Откровение “Беглеца”

Так назы­ва­е­мое «дело Талап­ке­ра Иман­ба­е­ва», экс-руко­во­ди­те­ля Фон­да обя­за­тель­но­го меди­цин­ско­го стра­хо­ва­ния (ФОМС), на сты­ке про­шло­го и нынеш­не­го веков ста­ло, пожа­луй, самым скан­даль­ным – после «дела Аке­жа­на Каже­гель­ди­на». Шут­ка ли: гла­ва ФОМС рас­тра­тил бюд­жет­ные сред­ства, украл у госу­дар­ства более 906 млн. тен­ге – фан­та­сти­че­ская сум­ма по тем вре­ме­нам, да еще руко­во­дил ОПГ. Народ пове­рил инфор­ма­ции офи­ци­аль­ных рупо­ров власт­ной про­па­ган­ды и пре­дал его имя анафеме. 

«Быв­ший руко­во­ди­тель ФОМ­Са нахо­дит­ся в меж­ду­на­род­ном розыс­ке с 1998 года. Все это вре­мя Талап­кер Иман­ба­ев про­жи­ва­ет в Соеди­нен­ных Шта­тах, куда выехал из рес­пуб­ли­ки по уче­ни­че­ской визе», – сооб­ща­ли казах­стан­ские СМИ, под­пи­ты­ва­е­мые Ген­про­ку­ра­ту­рой, кото­рая еще 10 лет назад обе­ща­ла вер­нуть «бег­ле­ца» в род­ные пена­ты. Одна­ко с нача­лом «дела Раха­та Али­е­ва» око госу­да­ре­во поче­му-то «пой­ма­ло тиши­ну» в отно­ше­нии «бег­ле­ца» от ФОМС. Каза­лось, все – Талап­ке­ра Иман­ба­е­ва в Казах­стане «похо­ро­ни­ли».

Ан нет. Когда уже редак­ция «ДАТа» во все­услы­ша­ние заяви­ла о сво­ем ухо­де в оче­ред­ной тру­до­вой отпуск, к нам про­зво­нил­ся … «бег­лец» от ФОМС. Конеч­но, такое мы не мог­ли упу­стить, поэто­му, в нару­ше­ние сво­е­го отпуск­но­го гра­фи­ка, реши­ли выпу­стить спе­ци­аль­ный номер. «Гвоздь» его – интер­вью с Талап­ке­ром ИМАНБАЕВЫМ. 

Талап­кер ИМАНБАЕВ: Если бы я не стал изгнан­ни­ком, не дожил бы до суда

Ито­ги рабо­ты ФОМС за пер­вые семь меся­цев, на 30 июня 1996 г.:
застра­хо­ва­но 12,674,673 чело­ве­ка, более 80% все­го населения
заклю­че­но 72,866 дого­во­ров с работодателями
825 дого­во­ров с лечеб­но-про­фи­лак­ти­че­ски­ми учреждениями
созда­но 20 област­ных отде­ле­ний ФОМС и 259 рай­он­ных филиалов. 

–Талап­кер Талап­та­но­вич, преж­де все­го хоте­лось бы спро­сить: вы до сих пор оста­е­тесь Иман­ба­е­вым или… 

– Я не менял ни име­ни, ни фамилии.

– Но про­шло более деся­ти, как вы, ска­жем так, про­па­ли. Где вы пре­бы­ва­ли все это время? 

– Вы зна­е­те, я нигде, нико­гда и ни от кого не пря­тал­ся. Мой адрес в США был изве­стен соот­вет­ству­ю­щим казах­стан­ским орга­нам с 2000 года, я так и живу там уже 14 лет.

– За это вре­мя вырос­ло целое поко­ле­ние казах­стан­цев: ваши дети вырос­ли, отец – Талап­тан ага ушел в мир иной… Чело­ве­ку, не побы­вав­ше­му в вашей «шку­ре», навер­ное, труд­но пред­ста­вить всю тяжесть бре­ме­ни и вре­ме­ни, раз­лу­ку с род­ны­ми, с Родиной. 

– Неко­гда было ощу­щать «тяжесть вре­ме­ни», при­е­хав в чужую стра­ну без зна­ния язы­ка, без денег и без рабо­ты. Учил англий­ский, искал рабо­ту, а как нашёл, стал пахать как боль­шин­ство аме­ри­кан­цев – без­дель­ни­ков здесь не дер­жат. Тро­их детей надо было кор­мить, дать им достой­ное образование.

– Но поче­му имен­но сей­час вы реши­ли вый­ти из «тени» через СМИ? 

– Во-пер­вых, с аре­стом Раха­та Али­е­ва сни­зи­лась пря­мая физи­че­ская угро­за для чле­нов моей семьи. За все вре­мя пре­бы­ва­ния моей семьи в США, люди Раха­та дава­ли нам о себе знать. 

