Как только разработчиком проектов новой редакции Уголовного, Уголовно-процессуального и Административного кодексов была определена Генпрокуратура РК, общественность страны, правозащитные организации, адвокатское сообщество сразу выразили тревогу. И, оказалось, небезосновательно. Проекты еще не прошли через сито парламента, а репрессии в отношении неугодных власти СМИ и неправительственных организаций уже начались. О температуре ситуации наш диалог с президентом общественного фонда «Ұлағатты жанұя» Марианной ГУРИНОЙ.
– Марианна Юрьевна, после закрытия ряда политических партий в стране полный штиль – тишь да гладь, божья благодать. Это тоже своего рода «сонная болезнь», настигшая казахстанское общество, как в одном из сел Акмолинской области, тайну которой не могут разгадать ученые?
– Притихло ли гражданское общество? Думаю, что нет. Штиль возникает лишь после бури, а буря зарождается чуть заметными природными явлениями, которые приводят к бедствию. И изменить ситуацию может лишь возможность предотвращения скопления угрозы.
Да. Власть сделала все возможное для того, чтобы любые действия, обращенные с критикой в ее адрес, заглушить. Может ли государство после этого называться демократическим? Отсутствие оппозиции ясно дает понять мировой общественности, что в Казахстане власть политически деградирует. Но самое тревожное в том, что она не хочет разрядить обстановку. А для этого нужен диалог с народом, чтобы возродить веру в тех, кто нами правит. Иначе бури не миновать, а этого никто не хочет. Мы все понимаем, что «война – не подвиг, война – болезнь».
– Некоторые эксперты отмечают, что затишье связано с арестом Мухтара Аблязова во Франции, мол, теперь в стране некому генерировать идеи и обеспечивать их ресурсами. Был в политике Булат Абилов, искренне радеющий за будущее своей Отчизны. Как вы думаете, неужели наша страна исчерпала свой ресурс на состоятельных личностей, кого беспокоит запах болотной гнили, которым ныне общество дышит?
– Печально. Не хочется думать, что с Мухтаром Аблязовым может произойти самое страшное. Есть надежда на непредвзятость и объективность судей. Никогда не была знакома с ним, но всегда восхищалась его любовью и заботой о Родине. Многие люди, не пытающиеся разобраться в происходящем, слушают порочащие его имя домыслы. Время все расставит по своим местам. Занавес откроется, и мы узнаем, кто есть кто.
Для меня главное другое – находясь за рубежом, имея состояние, он мог спокойно жить, наращивая капитал. Но ему была небезразлична ситуация в стране, и он делал все возможное для того, чтобы изменить ее, оставаясь воином.
А Булат Абилов? Я к нему очень хорошо отношусь. Он на самом деле оставался последним из могикан… Столько лет отдав борьбе, возможно, устал бороться с ветряными мельницами, хотя ни одна борьба не бывает напрасной. После его ухода с политической арены почувствовала сиротство, и поняла: «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее».
В конечном счете, женщины уже давно стали флагманом побед. Даже Октябрьская революция началась с шествия «кухарок», а через несколько дней раздался залп Авроры. Владимир Ленин незадолго до этого писал, что никто не сможет разбудить этот спящий и равнодушный народ, но не пророком оказался гений. А вот на вопрос: есть ли у нас состоятельные люди, политики, готовые поддержать народ? Конечно же, есть. Только мы их пока, к сожалению, не знаем. Они ждут своего времени.
– Когда вы и ваши коллеги по НПО бьют тревогу по поводу криминализации проектов нового Уголовного и Административного кодексов, в стране уже происходит прелюдия действий будущих законов: фонд «Аман-саулық» в буквальном смысле подвергся полицейскому налету. А что нам ожидать, когда эти проекты приобретут силу закона?
– Что касается положения ОФ «Аман-саулық», то творится полное безобразие. Ворвавшись в офис, напугав сотрудников, исполнители заказа начали вершить свое черное дело, оскорбляя и унижая подозрениями честных людей.
