Под свой занавес 2013 год ознаменовался еще одной политической сенсацией. Из «декоративной» демократической партии Казахстана «Ак жол», не желая уже пребывать в статусе «декоративного» заместителя ее председателя, выбыла Людмила ЖУЛАНОВА. Человек, стоявший у истоков этой партии.
Заявление о своем уходе она отправила председателю партии Азату Перуашеву 18 декабря. Уже на следующий день она дала эксклюзивное интервью нашей газете. Честно говоря, звонок Людмилы Аркадьевны накануне нашей встречи меня обрадовал чрезвычайно. Первой моей реакцией было эмоционально радостное: «Наконец-то вы «высветились»! Куда и почему пропали?». Сообщив о факте, по телефону она не стала излагать о причинах, ее на то подвигнувших. Подробности выяснила при личной встрече.
– Людмила Аркадьевна, Вы так надолго выпали из поля зрения СМИ, общественно–политического публичного пространства, что про себя я объяснила это, во–первых, вашим отсутствием в стране. Насколько мне известно, у вас больная мама в Екатеринбурге. Во-вторых, ненароком подумала, что вы ушли под тень нынешнего лидера партии. Всякое ж бывает…
– Да, личностные причины, в том числе проблемы со здоровьем, заработанные в последние годы пребывания в «Ак жоле», присутствуют.
Главное в другом. В марте этого года «Ак жол» отметил юбилей – 10 лет. Я тоже решила подвести итоги своего 10–летнего участия в жизнедеятельности партии и пришла к очень печальному выводу о том, каким был «Ак жол» и каким он стал.
История создания «Ак жола» очень интересна. Это была, пожалуй, первая партия, которая, скажем так, растревожила, взбудоражила умы казахстанцев. После ДВК. Это была всеобщая эйфория, больше всего у тех, кто состоял в этой партии, потому что каждый из них находил там свое место.
Это была партия, которую возглавляли умные люди, способные очень много сделать для страны и народа. Своего расцвета «Ак жол» достиг именно, когда в ней было пять сопредседателей. Это был пик популярности партии. Она была самой узнаваемой партией.
– Я помню, люди стояли в очереди, без приукрас, чтобы вступить в ее ряды.
– Да. Поддержка была невероятная. Самое удивительное для меня было, когда «отановцы» говорили, что на выборах в маслихаты 2003 года они голосовали за «Ак жол».
– Чем «Ак жол» привлекал людей?
– Во–первых, свежестью видения того, как нужно решать существующие проблемы. Во–вторых, наша Программа охватывала все сферы жизнедеятельности общества и государства. Каждый находил в ней видение решения своих проблем. Это была Программа, в которой были отражены все аспекты: политическое, экономическое, социальное, духовное развитие страны и общества, нравственность, патриотизм, интересы молодежи – то есть интересы всех слоев общества. Это была партия для всех и для каждого – от пенсионера до самого молодого.
На выборах в мажилис в 2004 году, в которых принимала участие наша партия, по самым скромным оценкам «Ак жол» набрал 23 процента. В отдельных регионах эта цифра была значительно выше. Но если бы их итоги не решала Администрация президента, «Ак жол» однозначно был бы лидером тех выборов. И был бы в парламенте.
– В Астане, в самом чиновничьем городе, я помню, «Ак жол» набрал 36 процентов – реальных. Тогда столичный филиал партии возглавлял ныне покойный Калиахмет Бимахимов – блестящий организатор и тонкий, я бы сказала, мудрый политик. Те выборы не забываемы по «взъему» духа, патриотичности и веры в демократические преобразования…
– Да. В некоторых регионах было даже 60 процентов. В той же Костанайской области. Но не зря же говорят: «Не важно, как проголосовали, важно – как посчитали». Так и случилось. Видимо, кто–то опасался выпустить джина из бутылки.
Но впоследствии партия распалась… Произошла смена лидера. И я сегодня должна констатировать: сейчас «Ак жола» просто нет, той партии, которая была, сегодня нет. Предыстория такова.
Накануне съезда нас собрал Алихан Байменов и сказал: представляю нового лидера, прошу поддержать. И вот он (далее – Перуашев. – Ред.) смотрел, а у меня было ощущение, что он никого даже не видит. Человек смотрит в пространство. В его глазах и на лице не было души, той, которая в каждом из нас живет. Люди восприняли все очень негативно.