Во-вто­рых, Казах­стан воз­рож­да­ет обя­за­тель­ное меди­цин­ское стра­хо­ва­ние, и хоте­лось бы, что­бы систе­ма была выстро­е­на на пра­виль­ных прин­ци­пах – рав­но­прав­ные хозяй­ствен­ные отно­ше­ния меж­ду меди­цин­ски­ми учре­жде­ни­я­ми, Фон­дом и стра­хо­ва­те­ля­ми. Кста­ти, самым слож­ным было в те годы соби­рать взно­сы с мест­ных орга­нов вла­сти для детей и пен­си­о­не­ров – по это­му пово­ду у меня было мно­го кон­флик­тов с област­ны­ми акимами. 

В‑третьих, я пони­маю, как тяже­ло было сотруд­ни­кам Фон­да и дру­гим участ­ни­кам рефор­мы про­ти­во­сто­ять валу анти­про­па­ган­ды, обру­шив­ше­му­ся на них. Про­тив меня был исполь­зо­ван геб­бель­сов­ский прин­цип про­па­ган­ды: «Ложь долж­на быть чудо­вищ­на, что­бы в неё пове­ри­ли». Было про­сто опас­но гово­рить пози­тив­но о Фон­де. Даже ней­траль­ные интер­вью вызы­ва­ли острую реак­цию. Напри­мер, после интер­вью газе­те «Аргу­мен­ты и фак­ты. Казах­стан» (№ 29, 1998 г.) министр здра­во­охра­не­ния Васи­лий Нико­ла­е­вич Девят­ко был осво­бож­ден от зани­ма­е­мой должности. 

– Давай­те про­кру­тим вре­мя назад: что вас тогда побу­ди­ло вдруг выбрать сте­зю доб­ро­воль­но­го изгнан­ни­ка? А вас тогда в про­власт­ных СМИ назва­ли бег­ле­цом. В кон­це 90‑х годов про­шло­го века пред­ста­ви­те­ли КНБ и МВД тру­би­ли на весь мир о том, что вы с собой унес­ли око­ло 60 мил­ли­о­нов дол­ла­ров США, при­над­ле­жа­щих яко­бы Фон­ду обя­за­тель­но­го меди­цин­ско­го стра­хо­ва­ния – ФОМС. Сум­ма нема­лая не толь­ко по тем вре­ме­нам – стра­на нахо­ди­лась в пол­ней­шем эко­но­ми­че­ском и финан­со­вом кол­лап­се, – но даже по нынеш­ним, каза­лось бы, благополучным?

– Надо назы­вать вещи и фак­ты сво­и­ми име­на­ми. Так вот, Нало­го­вая поли­ция г. Алма­ты во гла­ве с Раха­том Али­е­вым, затем КНБ во гла­ве с ним же раз­ду­ва­ли сфаб­ри­ко­ван­ное «дело» про­тив меня. Так же, как и при­ду­мы­ва­ли сум­мы, о кото­рых вы гово­ри­те – 60 мил­ли­о­нов долларов.

Я заяв­ляю, что ника­ких денег ФОМС я не брал. Ни один чело­век не ска­зал, что давал мне день­ги или что я тре­бо­вал день­ги. Поль­зу­ясь слу­ча­ем, хочу ска­зать боль­шое спа­си­бо всем, кого допра­ши­ва­ла раха­тов­ская Нало­го­вая поли­ция, кто, будучи под боль­шим прес­сом, гово­рил прав­ду и не окле­ве­тал меня.
Я думаю, что назы­вать меня «изгнан­ни­ком» непра­виль­но, я сам выехал из стра­ны в тот же день, когда Рахат Али­ев забрал моё дело из Мини­стер­ства внут­рен­них дел в Нало­го­вую поли­цию. Ожи­дать объ­ек­тив­но­го рас­сле­до­ва­ния дела от такой лич­но­сти, как Рахат Али­ев, было без­на­дёж­но. Как пока­за­ли после­ду­ю­щие тра­ге­дии, я навер­ня­ка не дожил бы до суда. 

Тем более что, как гене­раль­ный дирек­тор Фон­да, защи­щая успеш­ное раз­ви­тие рефор­мы меди­цин­ско­го стра­хо­ва­ния, я всту­пил в кон­фликт с Мух­та­ром Али­е­вым (отец Раха­та Али­е­ва и быв­ший министр здра­во­охра­не­ния – Ред.), «серым кар­ди­на­лом» здра­во­охра­не­ния тех лет. С внед­ре­ни­ем ФОМС вер­ти­каль­ная рас­пре­де­ли­тель­ная систе­ма финан­си­ро­ва­ния ЛПУ (лечеб­но-про­фи­лак­ти­че­ские учре­жде­ния – Ред.) и боль­ниц изме­ни­лась на гори­зон­таль­ную, кон­тракт­ную, с опла­той за реаль­но выле­чен­ных боль­ных. Новая систе­ма не остав­ля­ла места для субъ­ек­тив­но­го фак­то­ра, фаво­риз­ма: про­ле­чил боль­ше людей – боль­ше зара­бо­тал, экс­пер­ты ФОМС нашли нару­ше­ния – пла­ти штраф. 

