться уже между правоохранительными органами страны? А если сейчас, размышляет он, бедный полковник, какая-либо из двух сторон, задействованных в этой, пусть даже неоднозначно-спорной афере, пожалуется в прокуратуру, то она, последняя однозначно провластная инстанция, потребует взятку и с тех, и с других…
Ты, господин т.н. Елбасы, образно говоря, давно несешь в каждой руке по чемодану компроматов на твоих чиновников, а не один, какой был у бывшего вице-президента РФ Александра Руцкого, с которым он шастал по коридорам Госдумы РФ, надрывая при этом свои голосовые связки. Судя по твоему громкому и четкому заявлению, которое однажды обнародовал ты сам лично, а потом об этом стало широко известно благодаря средствам массовой информации, что ты мог бы привести любого из сидевших вместе с тобой за одним, то ли президентским, то ли правительственным, столом чиновников, взяв за руки, в суд. Но и тогда вряд ли ты осмелился бы раскрыть одновременно оба чемодана, так как в другом из них оказались бы некрасивые, криминальные дела не только твоих знакомых, скорее шапочных (ибо ты не позволяешь никому быть к тебе ближе этого расстояния), но самых близких, не исключая родных, людей, с которыми ты не смог бы обойтись так уж запросто. То есть ты и тут допускал избирательность для правосудия страны, что категорически недопустимо, если она, страна, цивилизованная, подчиняется и живет по строгим и справедливым предписаниям закона, а не по хотению или не хотению любого лица, пусть и облаченного какими угодно высокими полномочиями.
Клинический характер некоторых твоих телодвижений для меня лично (впрочем, я всегда говорю только от себя, без реверанса в чью-либо сторону) – это вопрос-загадка, роковые аффекты которого могут приобрести при достаточном уровне познания и постижения, угрожающую актуальность, но уже опять не для меня лично. И это совсем не мое ипохондрическое самокопание. Поскольку ты допускаешь в совокупности с суемудрием и словоблудие (впрочем, в созвучии этих слов есть что-то заведомо нехорошее общее), а также форменные постыдные шалости – это все не простенькие оговорки, небезобидные очитки, а сущие ошибки психики и памяти, применимость и пригодность которых вызывает, как минимум, сомнение, а иной раз – настоящее подозрение, а коли вероятность эта отнюдь не призрачная, а реальная, то, как говорят французы, noblesse oblige – положение обязывает… Как же ты так умудрился, господин хороший, перенести этот и смешной и грешный одновременно обычай в мир мирян, да еще когда на дворе XXI век? И адекватен ли вообще такой поступок, твой ли или чужой?
Попутно хотелось бы заметить, что нейропластичность мозга у человека увеличивается от удивления и смеха, а по Стендалю, смех убивает старость. Еще с 70-х годов прошлого века в медицине появилось новое направление гелотология – изучение смеха и его влияния на физическое и психическое здоровье человека, в основании которого стояли два американца – невролог Уильям Фрай и журналист Норман Казинс. Последний сумел рассмешить свою смертельную болезнь, вследствие чего излечился-таки от нее, хотя сама по себе смехотерапия, под санскритским названием хасья-йога, как один из составных элементов религиозных и философских систем Древней Индии, имеет как бы безначальное прошлое и бесконечное будущее…
Но кто и как может восполнить этот недостаток и установить согласие между мыслью, словом и делом человека, давно и, пожалуй, неизлечимо страдающего «синдромом сверхсвежей идеи», увы, в отсутствие у него самого непреклонного интеллекта и уравновешенного ума-рассудка.
Увы, все его в основном, казалось бы, верные предложения об улучшении, прежде всего, материального положения населения, не подкрепленные ничем, кроме клятвенных заверений о достижимости-постижимости начертанных планов в соответствии с наукообразными постулатами о каких-то новейших разработках ученых-экономистов, как отечественных, так и зарубежных (видимо, для пущей убедительности), постоянно буксуют и безнадежно отстают от реалий действительности, к тому же тонущих-исчезающих, как мираж, в много- и пустословии?
Воистину, был прав другой великий английский поэт Уильям Блейк, писавший:
«Превыше собственного
«Я»
Никто не ставит никого!
Того Рассудку не понять,
Что за пределами его».
