Недовольных тем, что происходит в обществе, с каждым днем все больше, однако себя лично никто виноватым не считает. Виноват во всем некий дядя.
***
Встречаются мне бишаринцы, которые одной ногой стоят в «Нур-Отане» (ну что, мол, я могу поделать, не хотел быть помехой карьере своих детей), другой – нащупывает опору в оппозиции. При этом хотят, чтобы я им сочувствовал. Конечно, сочувствую. Действительно, стоять в раскорячку очень неудобно.
***
Давний знакомец и ровесник, кандидат технических наук Аскар Ахметов упорно и настойчиво ищет казахскую национальную идею. К слову, ищет он не один. С тех пор, как Казахстан обрел независимость, идею эту ищут сотни и сотни. Предложений и идей высказывалось столько, что в конце концов окончательно запутались в теоретических выкладках и благонамеренных предположениях. Да и я по этой части нашкрябал немало всякой всячины – от статей до рецензий и отзывов. Одно время я искренне полагал, что объединяющей национальной идеей может и должен служить казахский язык. Вот та одна-единственная печка, от которой следует танцевать. Нет, ничего из этой идеи не вытанцевалось, хотя и промелькнули десятки лет. Да, должен признаться. Крепко был убежден: только, только, только вольный и могучий, поколениями отшлифованный казахский государственный язык в состоянии объединить, сплотить самобытных и своенравных, как оторвавшийся от косяка неук-саяк, казахов.
Увы, ныне я больше склоняюсь к мысли, что не он, не язык, является консолидирующим национальным началом. Вот если бы все казахи заговорили бы на своем родном языке или – по крайней мере – очень захотели бы этого, тогда бы и стал он национальной идеей, тогда бы к этому языку и носителям его живо потянулись – по доброй воле или по необходимости, по острой нужде, по востребованию, поневоле и все остальные сограждане – русские, корейцы, немцы, шуршуты и прочие.
Что же я вижу воочию в течение десятилетий? А то, что эти самые «прочие» проявляют конкретную тягу и почтение к государственному языку, а сами казахи особенного усердия ну никак не высказывают.
Сдвиги, прогресс, конечно, и в этом вопросе присутствуют, я это вижу и могу доказать, радуюсь этому, однако арба катится с натугой, со скрипом, ни шатко, ни валко (по-казахски «өгіз аяң», по-немецки «soso-lala»), то и дело увязая в ухабах и житейских рытвинах. Ықылас аз, намыс жоқтың қасы. Не уверен, что в дальнейшем будет какой-то крутой, качественный рывок или скачок. Подрастают на моих глазах новые казахи – в хорошем смысле, т.е. способные, талантливые, прагматичные, нацеленные на высокие идеи и порывы. Но в их стремлениях казахскому языку отводится отнюдь не первостепенная роль. Так мне мерещится. А это значит, что – увы! – не казахскому языку суждено стать национальной идеей. Мне это горько сознавать, больно признать. Я ведь более двадцати лет уповал исключительно на язык в качестве объединительной идеи.
Но это касается лишь моих личных ощущений. Был бы рад, если бы они оказались ошибочными.
***
В одном из этюдов на полях профессор Сагымбай Козыбаев замечает: «Как ни крути, истина в одном – ни один соплеменник за последние полстолетия не стал вселенски знаковым». («НП» от 25.01.13).
Задумался. Горькая констатация. Сам я в казахской ауре, конкретно, в литературе кручусь-верчусь чуть более полувека. Начал перебирать в памяти самые громкие имена – ученых, писателей, художников, музыкантов, кинорежиссеров, артистов. Слава Создателю, достойных имен во всех сферах немало. Оглянешься с аульного холма – тысячи. Поднимешься на перевал близ Алатау – сотни. Будучи в Москве – наберешь десяток. Смотришь с высоты Эйфелевой башни – на ум приходит разве что один Мухтар Омарханович Ауэзов. И 50–70 лет назад на вершине казахского Духа стоял он, и поныне стоит один-одиношенек. Другой вселенски знаковой фигуры, пожалуй, не видно. Очень неохотно, но вынужден согласиться с профессором Сагымбаем.
Что делать? Будем уповать на будущее. Не думаю, что пассионарность казахов иссякла, что энергия Духа погасла. Нация по-немногу, постепенно набирает мощную творческую силу, накапливает исподволь потенцию, которая приведет к взрыву духовной энергии. Вот тогда и появится вселенски знаковая личность. Я так думаю. Уже сейчас в неоглядной степи там-сям обозначаются холмы, жоны, крутояры, пики, так что – дай срок – вскинутся до небес и кручи, и утесы, и горы-исполины.