Кон­фликт с самим Раха­том Али­е­вым начал­ся с того, что я отка­зал­ся быть чле­ном «коман­ды буду­ще­го пре­зи­ден­та Раха­та Али­е­ва». Ещё в 1997 году я был при­гла­шён на встре­чу с Раха­том Али­е­вым в «Рахат-Палас отель», где Рахат без­апел­ля­ци­он­но заявил мне, что он – буду­щий пре­зи­дент Казах­ста­на, и я дол­жен рабо­тать на него. Когда я отка­зал­ся, ска­зав: «Как про­фес­си­о­нал, я рабо­таю на избран­но­го пре­зи­ден­та и госу­дар­ство и что, не дай бог, вдруг тебя выбе­рут, то я сра­зу же уйду из гос­служ­бы». По его реак­ции я понял, что он пси­хи­че­ски ненор­ма­лен. Мне повез­ло, встре­ча была один на один, тело­хра­ни­те­лей не было. 

Поль­зу­ясь слу­ча­ем, хочу заявить, что ано­ним­ки на меня писал Ера­сыл Абыл­ка­сы­мов (экс-депу­та­та мажи­ли­са пар­ла­мен­те РК – Ред.), кото­рый все­гда был али­ев­ским приспешником. 

– Кста­ти, в ту пору наша газе­та «Сол­ДАТ» тоже постра­да­ла от него: он несколь­ко раз пода­вал на нас в суд. А в чем кон­крет­но Абыл­ка­сы­мов обви­нял вас в сво­их анонимках? 

– Пер­вое: он был рупо­ром Мух­та­ра Али­е­ва и гром­ко озву­чи­вал все его коман­ды, оха­и­вая ФОМС. Вто­рое: свои ано­ним­ки он под­пи­сы­вал от име­ни кол­лек­ти­ва ФОМС, хотя он нико­гда не был в шта­те ФОМС. Как-то раз, во вре­мя клас­са по повы­ше­нию ква­ли­фи­ка­ции сотруд­ни­ков, в зда­ние ФОМС неожи­дан­но явил­ся Ера­сыл Абыл­ка­сы­мов, выско­чил на три­бу­ну и начал огуль­но оха­и­вать рабо­ту Девят­ко – мини­стра здра­во­охра­не­ния. Я был у себя в каби­не­те, когда ко мне с оше­лом­лен­ны­ми гла­за­ми вбе­жа­ла коор­ди­на­тор клас­са и сооб­щи­ла, что какой-то посто­рон­ний чело­век ворвал­ся на три­бу­ну и на чем свет сто­ит руга­ет Мин­здрав. Когда я при­шёл, доста­точ­но было услы­шать одно пред­ло­же­ние, что­бы понять, что это не кон­струк­тив­ная кри­ти­ка, а набор гряз­ных сплетен. 

Я забрал у него мик­ро­фон и ска­зал, что в зда­нии ФОМС нет места гряз­ным сплет­ням, и попро­сил его поки­нуть помещение. 

Одну ано­ним­ку он напи­сал в нача­ле сен­тяб­ря 1997 года в город­скую Нало­го­вую поли­цию горо­да (началь­ни­ком кото­рой в то вре­мя был Рахат Али­ев), в кото­рой он обви­нял руко­вод­ство ФОМС в «раз­ба­за­ри­ва­нии 1,5 мил­ли­ар­да тен­ге на при­об­ре­те­ние дет­ско­го пита­ния и вак­цин». Сра­зу нагря­ну­ла Нало­го­вая поли­ция. Резуль­та­том их про­вер­ки ста­ла справ­ка о том, что все дей­ствия ФОМС соот­вет­ству­ют нор­ма­тив­ным доку­мен­там. Вся сум­ма на целе­вые про­грам­мы ФОМС: вак­ци­на­ция детей, дет­ское пита­ние, сахар­ный диа­бет – была 217 мил­ли­о­нов тен­ге. В тот год в бюд­же­те стра­ны не было денег на эти соци­аль­ные про­грам­мы. Все зна­ют, что если хотя бы один раз не обес­пе­чить испол­не­ние соци­аль­ной про­грам­мы (как бес­плат­ное дет­ское пита­ние), то потом её про­сто вычерк­нут. Все про­грам­мы были выпол­не­ны в пол­ном объ­ё­ме. Всё было рас­пре­де­ле­но по раз­на­ряд­ке Мин­здра­ва, ника­ких ФОМ­Сов­ских наце­нок не было. Эти фак­ты отра­же­ны в справ­ке, под­пи­сан­ной Нало­го­вой поли­ци­ей 10 сен­тяб­ря 1997 года. Справ­ку эту до сих пор я хра­ню как дока­за­тель­ство сво­ей невиновности. 

В ано­ним­ке, кото­рая дошла до само­го пре­зи­ден­та, Ера­сыл Абыл­ка­сы­мов, назвав меня «птен­цом из гнез­да Каже­гель­ди­на», обви­нял меня по всем аспек­там дея­тель­но­сти ФОМС. 