И как тут не вспомнить и прекрасное замечание величайшего духовного деятеля современности, недавно отошедшего в иное, надо полагать, лучшее, бытие, Сатьи Саи Бабы: «Пусть вашу голову и сердце наполняют свет и любовь, а не просто цифры и факты».
И все это подразумевает, разумеется, в отношении к т.н. Елбасы, перестать жонглировать последними, то бишь голыми цифрами и фактами, не наполненными конкретным содержанием, ни в коем разе не считать их категорически императивными, ходить в попытке оправдать свое бессилие или, лучше сказать, заведомую ложь и обман любыми подковерно-окольными путями и прочими неуместно-неубедительными умственными вывертами, превращающимися без изобретательных предположений во вредные порабощающие и разрушительные привычки и практики в созданном им самим самоправном государстве, полном, как говорится, приманочного пения и постоянной погони за иллюзией или, если на то пошло, игры в орлянку: орел или решка? При этом т.н. Елбасы, чуть не клича птицу благовещия – феникс, на самом деле действует под влиянием кривых образов, проецируемых на экран своего сознания, не учитывая житейские заботы и настоящие проблемы разочарования, уныния и отчаяния людей, и тем самым отнимает у них самое главное и единственное здесь и сейчас, в сей суете сует богатство, которое, раз упустив, больше никому и никогда невозможно ни восполнить, ни купить за какую угодно цену, – время-жизнь. В этом плане мой герой с его гипертрофированным самомнением для выправления такого распечального положения не проявляет, мягко выражаясь, достодолжного усердия, а вместо этого, подавая на подносе общественного мнения каждый раз с видом деликатной заботливости, со свойственной ему самому знакомой, но порядком надоевшей всем остальным несуразной сигнатурой самопальные идеи, да еще умудряясь строить невинный вид кошки, проглотившей канарейку…
Ладно, не ты один, господин хороший, такой вид имеет всякий, кто наполнен бредом величия или надменной гордостью, сотворенной им, к несчастью других, реальностью, настоящее определение которой требует уточнения с непременным присовокуплением слова псевдо или квази. А если, допустим на минутку, при такой сильной расфокусировке своего сознания отстало-архаичного, не соответствующего сегодняшним реалиям, вдруг ты сам захочешь присягнуть, как и они, твои безвольные бедолаги, не Конституции страны, а родному народу и … его родимому якобы сыну, то бишь самому себе, для четкости – Н.А. Назарбаеву, что тогда? Ведь, в конце-де концов, нормальный человек сам себе не посмеет – не сможет солгать! Но это разве беспроигрышный ход для тебя и для тех твоих чиновников, чья порочная жадность у всех перед глазами? И это, поверь, не циничные утверждения в моих, как, возможно, ты подумал, безответственно-безалаберных устах, а вполне реальный контур сегодняшней несуразной картины, готовой превратиться завтра в абсурдную практику во всем Казахстане. Ныне искусственно, как бы нарочно, во всех средствах массовой информации культивируется сущий балаган – общепатриотический дешевый и лживый порыв по поводу каждого твоего выступления – обсуждения – обмусоливания содержащихся в них мудрых-премудрых выводов и заключений, превращающиеся в сплошной слепой панегирик в отсутствие какой-либо здравой полемики со стороны соответствующих специалистов по тем или иным аспектам поднимаемой тобой темы.
К истинной горечи моей и безусловно молчаливого большинства моих соплеменников (совокупный мозг которых когда-нибудь да проснется пренепременно) еще пуще пугает непонятная немота сегодняшней национальной интеллигенции, призванной хранить лучшие традиции, ряды которой, запугиваемые или подкупаемые властью, сейчас стремительно редеют. Не видно-не слышно также каких-либо решительно настроенных на коренное обновление и оздоровление политической прежде атмосферы в стране оппозиционных сил, увы, тоже тщательно вычищаемых разными способами и средствами, как мирными, так и не очень, что незримо, но неумолимо подталкивает общую ситуацию, в частности в социальном плане, к радикализации, не суть важно, постепенной или резкой. Пока она не дошла, но уже начинает коллапсировать, власть ограничивается лишь ситуативным реагированием, однако рассчитывать на бесконечную адаптивность-выживаемость законопослушного населения, патерналистски высовывать надоевшую всем автократическую морду вряд ли стоит, иначе трудно избежать ей, как об этом пишут люди в социальных сетях уже не таясь, открытого и активного противостояния…
Не нужно быть большим прорицателем, чтобы понять, куда клонит, по большому и наверняка беспроигрышно-просчитанному автором, то бишь депутатом парламента Казахстана, вышеуказанной инициативы, счету, что это предложение, трудно отличимое от до боли знакомой для казахстанцев прочих подобных инвектив, имело и имеет целью угодить небывалому в летописи родной сторонки известному эгоцентрику, утратившему уже всякую узду, чье тщеславие и амбиция не знают пределов, перешедши все мыслимые и немыслимые грани приличия.