Более того, на следующий день Перуашев собрал всех председателей филиалов. Говорил на повышенных тонах. Что все возрастные должны уйти, надо молодежь подтягивать. Наши председатели не хотели его выбирать, они были категорически настроены против него. Это был протест. Но нас успокоили, что все будет нормально. Мы поддержали его. И что? Как поется в фильме «Оттепель»: и что теперь? На самом деле оказалось, что человек, который пришел к власти с помощью людей, которые поддержали его и все–таки проголосовали за него, он же их предал.
– Я была на том съезде. Нас с моим коллегой Адильханом Шайковым из «31–го канала» не пускали, пока не пришел Байменов. И хорошо помню риторику того съезда.
– Да, съезд тогда избрал председателем партии Перуашева. Как только он вошел в статус – началось. Первое, что он сделал, – он убрал практически всех председателей филиалов. Не в один день. Он не оставил их даже заместителями. Есть люди, которые у этих председателей в подчинении работали, они и ломаного гроша не стоят, они работают, а председателей просто изгнали. А это люди, на горбу которых создавалась партия, они столько сделали для нее, у них колоссальный опыт работы. Эти люди реально занимались партийным строительством, знают всю оргработу, у них большой авторитет в регионах.
Он создал институт советников. Я подумала: это временно, как институт помощников президента, время пересидки. Люди посидели, поработали, кто месяц, кто два–три – он ликвидирует этот институт.
Так в чем был смысл замены? Я вижу его в одном: убрать всех старых акжоловцев и набрать своих людей. Я поняла бы это, если бы это были люди никчемные и неспособные. А это орговики сильнейшие, авторитетные. Да, конечно, кого–то можно и нужно было поменять, но это два человека, максимум, три.
Дальше – больше. Когда мы слушали его накануне съезда, я взяла слово и сказала: для нас очень важно, чтобы все ценности партии были сохранены. За что мы бились, ради чего мы многим жертвовали. Есть базовые ценности. В первую очередь, это люди, это экономика, это социалка и т.д. У нас есть Программа партии, предвыборная платформа. К сожалению, сегодня ничего этого нет.
– Что пришло взамен?
– Сегодня это партия бизнеса. Это «Атамекен–2». То есть я считаю, они даже не вправе называться «Ак жолом». «Ак жол» без бывших «акжоловцев» – это пустота.
Посмотрите даже по работе парламента. Депутаты от фракции «Ак жола» отстаивают только тот круг вопросов, которые отражают только круг их интересов. Почему вопрос по Кипру их волнует больше всего? Почему не волнует вопрос социальных стандартов? Почему их больше волнует вопрос налогообложения на роскошь? Отодвигают эти границы и дерутся за эту роскошь? Потому что это круг их интересов.
Сейчас Налоговый кодекс рассматривают. Там внесены поправки правительственные, в том числе с их подачи. Это правильно по налогообложению частного бизнеса. Но это не единственное, с чем надо работать. Депутат должен жить интересами людей, интересами государства. Тогда только он будет представлять интерес как депутат. Но вот этого сегодня я не вижу. Абсолютно.
И вообще само отношение к людям. Можно слушать и слышать, а можно слушать, но не слышать. Есть поговорка: «Мужик сказал – мужик сделал». Это два разных мужика.
Что произошло? А произошло вот что.
Первое, что он сделал,– он переработал все документы, в том числе Устав партии. Создал централизацию власти – абсолютизм называется. Он взял на себя оперативно решать некоторые вопросы. Те, что мы решали раньше коллегиально. Например, тех же заместителей председателя раньше избирал съезд. Если мы доверяем съезду избирать председателя, то почему не доверяем ему выбрать замов? Он же оперирует тем, что «я должен оперативно решать». К чему это привело? У него, по–моему, шесть заместителей, сменилось, фигурально выражаясь, 126. Одного взял, другого убрал.