Да, 1996–1997 годы были самы­ми тяжё­лы­ми: ста­рые мето­ды хозяй­ство­ва­ния уже не рабо­та­ли, а новые рыноч­ные не набра­ли силу. Вра­чи не полу­ча­ли зар­пла­ту, не хва­та­ло самых необ­хо­ди­мых меди­ка­мен­тов, замерз­шие боль­ни­цы… Имен­но в те годы ФОМС фак­ти­че­ски спас инфра­струк­ту­ру здра­во­охра­не­ния от горо­дов до отда­лен­ных аулов, вра­чи пере­ста­ли ухо­дить. В пер­вый же год ФОМС выпла­тил меди­цин­ским учре­жде­ни­ям более 8 мил­ли­ар­дов тен­ге по дого­во­рам с 865 ЛПУ, собрав эти день­ги по 97 289 дого­во­рам с рабо­то­да­те­ля­ми, более 13 мил­ли­о­нов казах­стан­цев было застра­хо­ва­но к кон­цу 1996 года.

Эта была наи­бо­лее соци­аль­но ори­ен­ти­ро­ван­ная рефор­ма, защи­тив­шая пра­во граж­дан на каче­ствен­ное меди­цин­ское обслу­жи­ва­ние без вытя­ги­ва­ния денег из кар­ма­нов насе­ле­ния. Я оста­вил отла­жен­ную систе­му – с обу­чен­ным пер­со­на­лом, с отра­бо­тан­ны­ми мето­ди­ка­ми рас­че­тов за меди­цин­ские услу­ги, с про­зрач­ной финан­со­вой отчет­но­стью, с ком­пью­тер­ным обес­пе­че­ни­ем до рай­он­но­го уров­ня и эффек­тив­но дей­ству­ю­щим кон­тро­лем каче­ства меди­цин­ских услуг. 

– С про­дел­ка­ми Раха­та понят­но. А в чем выра­зил­ся кон­фликт Мух­та­ра Али­е­ва с вами? Чего он хотел? 

– Во-пер­вых, Мух­тар Али­ев хотел мое­го пря­мо­го неглас­но­го под­чи­не­ния ему лич­но. Я пом­ню, как он мне позво­нил после мое­го отка­за опла­тить изда­ние его кни­ги и пря­мо ска­зал: «Ты дол­жен понять, кто я есть в Казахстане».

Во-вто­рых, с внед­ре­ни­ем ФОМС и гори­зон­таль­ных дого­вор­ных финан­со­вых вза­и­мо­рас­че­тов Али­ев начал терять кон­троль за финан­со­вы­ми пото­ка­ми в здра­во­охра­не­нии и вли­я­ние на людей. Его целью стал воз­врат к ста­рой рас­пре­де­ли­тель­ной систе­ме денеж­ных пото­ков, к кото­рой они проч­но при­со­са­лись за все эти годы.

Посколь­ку успе­хи ФОМС были нали­цо и рефор­ма была широ­ко под­дер­жа­на сами­ми сотруд­ни­ка­ми здра­во­охра­не­ния, пря­мые ата­ки на рефор­му были обре­че­ны на про­вал. Поэто­му они про­ве­ли мас­си­ро­ван­ную масс-медиа ата­ку по дис­кре­ди­та­ции меня, как гене­раль­но­го дирек­то­ра ФОМС. Это поз­во­ли­ло али­ев­ской кли­ке начать пла­но­мер­ное раз­ру­ше­ние всей систе­мы Обя­за­тель­но­го Меди­цин­ско­го Стра­хо­ва­ния, что мы сей­час и видим. 

Мне до глу­би­ны души обид­но, как мож­но было раз­ру­шить успеш­ные резуль­та­ты тяже­лой и напря­жен­ной рабо­ты более 1800 чест­ных, высо­ко­ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных про­фес­си­о­на­лов ФОМС по при­хо­ти двух чело­век – Мух­та­ра и Раха­та Али­е­вых. Раз­ру­ше­ни­ем ФОМС они заяви­ли всей стране о сво­ей без­гра­нич­ной силе и планах. 

– Газе­та «ДАТ» в 1998 году писа­ла о том, что за яко­бы похи­ще­ни­ем денег ФОМС сто­я­ли высо­ко­по­став­лен­ные чинов­ни­ки пра­ви­тель­ства, а вас «пусти­ли в бега» как «коз­ла отпу­ще­ния». С высо­ты прой­ден­ных лет, на ваш взгляд, была ли пра­ва наша газе­та? Может, вы вне­се­те какие-то поправки?

– Во-пер­вых, ника­ко­го похи­ще­ния не было. Все мате­ри­а­лы след­ствия под­твер­жда­ют это. Судеб­ная экс­пер­ти­за под­твер­ди­ла, что руко­вод­ство Фон­да не совер­ши­ло ника­ких неза­кон­ных дей­ствий. А сам при­го­вор пора­жа­ет сво­ей абсурд­но­стью и фаль­си­фи­ка­ци­ей фак­тов. Напри­мер, в уста­нов­ля­ю­щей­ся части при­го­во­ра напи­са­но, что сви­де­тель Н. пере­вел день­ги по ука­за­нию Иман­ба­е­ва, то есть меня. Далее в тек­сте при­во­дят­ся дослов­ные пока­за­ния это­го же сви­де­те­ля, что он не полу­чал таких ука­за­ний от меня. Ни один сви­де­тель ни на след­ствии, ни в суде не дал пока­за­ния про­тив меня.