Бахыт Туменова – удивительный человек. Смелая и стойкая, мужественная и справедливая. Мудрый политик, опытный руководитель, грамотный врач. В ее фонд ежедневно обращаются сотни людей, и все получают помощь и консультации, касающиеся здоровья. Слаженный коллектив врачей зарекомендовал себя как неравнодушных специалистов в области медицины и здравоохранения. К их мнению прислушивались чиновники, совместно проводилось множество проектов, меняющих жизнь народа к лучшему.
Фонд признан и международными организациями, он удостоился получения грантов в области человеческого измерения. И тут такое… На самом деле, ни Уголовный, ни Административный кодекс еще не приняты, а репрессии уже начались. Что будет, если нам не удастся отстоять правду? Все те, кто возражает власти, будут сидеть в тюрьмах. Это основная линия законодательных нововведений.
– Неужели такие небольшие фонды, как «Аман-саулық» и «Ұлағатты жанұя», которые занимаются исключительно социальными вопросами, представляют чрезвычайную угрозу для нашей власти?
– Опасны ли мы? Когда ко мне приходят люди и рассказывают о своих проблемах, я спрашиваю: «А вы обращались в государственные инстанции, уполномоченные разобраться в ситуации?». Тогда начинается долгий рассказ о мытарствах, равнодушии, проволочках, хотя вопрос мог бы решиться законным образом и быстро. Вот и помогаем, подсказываем, как поступить. Ведь к людям нужно относиться просто по-человечески. Это значит – чувствовать их боль, понимать проблемы, быть в ответе за них, собственные поступки и тот мир, который начинается с каждого из нас. Власть не научилась этого делать. Именно поэтому мы кажемся им непонятными, а значит, опасными.
– Чем занимается фонд «Ұлағатты жанұя»?
– Название нашего фонда в переводе означает «Благополучная, правильная семья». И все вопросы, касающиеся семьи, мы стараемся решать. Больные дети, дети-сироты, неблагополучные семьи, нуждающиеся в помощи. Каждый день люди приходят с болью, и принимаешь их с распахнутым сердцем, потому как только оно может слышать. Глазами главного не увидишь. И «живешь» потом вместе с этим человеком, его проблемами ровно столько, сколько ему нужно для того, чтобы пойти своим путем.
– Какую угрозу может представлять власти и их хвалебной «стабильности» ваш фонд, коль он занимается только социально-семейными вопросами?
– Вот я уже пять лет говорю о заражении детей, больных лейкозом, гепатитом С. Скажите, это угроза Минздраву? Угроза. Мы говорим вслух о том, о чем молчат, пытаются скрыть, делают вид, что в нашей стране такого быть не может! Вот и кричим зовом «вопиющего в пустыне». Мамы зараженных обращаются, мы поддерживаем их интересы в судах – и проигрываем. А последний суд – это вообще нечто! С мам, которые выживают, получая пособие в 14 700 тенге, суд взыскал по 300 тыс. тенге за моральный ущерб организациям здравоохранения, в которых их детей и заразили.
А нам казалось все просто – дети пришли без гепатита С, вышли с гепатитом. И доказывать ничего не нужно, ведь болезнь передается лишь через кровь. А если малышам эту кровь переливают постоянно, делают внутривенные инъекции? Понятно, что не в песочнице дети смертельную болезнь нашли. А нам говорят – в песочнице. Больница ни при чем.
Дети продолжают умирать, а у нас, по статистике, «снизился рост детской смертности». Вчера звонила мама из отделения лейкоза. Со слезами рассказывала, что не только ее ребенок, а 14 детей, лежащих по соседству, заражены. Это значит, что у них отобрали право на выживание. Но женщины уже боятся воевать. Боятся, что к их детям начнут относиться по-другому и что правды все равно не найти. Хотя если бы мы не кричали во всеуслышание, то и оборудования бы клиники не получали, и внимания им было бы меньше. Хоть какой-то результат есть.