Самое для меня показательное – уходят от него его же соратники. Был у нас заместитель Абдижапаров, афганец. Он ушел по каким–то принципиальным соображениям, я не знаю точно, по каким. Еще один его ближайший соратник тоже ушел. Если уж соратники покидают в знак несогласия с его политикой и методами работы, то о чем вообще тогда говорить?
Вот это бесконечное маневрирование: сегодня этого назначил, завтра другого и т.д. Кстати, он мне тоже говорил. Когда выборы прошли, он заявил: я не согласен с итогами выборов. Не согласны были мы тогда, в 2003 году, а что сейчас соглашаться или не соглашаться? Сейчас, как и раньше, решает не он и не избиратели. А решают в другом месте, и мы это прекрасно понимаем. Он мне говорит: может,вы подадите в отставку в знак протеста? Ну, подай сам тогда, если ты не согласен.
Кстати, хочу, чтоб об этом все знали. С самого начала я ему открыто заявила: я в парламент не пойду.
– А партийные деньги разве не гарантировали мандат депутата?
– Нет. У нас вообще на эту тему разговоров не было. Накануне выборов я сказала, что надо как–то сбалансировать так, чтобы в список вошли и старые акжоловцы, и новые. Из новых, надо сказать, Никитинская – единственный человек, на мой взгляд, который достоин мандата депутата.
Но он сказал мне, когда я высказала свое мнение: Людмила Аркадьевна, я не знаю, что скажут «там». Я настаивала на своем. Но в списке прежних акжоловцев, прошедших в мажилис, кое–кто вовсе не значимая фигура и уж тем более узнаваемая.
Я считаю, в парламент должны идти люди, которые способны эффективно работать. Иначе зачем идти туда? Он меня слушал, но не услышал. Все сделал с точностью до наоборот.
Кстати, когда состоялось заседание центрального совета партии накануне съезда, который избрал лидером Перуашева, оказалось, что все его люди приехали заранее, даже из дальних регионов. А старым акжоловцам, членам совета, сообщили о заседании накануне вечером, а назавтра в 8 утра заседание центрального совета. Они физически не успели приехать в Астану.
– Меня, кстати, тогда туда не пустили. А когда я «разразилась» в Интернете по этому поводу, Перуашев уже потом, в парламенте, когда партия прошла, отказался со мной разговаривать.
– Это не удивительно. Так что в абсолютном меньшинстве старых акжоловцев они решали судьбу тех, кто пойдет в парламент.
Что меня вообще «убило», это то, что ни один человек не сказал ни одного слова в пользу настоящего нашего «Ак жола». Та же Меруерт Казбекова рот не открыла с тем, чтобы не выпасть из этого списка. Те акжоловцы, которые ровно пять минут в партии состояли, но которые имели финансовые возможности, – никто из них не сказал: ребята, так будет несправедливо. Ведь они на наших костях попали в парламент и прошли в эту партию. Это самая большая несправедливость.
– Накануне последних выборов в мажилис мне позвонил один бизнесмен из Астаны. Рассказал, как Перуашев просил его вернуться в партию, сулил ему включение в мажилисовский партийный список . Позже мы встретились с ним вновь. Он возмутился: ты представляешь, я деньги вложил, а мне предложили маслихат. Он был просто оскорблен.
– Так мало того, что наши. У нас же один вип–член вообще оказался – этот Аманжан Рыскалиев. А потом Перуашев делает удивленные глаза. То есть кого включали в партийный список в парламент?
Накануне выборов он мне сказал: в парламент должны идти экономисты. Я спросила: почему? Он: потому что придет кризис, нам нужна команда экономистов. Но ведь как–то обходились в прошлый кризис без «Ак жола». И сейчас обошлись. Что в итоге получилось? Во фракции два инженера–механика, инженер–электрик…. Где эти экономисты? Единственно путевый экономист – это Никитинская.
Перуашев не набрал людей, которые реально могли эффективно работать. Среди депутатов от «Ак жола» нет ни одного социальщика, ни одного человека, который хорошо бы понимал политику. Тот же самый Бурихан Нурмухамедов. Он ведь тоже не случайно ушел.
К чему «Ак жол» пришел в итоге? В итоге произошла узурпация партийной власти. У Перуашева не просто неприятие возрастного ценза, а какая–то вообще неприязнь к прежней партийной гвардии, к ее ветеранам. Как будто он никогда не будет в этом возрасте. Он категорически против того, чтобы в партии работали опытные люди. Ему нужны молодые. Но ведь партия – это не молодежное движение.