С пер­во­го дня рабо­ты Фон­да моим при­о­ри­те­том было постро­ить про­зрач­ную финан­со­вую систе­му соци­аль­ной защи­ты, ясную как застра­хо­ван­ным, так и вра­чам, рабо­то­да­те­лям и кон­троль­ным орга­нам. Каж­дый участ­ник в систе­ме меди­цин­ско­го стра­хо­ва­ния знал, что и как делать. На рес­пуб­ли­кан­ском уровне были раз­ра­бо­та­ны и утвер­жде­ны десят­ки доку­мен­тов: типо­вой дого­вор, поло­же­ния, реест­ры про­ле­чен­ных, мето­ди­ки рас­чё­та цен за меди­цин­ские услу­ги и другие. 

Очень помог­ло, что уда­лось при­влечь на рабо­ту в ФОМС мно­гих про­фес­си­о­на­лов из систе­мы здра­во­охра­не­ния, насто­я­щих энту­зи­а­стов меди­цин­ско­го стра­хо­ва­ния. Внут­ри ФОМС я ввел авто­ма­ти­зи­ро­ван­ную систе­му бух­гал­тер­ско­го учё­та 1‑С и стал полу­чать отчё­ты из обла­стей в элек­трон­ном виде ещё с сере­ди­ны 1996 года.

Ясные тре­бо­ва­ния и про­це­ду­ры упро­ща­ли рабо­ту с ЛПУ. Напри­мер, в пер­вый же квар­тал рабо­ты Фон­да была оста­нов­ле­на вол­на при­пи­сок, ЛПУ пока­зы­ва­ли до 30% и боль­ше про­ле­чен­ных, чем было на самом деле. Сов­мест­ные кол­ле­гии-дирек­то­ра­ты с Мин­здра­вом обес­пе­чи­ва­ли уро­вень обрат­ной свя­зи, поз­во­ляв­ший опе­ра­тив­но при­ни­мать решения.

За вре­мя моей рабо­ты было более 10 про­ве­рок финан­со­во-хозяй­ствен­ной дея­тель­но­сти Фон­да толь­ко Гене­раль­ной дирек­ции со сто­ро­ны рес­пуб­ли­кан­ских кон­тро­ли­ру­ю­щих орга­нов. Серьёз­ных финан­со­вых нару­ше­ний ни в одной из про­ве­рок выяв­ле­но не было.

А после двух лет рабо­ты к нам уже при­ез­жа­ли пере­ни­мать опыт из Рос­сии и Кир­ги­зии. Я подал пре­мьер-мини­стру заяв­ле­ние об ухо­де толь­ко после утвер­жде­ния бюд­же­та ФОМС на 1998 год, оста­вив после сво­е­го уволь­не­ния эффек­тив­но рабо­та­ю­щую систе­му, эле­мен­ты кото­рой живы до сих пор. 

К сожа­ле­нию, систе­ма меди­цин­ско­го стра­хо­ва­ния и опла­ты по резуль­та­там рабо­ты была целе­на­прав­лен­но раз­ру­ше­на, и систе­ма здра­во­охра­не­ния Казах­ста­на вер­ну­лась к ста­рой рас­пре­де­ли­тель­ной систе­ме финансирования.

Конеч­но, и у нас тогда были недо­че­ты, как и в любой рабо­та­ю­щей орга­ни­за­ции, кото­рые были устра­не­ны в рабо­чем поряд­ке. Так как я не брал сам, нече­го было нести кому-то. Наобо­рот, это помо­га­ло выстра­и­вать здо­ро­вые про­фес­си­о­наль­ные рабо­чие отно­ше­ния как с руко­вод­ством, так и с кол­ле­га­ми из Мин­здра­ва, Мин­фи­на, Аппа­ра­та пра­ви­тель­ства. Я до сих пор вспо­ми­наю с боль­шим ува­же­ни­ем таких про­фес­си­о­на­лов, как Васи­лий Нико­ла­е­вич Девят­ко, Мак­сут Кари­мо­вич Куль­жа­нов – из Мин­здра­ва, Алек­сандр Сер­ге­е­вич Пав­лов, Рахим­бер­ген Кур­ман­га­ли­е­вич Ток­се­и­тов – из Мин­фи­на, Ната­лья Арте­мов­на Кор­жо­ва – из Мин­тр­у­да, аки­мов – Дани­я­ла Ахме­то­ва, Галым­жа­на Жаки­я­но­ва и Иман­га­ли Тас­ма­гам­бе­то­ва, мно­гих дру­гих, кото­рые сде­ла­ли эту рефор­му успеш­ной. В ту пору всей рефор­ме здра­во­охра­не­ния давал боль­шой тол­чок Аке­жан Маг­жа­но­вич Каже­гель­дин. А раз­ру­ши­ли ее Али­е­вы и их при­хле­ба­те­ли. Они и сфаб­ри­ко­ва­ли дело про­тив меня.