Недавно звонила женщина: «А нет ли у вас ребенка подешевле? А то мне предложили годовалого за 400 тыс. тенге, а у нас таких денег нет?». Этот звонок – вовсе не шутка. Родители подали документы в акимат на усыновление, там сказали, что не реально дождаться малыша, но через несколько дней нашли, предложили. И что вы думаете?
Все в отделе, который занимается усыновлением, на своих рабочих местах, продолжают творить. А ведь об этом факте я доложила руководству управления образования, на что мне ответили, что уж слишком маленькую зарплату получают сотрудники. Почему маленькая зарплата должна стать оправданием чудовищной безответственности госчиновников?
«Не ту страну назвали Гондурас!» – сказал Жванецкий. Вот именно тем, что мы обращаем внимание власти на недостатки, скорее, преступления, мы и не угодны. Президент страны указывает на необходимость поддерживать неправительственный сектор, а правительственный сектор понимает это по-своему.
– Может быть, пенсионерка Бахыт Туменова со своим фондом представляет угрозу этой власти?
– Все, о чем я уже сказала, касается и деятельности Бахыт Туменовой. Все проблемы она решает с властью конструктивным путем, за столом переговоров. К ее мнению прислушиваются, она уважаема как в кругах чиновников от здравоохранения, так и правительства. И представить себе, что она может нести угрозу, просто невозможно. По всей вероятности, власть смущают небольшие гранты, которые выигрывает фонд благодаря своей репутации, это же успех. Быстрыми шагами она завоевывает доверие и признание народа. А такое у нас не прощают.
– Что показывает ваш мониторинг состояния казахстанских семей после пресловутой девальвации?
– Что касается положения семей после подкосившей девальвации. Кто-то сказал образно: сначала с нас сняли пальто, потом пиджак, а сейчас трусы. Я с этим абсолютно согласна. Сообщения о триллионах в обороте теневого бизнеса не смущают тех, кто вынужден был признать собственную несостоятельность в планировании бюджета. Конечно же, всем нам понятно, что воевать с теми, кто грабит страну, дело пустое, не будут же они в зеркало смотреться. А бороться с ведьмами не продуктивно. С каждым днем в стране тают как природные, так и экономические запасы, но виноватым, пострадавшим, оказывается народ.
Однажды в магазине я услышала диалог двух пенсионерок, которые рассуждали, смогут ли они позволить себе купить майонез, потом решили, что не смогут. Дорого. А вот купить кити-кет и сварить супчик – на неделю хватит. Мне было стыдно. Очень. Что я могу сделать для тех, кто очень нелегкую жизнь прожил? Кто воевал и кто пережил послевоенные голодные годы? Они ведь надеялись, что наступят времена, когда они, те, кто оставил свои жизни и здоровье на поле строительства нового государства, будут обеспечены и счастливы. Сегодня они даже в больницах никому не нужны, от них отмахиваются, и пожаловаться некому. Единственный фонд, решающий и поддерживающий их права, и то закрыли, преступниками объявили…
Как будем жить дальше? Ведь ответственность за стариков и детей лежит на каждом из нас. Нам трудно, а им невозможно.
Многие не верят переменам. Говорят: «Будем молчать. Правды не добиться». И закрываются в своем тихом мирке, занавесив шторы наглухо, чтобы свет не пробился. Свернувшись клубком, закрываются обывательским, мнимым благополучием, не желая утруждать себя пониманием того, зачем и для чего мы здесь, за что ответ держать будем. Каждый из нас по заслугам ответит. И каждый день – испытание на человечность. И я ругаю себя за то, что только майонез купила тем старушкам. А ведь можем же, найдя в себе силы, помочь тому, кто рядом нуждается в нашей защите.
Когда мы осмыслим свою роль на земле, пусть самую скромную и незаметную, то лишь тогда будем счастливы. Тогда мы можем жить и умирать спокойно, помня, что человек появился на этот свет для того, чтобы нести радость. И об этом не стоит забывать.
– Спасибо за интервью!
Артур САДВАКАСОВ,
«D»