Недавно ушел из жизни один из легендарных долгожителей среди правителей мира, действовавший в двух столетиях, правя Кубой в течение более полувека, то есть ровно в два раза дольше, чем мой господин хороший, то бишь Н. Назарбаев, Фидель Кастро, знаменитый команданте. Я не был большим поклонником его, в особенности в последние годы его жизни, хотя, признаюсь, в самом начале взлета его политической карьеры, когда я, еще совершенно незрелый в политическом плане юноша с едва пробивающей щетиной на щеках, восхищался его и его верных на самом деле, а не для красного словца, друзей-соратников, типа Че Гевары или Камило Сьенфуэгос, героическим поступком – штурмом военной казармы Монкада в городе Сантьяго-де-Куба при свержении режима Батисты-И-Сальдивара, полагая, что он, то есть Ф. Кастро, со своими героями-сподвижниками в силах построить в своей стране справедливое и процветающее общество и тогда только, сдержав свое мужское слово, сбреет свою демонстративно-нарочно отпущенную окладистую бороду.
Но когда я по мере своего взросления и набираясь знания из разных, не только советских, но и ставших мне доступными зарубежных источников о действительных делах и поступках этих людей, в частности и прежде всего в хозяйственно-экономической жизни так называемого «Острова Свободы», стал постепенно охладевать, пока вконец не разочаровался вовсе. Что греха таить, успел написать даже поэму с названием «Звездный остров», которую по Казахскому радио дважды читал великий диктор Ануарбек Байжанбаев, по справедливости названный «казахским Левитаном».
Правда, хватило-таки мне ума не публиковать сие свое суесловное сочинение в печати, и я уже осознанно, как говорится, наступил на горло собственной песне, узнав, к великому прискорбию, поздновато, с приличным опозданием, всю подноготную установленного на Кубе кастровского режима. Что, что, но поэму с таким «идейно-выдержанным» содержанием, даже столь нежелательного автора, как я, наверняка пропустил бы и тогдашний стоглазый пес – Лито, и тогда она, поэма, увидела бы свет, а автор, то бишь ваш покорный слуга, «через весы не шагавший», как говорят русские или «не переступавший через чужую пеструю веревку», как говорят казахи (когда хозяин-степняк покидал свою юрту, он на двери перетягивал пеструю ленту в знак того, что внутри нет никого, и тогда никто, разумеется, туда не совался), то есть избегавший с детства одного из самых противных человеческих пороков – воровства, получил бы положенный гонорарчик, совсем не лишний для более чем скромного бюджета своей семьи, в которой насчитывалось, слава Аллаху, шесть душ и которая ютилась в маленьком саманном однокомнатном домике на окраине Алма-Аты. Меня немного утешает знание того, что один из моих кумиров в поэзии И. Гете любил работать в простой до убогости обстановке…
Так вот, этот самый Ф. Кастро, как стало известно из уст его родного брата и сподвижника Рауля, огласившего его твердую и однозначную волю, повелел согражданам своим не ставить ему никаких памятников, не давать его имя никаким объектам, заведениям, паркам, площадям и прочим примечательностям на Родине. И это обстоятельство, то есть такое неожиданное гражданское мужество и чисто человеческая честность не в пример казахстанскому самозванцу, человеку всегда с задиристо-воинственным настроением, но лишенному какого-либо стоящего творческого плодородия и с явно узкой духовной ретортой, если использовать самый скромный из возможных терминов, воистину восхитило меня…
Амангали СУЛТАНОВ,
г.Москва