Рахат обка­тал на моём слу­чае меха­низм и при­ё­мы дис­кре­ди­та­ции лич­но­сти и рефор­мы, исполь­зуя все масс-медиа, кото­рые он кон­тро­ли­ро­вал. Дис­кре­ди­ти­руя меня, они дис­кре­ди­ти­ро­ва­ли ФОМС с целью забрать назад под али­ев­ский кон­троль финан­со­вые пото­ки в здра­во­охра­не­нии. ФОМС рабо­тал так эффек­тив­но, что кри­ти­ко­вать его рабо­ту было рав­но­силь­но тому, что пле­вать про­тив вет­ра. Резуль­та­ты гово­ри­ли сами за себя, и глав­ное – вра­чи на местах под­дер­жа­ли реформу.

– Пом­нит­ся, ФОМС тогда кури­ро­вал вице-пре­мьер пра­ви­тель­ства того вре­ме­ни Иман­га­ли Тас­ма­гам­бе­тов. Кста­ти, неко­то­рые раха­тов­ские источ­ни­ки его при­чис­ля­ли к вашей «про­па­же» …

– Иман­га­ли Нур­га­ли­е­вич очень мно­го сде­лал для ста­нов­ле­ния меди­цин­ско­го стра­хо­ва­ния. В нача­ле 1996 года он лич­но про­вёл в каж­дом из 19 област­ных цен­тров встре­чи с обще­ствен­но­стью, разъ­яс­няя суть новой рефор­мы. У нас были хоро­шие про­фес­си­о­наль­ные отно­ше­ния. Не забудь­те, что Рахат Али­ев пла­но­мер­но гото­вил­ся стать пре­зи­ден­том Казах­ста­на: рас­чи­щал поле от воз­мож­ных сопер­ни­ков, как Иман­га­ли Тас­ма­гам­бе­тов, рекла­ми­ро­вал «анти­кор­руп­ци­о­не­ра гене­ра­ла Али­е­ва», и что осо­бен­но опас­но было – созда­вал пре­дан­ную ему лич­но груп­пу воору­жен­ных бое­ви­ков – спец­наз Нало­го­вой полиции.

Раха­ту нуж­но было выбить из меня лож­ные пока­за­ния про­тив Тас­ма­гам­бе­то­ва и Каже­гель­ди­на. Зная любовь «док­то­ра Али­е­ва» к пси­хо­троп­ным пре­па­ра­там, меня бы нака­ча­ли нар­ко­ти­ка­ми в Нало­го­вой поли­ции, взя­ли бы мою под­пись, и перед судом «неожи­дан­но» я бы умер от сер­деч­ной недо­ста­точ­но­сти. Я не сомне­ва­юсь даже сего­дня, что так бы и произошло. 

– Что при­ме­ча­тель­но: за все эти годы пре­зи­дент Назар­ба­ев ни разу не упо­ми­нал ваше имя сре­ди казах­стан­ских «бег­ле­цов». Почему? 

– Я не могу гово­рить за Нур­сул­та­на Аби­ше­ви­ча. Может быть, у него есть инфор­ма­ция об истин­ной подо­плё­ке мое­го дела…

Кста­ти, он же давал свое согла­сие, когда пра­ви­тель­ство меня назна­чи­ло гене­раль­ным дирек­то­ром ФОМС 9 нояб­ря 1995 года. Тогда, кро­ме листа бума­ги – поста­нов­ле­ния пра­ви­тель­ства РК о моем назна­че­нии, ниче­го не было: ни шта­та, ни бюд­же­та, ни поме­ще­ния. Спа­си­бо покой­но­му Мара­ту Оспа­но­ву – пред­се­да­те­лю Коми­те­та по исполь­зо­ва­нию ино­стран­но­го капи­та­ла в то вре­мя. Он раз­ре­шил мне поль­зо­вать­ся каби­не­том и ком­пью­те­ром, кото­рые я зани­мал, будучи его заме­сти­те­лем. Когда Коми­тет пере­ехал, всё зда­ние было отклю­че­но от отоп­ле­ния. Весь декабрь я рабо­тал с кан­ди­да­та­ми на долж­ность област­ных дирек­то­ров в неотап­ли­ва­е­мом каби­не­те (ком­пью­те­ры выби­ва­ло, если вклю­чишь обо­гре­ва­тель). Дело было настоль­ко новым, что 7 из 20 кан­ди­да­тов, пред­став­лен­ных област­ны­ми аки­ма­ми, при­шлось отка­зать в утвер­жде­нии. Закон всту­пал в силу менее чем через два меся­ца, нуж­ны были силь­ные про­фес­си­о­на­лы в регионах… 

Работ­ни­ки систе­мы здра­во­охра­не­ния жда­ли и гото­ви­лись к рефор­ме. Мно­го эле­мен­тов систе­мы (опла­та по поду­ше­во­му тари­фу, реест­ры боль­ных и т.д.) были отра­бо­та­ны в дета­лях на реги­о­наль­ном уровне, как, напри­мер, в Жез­каз­ган­ской обла­сти. Нуж­но было толь­ко обоб­щить их опыт и внед­рить по всей стране. Это не была навя­зан­ная свер­ху рефор­ма. Наобо­рот, Указ пре­зи­ден­та «О меди­цин­ском стра­хо­ва­нии» дал зако­но­да­тель­ную базу для успеш­но­го раз­ви­тия одно­го из круп­ней­ших сек­то­ров эко­но­ми­ки – сек­то­ра здра­во­охра­не­ния, кото­рый в раз­ви­тых стра­нах состав­ля­ет более 10% от ВВП. 