Один из новоявленных акжоловцев не уставал повторять: «Политикой должны заниматься состоятельные люди». Видимо, это и есть главный принцип нового «Ак жола». То есть псевдо «Ак жола».
Сейчас, на мой взгляд, есть кризис мотивации. В парламент идут – как в бизнес.
Сейчас принимается проект закона о бюджете, все социальные стандарты находят одобрям–с и принимам–с. Но никто из депутатов от «Ак жола» не отстоял в парламенте программные установки партии. Тогда зачем вы туда пошли? Проглатывать то, что вам преподнесли?
А когда министр Дуйсенова сказала, что у государства нет возможностей, это вообще даже произносить нельзя.
Возьмите Норвегию. Она была средненьким государством до тех пор, пока там не нашли нефть и газ. Но не в таких объемах, как у нас. Сейчас это государство, во–первых, одно из развитых. Во–вторых, где очень высокий уровень качества жизни.
А у нас нефть и газ в колоссальных объемах, кроме них, есть еще много чего. И при этом ссылаться на недостаток возможностей – это, мягко говоря, слишком некорректно. Тогда куда уходят «народные богатства»? Ужасно унизительно все это.
– Это унизительно для нас и оскорбительно должно быть для власть имущих.
– Конечно. С одной стороны, якобы у нас повысился экономический уровень, с другой, социальный уровень – дальше некуда. Почему эти проблемы не поднимаются депутатами «Ак жола»?
– Я слышала, кое-кто из «акжоловских» депутатов в мажилисе спит и видит себя в палате Европарламента…
– Сейчас в преддверии вхождения Казахстана Европарламент, допускаю мысль, что некоторые из нынешних депутатов нашего парламента будут стремиться туда попасть. В том числе из «Ак жола». Но предупреждаю: не дай бог. Туда должны идти не по понятиям, не потому, что они состоятельные люди. Казахстан в Европарламенте должны представлять талантливые люди, умные и радеющие за интересы страны, а не личные. Европарламент – это не караоке.
– Я слышала, что президент рассматривает вопрос о приватизации квартир по остаточной стоимости нынешними депутатами.
– Я считаю, что это безнравственно. Если есть возможность приватизировать квартиры, то пусть их приватизируют многодетные семьи.
Но я хочу вернуть вас к теме, почему я ушла из «Ак жола». Потому что всех нас, прежних акжоловцев, где только могут, «убивают». Людей из старого «Ак жола» абсолютно игнорируют.
– На местах оттока из партии не произошло после прихода Перуашева?
– Сейчас будут говорить о том, что приток произошел. Они думали, что в маслихаты – везде пройдут. Но этого не произошло. Там единовластие «Нур Отана».
– Давайте расставим точки над всем сказанным. Вы ушли – раз и навсегда? Не говорит ли в вас чувство не столько разочарованности, сколько обиды за «прожитые годы»?
– О каких обидах вы говорите? Прежний «Ак жол» – это был взлет моей души и помыслов. Находиться в нынешнем – просто стыдно. Сегодня это партия, которую я уже не вижу никаким образом. Перуашевский «Ак жол» – это бизнес–проект. Это псевдо «Ак жол». Поэтому ему надо сменить название. Ничего общего с первоначальным «Ак жолом» он не имеет. Абсолютно.
Сегодня хочу сказать: я там не нужна. Я чувствую, что там вообще никто из нас, кто стоял у истоков партии, кто ей был предан самой последней нитью своей души, не нужен. Сегодня мне стыдно за это название. За то, что ее название эксплуатируется. Мне там просто нечего делать. Я там – инородное тело, и я не хочу отвечать за происходящее в партии ныне. Поэтому я приняла такое решение.
– Огромное вам спасибо за преданность светлым идеалам, которые проповедовали, создавая «Ак жол», отцы-основатели партии, и за неженское мужество, которое за вашим поступком. «Единственной мерой времени является память», – сказал кто–то. Я робко надеюсь, что автор афоризма окажется прав.
Жумабике ЖУНУСОВА,
«D»