Но закон не будет рабо­тать сам по себе – нуж­ны пра­ви­тель­ствен­ные, отрас­ле­вые и реги­о­наль­ные нор­ма­тив­ные акты, пере­во­дя­щие закон в ряд кон­крет­ных дей­ствий для каж­до­го участ­ни­ка меди­цин­ско­го стра­хо­ва­ния. Здесь мне при­го­дил­ся мой весь преды­ду­щий опыт (от инже­не­ра – глав­но­го тех­но­ло­га заво­да до заме­сти­те­ля пред­се­да­те­ля Коми­те­та по исполь­зо­ва­нию ино­стран­но­го капи­та­ла при пра­ви­тель­стве) по под­го­тов­ке таких доку­мен­тов и рабо­чих инструкций. 

– И несмот­ря на все это, нако­нец, цити­рую «Интер­факс-Казах­стан», «в 2001 году суд заоч­но при­знал Талап­ке­ра Иман­ба­е­ва винов­ным в хище­ни­ях круп­ных средств ФОМ­Са и при­го­во­рил к девя­ти годам лише­ния сво­бо­ды с отбы­ва­ни­ем нака­за­ния в коло­нии обще­го режи­ма с кон­фис­ка­ци­ей иму­ще­ства. Соглас­но при­го­во­ру суда, сво­и­ми пре­ступ­ны­ми дей­стви­я­ми Иман­ба­ев при­чи­нил ущерб госу­дар­ству в раз­ме­ре 906 млн. 557 тыс. 840 тенге»…

– Эта инфор­ма­ция ещё раз под­твер­жда­ет сфаб­ри­ко­ван­ность мое­го «дела». Дело раз­ва­лит­ся в любом суде, кро­ме заказ­но­го, казах­стан­ско­го. Кро­ме того, зная тен­ден­цию к фаль­си­фи­ка­ции доку­мен­тов у людей Раха­та, мне уда­лось вывез­ти доку­мен­ты, необ­хо­ди­мые для моей защиты. 

– Если не сек­рет, как вам это уда­лось сде­лать в усло­ви­ях тоталь­ной слеж­ки за вами? Кста­ти, пого­ва­ри­ва­ли, что вы изме­ни­ли внеш­ность, бла­го­да­ря чему вам уда­лось поки­нуть пре­де­лы страны. 

– Насчёт слеж­ки. Может быть, скуч­но ста­ло сле­дить за мной: дом – рабо­та, рабо­та – дом. Нет двор­цов, ост­ро­вов, «свет­ской» жиз­ни. Насчет внеш­но­сти, к сожа­ле­нию, за пят­на­дцать лет я не смог сохра­нить внеш­ность соро­ка­лет­не­го пар­ня. К это­му интер­вью для «ДАТа» при­кла­ды­ваю свою фотографию. 

Когда служ­бы Раха­та нача­ли гру­бо допра­ши­вать и пре­сле­до­вать мою бере­мен­ную жену, я орга­ни­зо­вал выезд сво­ей семьи к себе в США. Это было нелег­ко сде­лать, так как моя жена была под посто­ян­ным наруж­ным наблюдением.

Да, един­ствен­ное, что я не смог сде­лать, – это похо­ро­нить сво­е­го отца. Его серд­це не выдер­жа­ло пото­ка гря­зи, выли­то­го на меня Али­е­вы­ми и их под­руч­ны­ми, как Абыл­ка­сы­мов. Мой отец скон­чал­ся имен­но в те меся­цы, когда бес­чин­ство­ва­ла раха­тов­ская пресса.

– К сло­ву, с вашим отцом – Талап­тан ага Иман­ба­е­вым в 80‑е годы мы вме­сте рабо­та­ли в Восточ­но-Казах­стан­ской област­ной газе­те «Ком­му­низм туы». Он был худож­ни­ком-рету­шё­ром редак­ции, ода­рен­ным масте­ром скульп­ту­ры. Я до сих пор пом­ню это­го чрез­вы­чай­но доб­ро­го, душой и серд­цем отзыв­чи­во­го чело­ве­ка. Мне пом­нит­ся, его рабо­ты уста­нав­ли­ва­лись как памят­ни­ки в неко­то­рых селах области… 

К сожа­ле­нию, с тех пор утек­ло мно­го вре­ме­ни. А как вы сей­час оце­ни­ва­е­те как бы «про­пав­шие» свои годы вне пре­де­лов страны? 

– Эти годы для меня не были про­пав­ши­ми. Я про­дол­жал рабо­тать по десять часов в день, как и при­вык. Но теперь для Аме­ри­ки, а не для Казах­ста­на. Бла­го­да­ря сво­им зна­ни­ям инже­не­ра-физи­ка сэко­но­мил мил­ли­о­на два дол­ла­ров для ком­па­нии, где я сей­час рабо­таю. И самое важ­ное для меня, с помо­щью Все­выш­не­го мы с моей женой вос­пи­та­ли тро­их детей. Я смог, нако­нец-то, быть с мои­ми сыно­вья­ми, под­на­тас­кал их по физи­ке и мате­ма­ти­ке, что поз­во­ли­ло им лег­ко посту­пить в луч­шие кол­ле­джи США. Стар­ший сын завер­ша­ет свою дис­сер­та­цию в Джонс Хоп­кинс, сред­ний сын закон­чил Стан­форд, млад­ший недав­но занял пер­вое место в Шта­те по мате­ма­ти­ке. Я бла­го­да­рен Аме­ри­ке не толь­ко за то, что она спас­ла мне жизнь, но и дала рав­ные воз­мож­но­сти мне рабо­тать, а детям полу­чить достой­ное обра­зо­ва­ние. В то же вре­мя у мое­го стар­ше­го сына, кото­ро­му уже 26 лет, нет даже маши­ны, а сту­ден­че­ских кре­ди­тов набрал выше кры­ши. У сред­не­го сына – машине 15 лет, а для про­дол­же­ния обу­че­ния опять при­дет­ся брать кре­ди­ты. Но так живет вся тру­до­вая Америка.

Эти годы были насы­щен­ны­ми: ока­зать­ся одной семье в чужой стране, без язы­ка, без рабо­ты – это очень непро­сто. Но элек­тро­ны бега­ют здесь по тем же зако­нам, как и в Казах­стане, даже фор­му­лы пишут­ся так же, так что мои зна­ния инже­не­ра-физи­ка ока­за­лись здесь вос­тре­бо­ва­ны. Мно­го­му при­шлось учить­ся как на рабо­те, так и в лич­ной жизни. 

– Спа­си­бо за откро­вен­ное интер­вью! Наде­ем­ся, в ско­ром вре­ме­ни вы вер­не­тесь в род­ную страну!

– Казах­стан все­гда оста­нет­ся моей Роди­ной. Я рад за её эко­но­ми­че­ские успе­хи, огор­ча­юсь за её неудачи. 

Но после 15 лет про­жи­ва­ния в демо­кра­ти­че­ской стране, где обще­ствен­ность про­сто не допу­стит бес­кон­троль­но­го бес­чин­ства одно­го чело­ве­ка, как полу­чи­лось в слу­чае Раха­та Али­е­ва, я не вижу пока таких поли­ти­че­ских меха­низ­мов в Казах­стане. Нет обще­ствен­ных контр­ба­лан­сов, кото­рые не дадут появить­ся через пол­го­да оче­ред­но­му «Раха­ту Алиеву».

Конеч­но, хоте­лось бы прий­ти на моги­лу отца и уви­деть­ся с моей мамой, пока она жива…

Ерму­рат БАПИ

ОФИЦИОЗ

Быв­ший руко­во­ди­тель ФОМ­Са нахо­дит­ся в меж­ду­на­род­ном розыс­ке с 1998 года. Все это вре­мя Талап­кер Иман­ба­ев про­жи­ва­ет в Соеди­нен­ных Шта­тах, куда выехал из рес­пуб­ли­ки по уче­ни­че­ской визе. В 2001 году казах­стан­ский суд заоч­но при­знал его винов­ным в хище­ни­ях круп­ных средств ФОМ­Са и при­го­во­рил к девя­ти годам лише­ния сво­бо­ды с отбы­ва­ни­ем нака­за­ния в коло­нии обще­го режи­ма с кон­фис­ка­ци­ей иму­ще­ства. Соглас­но при­го­во­ру суда, сво­и­ми пре­ступ­ны­ми дей­стви­я­ми Иман­ба­ев при­чи­нил ущерб госу­дар­ству в раз­ме­ре 906 млн. 557 тыс. 840 тен­ге. Суд при­знал винов­ным Иман­ба­е­ва в созда­нии орга­ни­зо­ван­ной пре­ступ­ной груп­пы и в ее руко­вод­стве, а так­же обви­нил в том, что он в 1996–1997 годах, исполь­зуя свое слу­жеб­ное поло­же­ние, при­сва­и­вал и рас­тра­чи­вал дове­рен­ные ему госу­дар­ствен­ные денеж­ные средства.

После неод­но­крат­ных обра­ще­ний Ген­про­ку­ра­ту­ры в ком­пе­тент­ные орга­ны Швей­ца­рии было бло­ки­ро­ва­но дви­же­ние денеж­ных средств на сче­тах Талап­ке­ра Иман­ба­е­ва в бан­ках этой стра­ны. Так­же Казах­стан неод­но­крат­но ста­вил перед миню­стом США вопрос о его выда­че нашей стране, в том чис­ле и после того, как экс-гла­ва ФОМ­Са был заоч­но осужден. 

«Интер­факс-Казах­стан»